Так, шаг за шагом, он спускался всё ниже, пока не оказался на самом пляже. И всего в нескольких шагах заметил то, что искал. Тело, которое, судя по всему, принесли сюда совсем недавно – скорее всего даже сегодня. Карриса искренне порадовало, что стража не позарилась на обноски этого несчастного, так что он был одет. Обуви на нём, правда, не было – не исключено, что её стянули даже и не стражники, а сотоварищи этого бедняги, справедливо полагая, что ему она больше не понадобится. Закоченевшее тело было несколько скрючено.

Ухватив мертвеца за ногу, Каррис потянул его обратно. К счастью, бедолага был совсем тощим и весил довольно немного, однако вскоре молодой маг стал сильно уставать. Непослушное тело то и дело цеплялось за камни и кусты. Когда они выбрались наверх, на дорогу, стало проще. Каррис продолжал тащить труп за собой, держа его за холодную лодыжку.

Так он дотащил его почти до самого города. Впереди футах в пятистах начиналась Кинайская гавань. Каррис заметил то, что искал – небольшой покосившийся сарайчик, в каких рыбаки обычно сушат и хранят сети. Замка на двери не было – добро, что хранилось в сарайчике, было настолько скудным, что вряд ли на него кто-то мог позариться.

Пыхтя от натуги, маг втащил тело внутрь, задев деревянные конструкции, на которых висели воняющие рыбой сети. Подумав секунду, Каррис набросал на труп всё, что находилось в небольшом сарае. Затем он вышел, закрыв за собой дверь.

Поджечь сарай сейчас было нельзя – на огонь сбегутся люди, и к тому времени он уже должен быть готов. Значит, осталось самое страшное…

Дрожащими от усталости и от страха перед предстоящим пальцами Каррис достал склянку. Он не знал, как быстро подействует настой, и насколько эффективно он заглушит боль. Оставалось надеяться, что ушлый торговец не обманул, и не подсунул ему обычную морскую воду.

Днём Каррис обдумывал – каким образом лучше нанести ожоги на лицо. Разумеется, совать голову в огонь не очень-то хотелось – его бросало в дрожь от одной мысли об открытом пламени. В принципе, он мог бы воздействовать на свою кожу магически, заставив вскипеть жидкости. Но и от этой мысли он быстро отказался – во-первых, это могло повредить глаза, а во-вторых он не знал, окажется ли способным на такое, находясь в наркотическом дурмане. Ведь ошибка всего в полдюйма стоила бы ему жизни.

Каррис огляделся в поисках какой-нибудь лохани, корыта или просто ведра. Рядом с сараем валялось прохудившееся кожаное ведро. Вода из него выходила, но недостаточно быстро, чтобы помешать плану. До берега было около ста футов. Каррис, ощущая вялость в ногах, дошёл до моря и зачерпнул полное ведро. Пока он вернулся обратно, больше половины воды уже вытекло, но это было, пожалуй, к лучшему.

Уже возвращаясь обратно к сараю с ведром в руке, Каррис ногтем отковырнул воск, которым была запечатана скляница, и влил в рот почти всё её содержимое. Его передёрнуло от горечи и неприятного вкуса, однако всего через несколько шагов он начал испытывать совершенно новые ощущения. Похоже, торговец не обманул.

Каррис редко пил вино, и не разу не напивался, так что это состояние было ему незнакомо. Правда, он уже однажды пробовал настой дурной травы, когда Клайдий Сарамага отпаивал его, лежащего в дровяном сарае после порки, но он уже успел позабыть те ощущения. Но то, что он чувствовал, ему определённо нравилось. Исчезла боль в уставших мышцах, исчезла тревога. Мир казался проще, лучше и ярче. Кажется, ему сейчас действительно всё было по плечу.

Поставив ведро в двадцати футах от сарая, Каррис с залихватским уханьем метнул в его стену большой огнешар. Энергия удара была такова, что стена постройки заскрипела, словно в неё стукнули бревном. Пламя расплескалось по гнилым доскам и соломенным снопам на крыше, мгновенно охватив развалюху.

