Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Благодарение богам, из-за скудости рациона почти не хотелось по нужде. Справление большой нужды вообще было пыткой, по счастью, повторявшейся не чаще чем раз в четыре-пять дней. А вот когда Кол замерзал настолько, что почти не чувствовал пальцев на ногах, то начинал мечтать о том, чтобы помочиться прямо в штаны. Он представлял во всех подробностях то восхитительное тепло, которое прольётся по ногам и хоть немного согреет многострадальные пальцы. По счастью, ему ещё хватало ума этого не делать.

Единственные, кто чувствовал себя вполне неплохо в этой замёрзшей преисподней – собаки. Им, похоже, действительно был нипочём и мороз, и тяготы пути. Они задорно повизгивали, бодро передвигая лапами, так что сани пролетали не менее семи миль за час. На стоянках они обычно спали, свернувшись клубочком, или устраивали беззлобные свары, наполняя ледяное молчание своим звонким лаем. С большим энтузиазмом, не боясь сломать зубы, впивались они в куски перемороженного мяса на костях, нисколько не жалуясь на подобное меню, а затем просто жрали снег, чтобы напиться.

В их небольшом караване было целых пять упряжек, и в каждой было не меньше восьми собак, а в самой большой, которую вёл Крап, и вовсе было около полутора десятков, потому что тянули они сразу двое небольших саней.

Каждые сани были наполнены продовольствием или иными полезными вещами. На них оставалось ровно столько места, чтобы возница мог встать на ноги или же сесть на колени. Несмотря на то, что под колени подкладывали что-то мягкое, не считая длинного, до пят, тулупа, долго так путешествовать было невыносимо, и Кол то и дело вставал, чтобы немного размять затёкшие ноги. Однако Крап говорил, что так он создаёт «лишнюю парусность», ибо ветер почти всё время дул в лицо, с севера, со стороны Тайтана. Так что через некоторое время приходилось садиться вновь, чтобы не создавать лишних проблем собакам. Кол понимал, что если с животными что-то случится – им конец.

Путешественники были полностью закутаны в длинные меховые одежды, под которыми были и другие меховые одежды в несколько слоёв, так что объёмы их увеличивались едва ли не вдвое. Кроха в таком виде и вовсе выглядел каким-то гигантским животным. На голову накидывалось нечто вроде длинных капюшонов, которые полностью закрывали лицо и свисали до самой груди. В них оставались лишь небольшие прорези для глаз, которые можно было при необходимости закрыть тряпицей. Кол обычно так и делал, полностью доверяясь своим проводникам и собакам. Ему не хотелось смотреть вокруг. Да что там – ему уже почти не хотелось жить.

Он не знал, что сейчас творилось с его конечностями, с его пальцами на ногах. Быть может, они были уже безнадёжно отморожены. Но чтобы узнать это, требовалось стянуть не только подбитые мехом ботинки, но и несколько слоёв штанов, подштанников, портянок… Это было выше человеческих сил. Колом овладел какой-то обречённый фатализм. Ему уже было всё равно, пусть даже все его пальцы почернеют и отвалятся, а вслед за ними ноги и руки… Холод отуплял его, словно отключая мысли, чувства, эмоции…

Крап ещё в Тавере сообщил, что переход займёт самое меньшее две недели, и то «если всё пойдёт как надо». В итоге они добрались до Баркхатти за шестнадцать дней. Шестнадцать самых долгих и самых страшных дней в жизни Кола…

Глава 31. Ревность

Никогда ещё Кол не выглядел так жалко. Верные псины донесли его измученное окоченевшее тело до самой башни, избавив от жестокой необходимости подниматься в гору на промёрзших до костей ногах, но поднять его по крутой винтовой лестнице они уже не могли. Когда он завалился в тронную залу Герцогини в этом своём нелепом наряде, Солана не смогла сдержать смеха.

