Но на этом подарки императора Малиллы не закончились. На бедре Бина и Каладиуса висели новенькие мечи. Клинки их были сделаны из сплава стали и мангила и зачарованы всего пару дней назад, так что теперь они были остры и крепки настолько, что ими, при должной силе, наверное, можно было бы разрубить и булыжник. Родной брат-близнец этих мечей, предназначенный для Кола, лежал поодаль, дожидаясь своего часа. Такой же меч во время утренней аудиенции был предложен и Варану, но тот отказался:

– Мой меч прошёл со мной через многое, государь, и теперь мы уже вполне можем друг другу доверять, – извиняясь, ответил он Малилле. – Прошу не гневаться на меня, но я бы предпочёл остаться при своём оружии.

– Это слова опытного воина, – нисколько не обиделся император. – Я прекрасно понимаю, что значит доброе оружие! Тогда, уважаемый, примите от меня хотя бы вот эту кольчугу. Она сделана гномскими мастерами, и невероятно прочная, хотя и лёгкая. Для тех, кто любит останавливать стрелы голыми руками, она будет весьма кстати, – усмехнулся Малилла.

– Это прекрасный подарок, благодарю вас, государь, – преклонил колено Варан, принимая серебристую кольчугу, сделанную из столь тонких колец, что она действительно была лёгкой и нисколько не стесняла движений.

– Такую же кольчугу, но более подходящую для стройной женской фигуры, я предлагаю вам, прекрасная госпожа, – обратился император к Мэйлинн. – Она сделана из мангилового сплава и выдержит тяжёлый арбалетный болт, пущенный с пяти шагов. Надеюсь, она сослужит вам добрую службу!

– Не хотелось бы, чтобы пришлось применять её в деле, но, боюсь, не всё в этом мире происходит так, как нам хочется, – ответила Мэйлинн, принимая ценный дар. – Благодарю вас, ваше величество, за поистине царскую щедрость!

Пашшан, чьё умение владеть его странным шестом уже было широко известно во дворце, получил в дар от императора саррассанский кинжал весьма тонкой работы. Баинин молча склонился, выражая свою благодарность.

Так и началась последняя стадия их путешествия. До сих пор друзья, как правило, двигались в южном направлении, теперь же путь их лежал на север. Однако путь этот пока совершенно не казался сложным. Под копытами лошадей лежала Великая имперская дорога, по сравнению с которой стыдливо меркли даже широкие тракты Пунта. По этой дороге путешественникам надлежало двигаться почти до самой границы империи туда, где к Великой имперской примыкала дорога, которую прозвали Гномской. Эта самая Гномская дорога вела до отрогов Анурских гор, в которых трудолюбивые гномы пробили тоннель, ведущий к их подгорному городу Дуондуру.

Собственно, по отличным дорогам, пополняя запасы и отдыхая в частых постоялых дворах, всё путешествие до столицы гномов для столь громоздкой кавалькады должно было занять около недели или чуть больше, хотя иные гонцы императорской почты умудрялись добираться от Шатра до Дуондура за три дня.

Путешественники бо́льшую часть времени проводили в экипажах, исходя из соображений безопасности. Охранники, рассредоточившись на расстоянии примерно в две-три сотни футов во всех направлениях вокруг экипажей, неутомимо скакали рядом. Вокруг расстилалась Саррасса – удивительная страна, щедрая на красоты, поэтому скучать было некогда. И хотя путешественники приближались сейчас к местности, которая была родиной Варана, он не выказывал ни малейшего волнения по этому поводу.

– Я мало что помню из своего детства, – пожал он плечами, на очередной удивлённый вопрос Мэйлинн. – Моё селение стоит довольно далеко от Великой дороги, так что туда мы не попадём при всём желании. Да и если бы даже попали – не уверен, что сумел бы его вспомнить и узнать.

– Неужели тебе не хотелось бы увидеть своих родных? – изумился Бин, который каждый день с грустью вспоминал оставленную семью. – Братьев, сестёр?

– Нет, – чуть задумчиво покачал головой Варан. – Я почти не помню никого из них. Для меня они теперь – чужие люди.

– Но как такое возможно? – воскликнул Бин.