Тратить время больше было нельзя, да Каррис больше и не испытывал сомнений. Наклонившись над ведром, из которого понемногу выбегала вода, он закрыл предплечьем глаза. Доля секунды – и из ведра, разрывая его на части, вырвался плотный столб горячего пара, ударив прямо в лицо магу. Даже несмотря на наркотическую эйфорию, боль оказалась такова, что Каррис буквально взревел и упал навзничь.

На какое-то время он даже потерял сознание и очнулся от того, что кто-то тащил его, держа за подмышки. Вместе с сознанием вернулась и боль, пусть и приглушённая дурной травой. Однако в этот момент маг совершенно не понимал – где он находится, и что с ним. Темнота вокруг плясала красными сполохами, какие-то силуэты мельтешили, издавая странные смешные звуки. События минувшего дня всплывали в памяти причудливыми кусками, и почему-то лишь два воспоминания назойливо преследовали одурманенного волшебника – изумлённые глаза мессира и чья-то голая заскорузлая пятка в его руках.

Всё сильнее пылало лицо, и вместе с болью понемногу возвращались мысли, начиная осторожно складываться в общую картинку. Наконец Каррис припомнил всё, что предшествовало выбросу пара в лицо. Его не покидало ощущение, что всё происходящее сейчас происходит с кем-то другим. Он словно наблюдал за этим со стороны. Сознание его было раздвоено – одно, не одурманенное наркотиком, трезво и с явным изумлением следило за тем, что делало тело, которое отчего-то подчинялось другому сознанию, опьянённому дурной травой. Это было так нелепо и странно, что мага затошнило.

– Там… Мой ученик… – прохрипел он, с болью разлепляя обожжённые губы.

Голос его звучал будто откуда-то извне, и даже был совершенно не похож на обычный.

– В сарайке, что ль? – участливо поинтересовался волокущий его мужик. – Прости, барин, там уж угли одни… Благодари Белого бога, что сам жив остался…

Владелец постройки, если это был он, даже не пытался поинтересоваться, что богатому на вид господину понадобилось в его «сарайке», и почему случился пожар. Сейчас важно было, чтобы этот странный барин не помер, потому что рыбак по горькому опыту знал, что в противном случае, как бы после не сложились обстоятельства, они неизбежно сложатся не в его пользу.

– Отнеси к лекарю… Получишь марку… – просипел Каррис, чувствуя, как боль всё сильнее захватывает его лицо.

– Сделаю, барин! Сейчас только сына кликну… Эй, Бровко, кидай сарайку тушить! Аль не видишь, что здесь барину хворо совсем?.. Надобно его к лекарю доставить! Ногами-то идти сможешь, барин?

– Смогу, наверное…

Каррис кое-как поднялся на ноги, поддерживаемый сердобольным рыбаком, чьё участие стало ещё более рьяным, когда он услышал о серебряной марке. Спустя несколько секунд с другой стороны его подхватил запыхавшийся парень – видать, тот самый Бровко. Вдвоём они медленно повели едва передвигающего ноги Карриса к городу. Маг подметил, что оба избегают глядеть на его лицо, скудно освещённое ущербной луной. Кажется, там действительно было всё плохо. Ну или хорошо – это уж как поглядеть.

Лекарь жил в четырёх кварталах от пристани, так что к тому времени, как они добрались до неприметного домика, Каррис уже почти обвис на руках своих спасителей. Может быть, действие настоя заканчивалось, или же боль была слишком сильной.

Это был обычный лекарь из тех, что лечит простой люд – не слишком платёжеспособный, а потому и не слишком разборчивый. Средства, которые у него имелись, были дёшевы и часто их лечебное действие заключалось едва ли не исключительно в самовнушении больного. Всё, что он смог – это пообещать на своей коляске доставить барина к собрату побогаче, а также обезболить горящее лицо более радикальным методом – большой дозой настоя дурной травы, достаточной, чтобы Каррис уснул.

Перед тем, как принять снотворное, маг честно расплатился с рыбаком, сунув ему несколько полумарок – не только за помощь, но и в качестве компенсации за сгоревшее добро, а также назвал лекарю своё имя. Естественно, своё новое имя. После чего наконец погрузился в блаженное забытьё.

– Мэтр, кажется, он пришёл в себя, – где-то вдалеке раздался женский голос, пробивающийся словно толщу воды.