Почему-то никто никогда не рассказывал Тересе, как это красиво: мужчина и пламя — в этом было что-то первобытное. Что-то волнующее, влекущее и… запретное — студентке не положено видеть проректора в таком виде, но Тереса не спешила зажмуриться и ретироваться. Кто ж знал, что проректоры такие притягательные в пламени камина? Особенно этот, который, как назло, исключительно хорошо сложен.

Природное любопытство Тересы взбунтовалось и требовало продолжить коварно и бесцеремонно следить за развитием событий. Но она не могла себе этого позволить, какой бы завораживающей ни была картина. Тереса прекрасно понимала, что сейчас перед ней — сбывшееся предсказание Корнелии, а значит надо действовать. Ведунья советовала задать правильный вопрос. Вот только Тереса не представляла, какой вопрос правильный в сложившейся ситуации? Да и как его задать? Крикнуть, что ли, через стекло? По-хорошему, ей вообще не желательно выдавать своё присутствие. Это ещё счастье, что Джозеф стоит к окну спиной, иначе бы уже давно заметил Тересу.

Удивительно, но только после этой мысли в голову пришла та, которая должна была бы возникнуть первой. А что, собственно говоря, Джозеф делает? Зачем проректору греться в пламени камина без ничего? Что-то тут не то. Причём, сильно не то.

А может ли, вообще, Тереса верить своим глазам? Она же выпила чай из фуфлыги, который подстёгивает фантазию. Что если действие чая ещё не закончилось и фантазия шалит?

Тереса присела на корточки, хорошенько протёрла очки, а потом снова встала на цыпочки и взглянула на происходящее по ту сторону окна новыми глазами. Старалась приглушить фантазию — увидеть реальность. И кое-что у неё получилось. Камин и проректор остались на месте, только Джозеф оказался не совсем раздет. Обнажён был лишь торс. Всё остальное, видимо, дорисовывала взбудораженная фуфлыгой фантазия. Ох, Филипп! Ну и чайки у тебя! Хотя, по правде говоря, добряка Филиппа винить не в чем. Тут больше вина Корнелии — из-за её сумасбродного предсказания Тересе обнажённые проректоры мерещатся.

А в реальности даже торсу, скорее всего, недолго оставалось быть обнажённым — Джозеф одевался. Тереса догадалась об этом по игре теней. Самого проректора уже не было видно, потому что он зашёл за перегородку.

Теперь, наконец, Тереса разгадала, что происходит. Хоть Джозеф и посоветовал ей сразу одеться в соответствии с обстановкой, но сам решил переодеться во что-то, что не жалко запылить, прямо в башне.

Тересе оставалось отскочить от окна, пока её не вычислили. Надо было возвращаться к входу и ждать, когда Джозеф откроет дверь и пригласит соискателей на второй тур. Интересно, Луказ уже поджидает у дверей?

Луказа на месте пока не оказалось. Тересе пришлось ждать довольно долго. Она даже успела усомниться, правильно ли угадала место второго тура. Может быть, Джозеф уже давно вышел из башни через какую-нибудь потайную боковую дверь и дожидается соискателей в какой-нибудь самой обычной аудитории учебного корпуса. И как только станет понятно, что Тереса не явилась, поздравит Луказа с победой и назначит ассистентом.

Но зря Тереса рисовала пессимистичные сценарии. Луказ вскоре показался на горизонте, подтвердив своим появлением, что место Тереса выбрала правильное. Он, как всегда, был в состоянии "я тут победитель", которое сопровождалось прекрасным настроением.

— А знаешь, почему второй тур назначили здесь? — доверительно спросил он, встав рядом.

Тереса чувствовала, что цель у Луказа отнюдь не поделиться достоверной информацией, а скорее повеселиться.

— Почему?

— Это самое жуткое место в кампусе. Ты слышала, что в подземелье башни есть тайная лаборатория? — Луказ придал голосу потусторонней хрипотцы. — Не советую туда даже приближаться.

Пугает? Хочет деморализовать? Ха! Да Тереса уже такого сегодня в башне насмотрелись, что ей вряд ли что-то покажется жутким.

— Лаборатория давно не действует, — усмехнулась она.

