Не чувствуя пола под ногами, Камилла побрела из кухни. В глазах стояла какая-то темнота, курящаяся паром. Чувствуя, что вот-вот упадёт, девушка кое-как добралась до ближайшего кресла и без сил опустилась в него. Просидев без движения не меньше четверти часа, она наконец набралась достаточно сил, чтобы дойти до комнаты.

Тем же вечером в коридоре она встретила Калло. Он выглядел так, будто повстречался с ней абсолютно случайно, но Камилла подозревала, что повар намеренно дожидался её где-то поблизости.

— Моя госпожа, — поклонился он. — Я рад, что вам лучше. Наверное, вам стало плохо от духоты на кухне. Но хорошо, что тут всё тихо и спокойно…

Он произнёс последнюю фразу весьма многозначительно, и Камилла поняла, что он заверяет её, что поблизости никого нет.

— Миледи Солейн выходит замуж в начале осени, — хриплым, срывающимся шёпотом сообщила она, держась за стену, чтобы не упасть. — Жениха зовут Дайрон Корст.

Повар лишь кивнул в ответ, и тут же растворился во тьме коридора. Камилла, всё ещё держась за стену, добралась до своей кровати и упала, впав в предобморочное состояние. Дело было сделано. Лук с треском распрямился, посылая смертоносную стрелу в неизвестность.

По счастью, весть застала Увилла в Главном лагере. Должно быть, сами боги желали, чтобы он получил эту новость из Танна, потому что явись гонец хотя бы на день позже — ему пришлось бы рыскать по всему домену в поисках летучего отряда короля.

Увилл нечасто, но всё же принимал участие в вылазках и даже небольших походах, хотя приближённые убеждали его, что королю место там, откуда он сможет быстро и оперативно осуществлять управление. Но сам Увилл полагал, что люди хотя бы время от времени должны видеть своего короля, чтобы не забывать о его существовании.

Все эти вылазки сложно назвать военными — за всё время, что прошло с изгнания Увилла из Колиона, ему ещё ни разу не пришлось скрестить клинок с врагом. Да и его людям тоже. Миссия короля Увилла была в другом — освящать своим присутствием те или иные регионы домена, благословлять население, принимать жалобы. И в этом не было ничего плохого — это во времена Вейредина короли ещё вставали с оголённым мечом впереди своих армий, но разве сражались императоры Кидуи? Нет, они лишь гордо шествовали по завоёванным землям позади своих войск!

Вот и сейчас Увилл уже собирался отбыть к западу, чтобы проповедовать свой культ жителям приречных земель. В планах у него было также и перейти Труон, чтобы забраться в вотчину лорда Вайлона.

Увы, сейчас Увилл иной раз едва мог справиться с подступающей хандрой. Необычайное воодушевление первых месяцев его борьбы постепенно сменялось унынием. Вот уже два года он находится на положении изгнанного короля, но до сих пор ему не удалось заметно продвинуться в сравнении с теми первыми днями. Амбициозная цель — собрать армию в тридцать тысяч воинов — до сих пор казалась недосягаемой. В совокупности в четырёх лагерях Увилла (за два года к ним прибавился Восточный лагерь на границе с Танном) сейчас было не меньше четырёх тысяч хорошо обученных воинов, чего было бы более чем достаточно для того, чтобы схлестнуться с любым лордом в отдельности. Но этого явно не хватало, чтобы бросить вызов Столу.

Увилл столкнулся с непредвиденными, но весьма банальными проблемами, и главной из них была проблема со снабжением. Наращивать количество войск было не сложно, но вот прокормить всю эту ораву оказалось невероятно непросто. Грабежи давали лишь небольшую долю от необходимого, а сборы с земледельцев были ограничены ареалом того или иного лагеря. Кроме того, Увилл ведь не мог забирать всё зерно подчистую.

Становилось ясно, что для дальнейшего развития нужно переходить к более радикальным мерам. Самым очевидным выглядел захват Колиона и полный контроль над доменом, так чтобы весь оброк в полном объёме шёл королю. Можно было бы, пожалуй, даже не переезжать в сам Колион, чтобы не упрощать жизнь врагам. И всё же Увилл не знал, как отреагирует на подобное Стол.