Впрочем, Кол сейчас был не склонен разделить её весёлость. С искажённым от боли лицом (чувствительность возвращалась в онемевшие конечности) он кое-как доковылял до своей повелительницы, которая, кстати, и не подумала сделать несколько шагов навстречу, чтобы облегчить участь своего верного рыцаря. Как всегда, на Солане было донельзя откровенное платье, а сама она восседала в весьма соблазнительной позе, но сейчас Кол не обратил на это ровным счётом никакого внимания. Он лишь мучительно завидовал Крохе, который избавил себя от необходимости подниматься по лестнице и теперь, должно быть, блаженствовал в одной из комнат внизу.

– Бедный мой Кол! – проворковала Солана, хотя в её тоне было куда больше насмешливости, чем сочувствия. – Ты похож на медведя. Это было тяжкое путешествие?

– Да, – коротко ответил Кол. На более пространный ответ не было ни сил, ни желания. – Вот, я всё привёз.

Он протянул Солане конверт и наруч.

– Что это? – Герцогиня тут же заинтересовалась мангиловым обручем.

– Подарок Каладиуса, – кое-как буркнул Кол. – Я всё объясню потом.

– Для чего он? – Солана уже вертела наруч в руках, как дети изучают новую игрушку.

– Всё потом, – отрезал Кол и, нисколько не заботясь о непочтительности своего поведения, повернулся и потопал к выходу, мечтая поскорее принять горизонтальное положение и, желательно, в большой бадье с кипятком.

Надо отдать должное Солане – она смирила свою гордыню, хотя лицо её на мгновение исказила досада. Однако же она быстро справилась с собой и даже велела отправить к Колу служанок, чтобы они поухаживали за ним. Ей и так было чем заняться – в её руках был такой долгожданный документ.

Когда мастера Теней раздели догола, он впервые смог осмотреть свои ступни. Он облегчённо выдохнул – похоже, несмотря на ожидания, пальцы не были отморожены. Конечно, он сильно исхудал – гораздо сильнее, чем мог подумать, но в этом, по крайней мере, не было ничего непоправимого.

Служанки принялись наполнять ванну горячей водой, а в это время одна из них растирала тело Кола какими-то маслами. Вскоре мастер Теней почувствовал себя почти сносно.

Едва лишь ванна была готова, он тут же с наслаждением опустился в неё. По телу пробежала судорога неги, и впервые за много-много дней Кол почувствовал себя счастливым человеком. Сюда же, в ванну, которую периодически доливали горячей водой, ему принесли еду и вино, и мастер Теней выбрался из неё лишь когда почувствовал, что вот-вот уснёт. И действительно, он уснул прежде, чем голова коснулась подушки.

***

Мессир Каладиус не поленился написать пространное послание Солане, так что Кол избежал разъяснений того, в чём сам едва разбирался. Он продрых почти сутки, затем ещё раз принял ванну, как следует пообедал, и лишь после этого предстал перед Герцогиней.

Поскольку у Соланы уже не было к нему вопросов по существу, они довольно быстро оказались в постели. Впрочем, Колу показалось, что волшебница не слишком-то истосковалась по нему, но, быть может, это была лишь его мнительность.

– Расскажи мне всё, – попросила Солана, томно раскинувшись на смятой постели и, как обычно, не испытывая ни капли стыда.

Кол, которого любовные утехи совсем разморили, осоловело забормотал что-то, то и дело теряя нить. Наконец по болезненному толчку локтем в ребро он понял, что уснул на ходу, продолжая нести какую-то бессвязную чепуху.

– Ладно, спи, соня, – усмехнулась Солана, вероятно, понимая, что такое состояние мастера Теней вызвано его усердной службой.

Она поднялась с постели и прямо нагишом отправилась прочь из комнаты, где уже вовсю храпел Кол.

***

Лишь на следующее утро Кол окончательно пришёл в себя. Он не помнил, как уснул, но проснувшись в постели Соланы и не обнаружив её рядом, понял, что случилось это в не самый подходящий момент. Осознание этого смутило и раздосадовало мастера Теней. Он уснул, и Солане пришлось покинуть собственное ложе.

Быстро одевшись, он хотел было отправиться к себе, но затем решил, что Солана должна будет вернуться сюда хотя бы потому, что её любимое платье всё ещё лежало на полу рядом с кроватью. Он очень надеялся, что не обидел и не разозлил Герцогиню.

1865
{"b":"906808","o":1}