– Когда я их покинул, я словно отсек от себя ту часть моей жизни. Словно захлопнул тяжёлую дверь. У меня была другая жизнь, и багаж из воспоминаний меня только тяготил бы. Уверен, Мэйлинн понимает, что я имею в виду.

– Почему это она должна это понять? – удивился Бин.

– Потому что у воспитанниц Наэлирро происходит то же самое, – с грустью в голосе пояснила Мэйлинн. – Как только мы впервые вступаем в ворота Школы, мы уже точно знаем, что, возможно, больше никогда не увидим своих родных. Когда лирра выходит из Наэлирро – она уже совсем не то, чем была тогда, когда туда пришла. И она – совсем не то, чем являются все другие, обычные лирры. Она – магиня, живущая в ином, не похожем на прежний, мире.

– Вот-вот, – подтвердил Варан. – У меня было то же самое.

Бин промолчал, но, видимо, он так и не сумел до конца понять и принять сказанное друзьями.

На девятый день от начала путешествия друзья наконец увидели конец пути. На фоне мощных Анурских гор выделялось грандиозное сооружение, похожее на огромную цитадель. Это были так называемые Врата Блантура – крепость, надёжно запиравшая вход в тоннель, являющийся преддверием Дуондура. Всё мастерство гномов-каменщиков материализовалось в этих стенах и башнях. Сами гномы утверждали, что никакой армии и никакому оружию не под силу взять штурмом эту крепость. Гордо реяли серебристо-изумрудные стяги Дак Анбура на высоких башнях.

– Я даже несколько удивлён, что мы добрались без происшествий, – вглядываясь в надвигающиеся Врата проговорил Каладиус. – То ли мы оказались быстрее, то ли Орден оказался хитрее. Но можно ручаться за то, что ассассинам будет труднёхонько пробраться в город гномов. Вы увидите, друзья, какая там красота! Большинство наземных городов Паэтты даже близко не могут сравниться с величием Дуондура!

– Не терпится увидеть! – глаза Мэйлинн горели нетерпением.

– Увидите, дорогая, уже скоро, – посулил маг.

Все без исключения путешественники сейчас скакали верхами, любуясь суровой красотой этого края. До Врат оставалось меньше мили, когда Варан, вглядевшись, озадаченно спросил:

– А почему закрыты ворота?

– Странно, – удивился Каладиус. – Насколько я знаю, днём гномы никогда не запирают ворот.

Дворцовая стража, видимо, хорошо знакомая с обычаями гномов, также растерянно переглядывалась между собой, время от времени перебрасываясь фразами. Только сейчас бросилось в глаза, что местность вокруг была совершенно безлюдна, хотя в обычное время множество купцов стремились в Дуондур за изделиями гномов.

– Что-то здесь определённо не так, – в глазах Каладиуса читалась тревога. – Но не может же быть…

За стенами крепости раздался какой-то звук – словно кашлянул горный великан, а через небольшое время послышался странный тихий свист. Причём доносился он откуда-то сверху.

– Требушет! По нам стреляют! – вдруг прокричал Варан, указывая вверх.

Теперь стало видно, что в небе появилась чёрная точка, стремительно приближающаяся и увеличивающаяся в размерах. Действительно, это было каменное ядро, пущенное из требушета.

Гномы – меткие стрелки, поэтому ядро упало достаточно близко для того, чтобы предупредить, но достаточно далеко для того, чтобы кого-то задеть. Однако комья мёрзлой земли веером разлетелись на десятки футов.

– Какого Гурра?! – проревел Варан, пытаясь удержать коня, шарахнувшегося от каменной груды, рухнувшей в полусотне ярдов.

– Это явно не Орден – им ни за что не купить гномов! – прокричал Каладиус.

Путешественники кучкой сбились вокруг вставших экипажей.

– Мессир, позвольте узнать, в чём дело, – обратился к магу глава отряда охраны.

– Да, капитан, конечно. Возьмите с собой полдюжины солдат, и отправляйтесь на разведку. Мой вам совет – у вас с собой сигнальный рожок. Дуйте в него во всю мочь, когда будете двигаться к Вратам. Пусть гномы знают, что приближаются императорские гвардейцы!