Менее очевидной, но более действенной мерой могла бы стать поддержка мелких феодалов. Если бы ему удалось найти общий язык с ними, убедить в тех выгодах, что они получат от создания объединённой империи… Однако было ясно, что дворяне не столь простодушны, и то, что прекрасно работает на простонародье, их не слишком-то впечатлит.

В общем, два года Увилл, можно сказать, топтался на месте, и это его страшно бесило. Он уже всерьёз обсуждал со своими советниками возможность масштабных нападений на соседние домены, чтобы вывезти как можно больше зерна из захваченных замков. Но большинство из его окружения считало, что куда безопаснее будет всё-таки взять под контроль сам Колион. Была вероятность, что так они наступят на мозоли меньшему количеству лордов.

И тем не менее, обычно такой решительный и деятельный Увилл сейчас странно бездействовал. Впрочем, для него подобное было свойственно — он очень не любил разочаровываться, тем более в себе, и каждое такое разочарование сильно выбивало его из колеи. Увы, за свои тридцать с лишним лет жизни Увилл так и не научился принимать поражения.

И вот теперь, ко всем своим прочим неурядицам, Увилл вдруг узнал, что Солейн выходит замуж.

— Это точно? — вскричал он, словно не в силах поверить в сказанное гонцом.

— Так передала миледи Камилла, государь. Сам я ничего не знаю. О готовящейся свадьбе ничего не говорят в Танне.

— Старый прохиндей решил скрыть это от меня… — злобно скривился Увилл. — Надеялся, что я не узнаю!.. Так как, говоришь, зовут этого женишка?

— Дайрон Корст, государь. Это сын барона Корста.

— Барона Корста? — хищно осклабился Увилл. — Это тот самый Корст, чьи земли лежат в нескольких милях от Восточного лагеря?

— Да, это он, государь.

— Что ж… Это хорошо… А сам жених сейчас в Танне?

— Насколько я знаю, нет, государь. Полагаю, что он находится в родовом замке.

— Мы выясним это. Спасибо за службу, друг мой. И благослови боги мою сестру! Она сделала всё как нужно.

Обычно в такие минуты Увилл разъярялся, болезненно бледнел, срывался на крик и вообще полностью демонстрировал свой невротический характер. Но сейчас он отчего-то напротив стал спокойнее и холоднее. Лишь лихорадочно горящие глаза выдавали клокотавшую в нём ярость. Посидев какое-то время в обманно-спокойной неподвижности, он наконец словно очнулся и велел позвать Ямера.

Читатель, возможно, уже позабыл того юношу, которому Увилл помог отомстить за поруганную невесту. Судьба этого простого деревенского паренька сложилась самым удивительным образом. Оказавшись в отряде короля, он продолжал держаться поближе к Увиллу, словно не давая забыть о себе. В нём не было той обычной робости простолюдина, оказавшегося в компании знатных сеньоров. Напротив, он даже позволял себе обращаться к королю с вопросами, что при иных обстоятельствах выглядело бы и вовсе вызывающе.

Но Увилл оценил подобную непосредственность и храбрость. Постепенно он привязался к вечно ошивающемуся где-то неподалёку пареньку, и между ними завязалось то, что необычайно снисходительный наблюдатель мог бы даже назвать дружбой. Однако, скорее всего Ямер привлекал Увилла прежде всего тем, что на фоне всей этой непосредственности он был фанатично предан своему господину, и преданность эта, похоже, была безгранична. По крайней мере, даже Увилл при всём своём честолюбии и самолюбии не мог разглядеть этих границ. Кажется, ради короля Ямер был готов без преувеличения на всё.

Впрочем, до этого дня его преданность не подвергалась особенным испытаниям, ибо в них не было нужды. Но сейчас Увилл первым делом вспомнил именно о Ямере.

— Помнится, ты был охотником? — вместо приветствия, осведомился он, едва лишь юноша вошёл.

— И весьма неплохим, государь, — улыбнулся Ямер. — В деревне меня уважали. А что? Неужели наши охотники приносят недостаточно дичи?

— Скорее мне просто захотелось чего-то особенного, — усмехнулся Увилл. — Дичь, которая крайне осторожна и опасна.