— Но из-за того, что в ней проводились запрещённые опыты, нарушения магического фона до сих пор остались. Знаешь, что случается с теми, кто туда попадает? — Луказ сделал страшные глаза, но нагнать на Тересу жути у него не получилось.

Его довольная конопатая физиономия совершенно не годилась для того, чтобы рассказывать ужасы и сеять панику.

— Я слышала, что профессор, который организовал в башне подземную лабораторию, проводил много алхимических опытов с медью и золотом, поэтому здесь редкая форма нарушения магического фона, которую особенно тяжело переносят рыжие, — придумала Тереса на ходу. Пусть Луказ мучается в догадках, правда это или нет.

Самодовольная улыбка сползла с его лица.

Как раз в этот момент дверь башни открылась. Тереса ожидала увидеть Джозефа, но нет — перед ней и Луказом предстал незнакомый старец. Первое, что бросилось в глаза — длинная седая борода почти до пояса и длинные седые волосы, прихваченные бичевой. Его свободная холщовая хламида доходила до пят.

— Магистр Гервазий, настоятель башни, — представился он скрипучим голосом.

Настоятель? Тереса удивилась. Не слышала о нём раньше. Хотя в теории у каждой уважающей себя башни должен быть настоятель-старец, особенно, если башня имеет хоть какое-то отношение к магии.

— А вы — Луказ и Тереса? — прищурившись, спросил он.

— Да, магистр, — ответили хором.

— Ступайте за мной.

Они вошли внутрь и оказались в тёмном круглом холле. Источников света было всего два — массивные канделябры со свечами. Оба стояли на каменной приступке.

— Присядьте, дети мои, — проскрипел старец, указывая на пыльную скамью у стены.

Тереса и Луказ послушались команды. Гервазий встал напротив и произнёс торжественно:

— Дьер Джозеф поручил мне огласить вам задание. Оно очень непростое, но надеюсь, вы справитесь.

Все ясно. Проректор решил создать для соискателей максимально непривычную обстановку. Непривычное место, незнакомый человек и задание, Тереса не сомневалась, будет очень неожиданным.

Старец снял с выступа канделябры и вручил каждому соискателю по одному.

— Дьер Джозеф находится здесь, в башне, — заверил Гервазий. — Ваша задача — найти его. Можно применять для поиска любые приёмы ментальной магии. Кто первый отыщет, тот и будет признан победителем. Время пошло.

Не успел старец договорить, Луказ соскочил со скамьи и, освещая себе дорогу свечами, ринулся в один из коридоров.

Тереса, наоборот, не тронулась с места.

— Почему вы, дитя моё, не отправились на поиски дьера Джозефа? — старец присел рядом с Тересой на скамью. — Вы упускаете время.

— А потому, магистр, что я его уже нашла…

Как Тереса догадалась, что перед ней никакой не старец, а очень даже проректор? Элементарно! Она же видела, как Джозеф переодевался. И хоть не смогла разглядеть, во что именно он облачился, но по игре теней можно было догадаться, что вещь объёмная.

Когда перед соискателями предстал старец в холщовом балахоне, Тересе сразу в голову пришли смутные догадки. Узнать в седом магистре Джозефа было невозможно — видимо, он использовал магический грим. Но Тереса пристально наблюдала за его походкой и жестами. Он, разумеется, изо всех сил старался изображать пожилого человека — сутулился, шаркал ногами, но, тем не менее, кое-какие движения показались ей подозрительно знакомыми.

Была и ещё одна деталь, которая помогла сделать правильные выводы. Хоть в холле башни царил полумрак, но Тересе удалось разглядеть руки магистра, когда он подавал ей канделябр. Она же хорошо запомнила широкие ладони Джозефа, его длинные сильные пальцы. Это были они. Последние сомнения отпали.

Ох, хитёр и коварен проректор. Идите, ищите ветра в поле, а он будет наблюдать и посмеиваться. Кстати, его смеющиеся живые молодые глаза — тоже выдавали Джозефа. Седины можно наклеить, морщины нарисовать, но фирменный зловредный проректорский блеск в глазах не скроешь.

Правда, сейчас, после разоблачительной фразы Тересы, глаза "старца" уже не были ироничными. Он выглядел сбитым с толку. Не ожидал, что она так быстро раскусит его игру?