Он на мгновение оторвался от неё. В тёмных омутах его глаз плескалось опасное пламя. Он не дал ей опомниться — снова начал целовать. Только теперь она ощутила его губы на изгибе шеи, ключице, плече. Ему мешала бретель её открытого платья, и он, ни на секунду не задумываясь, спустил ткань с плеча. Там, под бретелью, кожа оказалась почему-то особенно чувствительной. И дьявол это знал — палил горячими губами.

Когда его нетерпеливые пальцы занялись второй бретелью, у Леры снова что-то шевельнулось на краю сознания. Нет, за вторую бретель надо бороться. Если Тоцкий отвоюет и её, то лифу платья не на чем будет держаться — падёт важный стратегический бастион.

Бороться приходилось не столько с ним, сколько с собой. Со своими желаниями, которые он мастерски будил, не давая ни секунды пощады. Как? Как остановить себя и его? В голове мелькнула мысль, за которую удалось зацепиться.

— Дьер Ян, пенал!

Она, собрав остатки сил, отстранилась от него.

Тоцкий позволил ей отдалиться всего на пару сантиметров. Лера видела, как он отчаянно пытается восстановить дыхание.

— Что пенал? — в его голосе проскочило плохо скрываемое полное недоумение, а глаза с досадой и сожалением следили за тем, как Лера возвращает бретель платья на место.

— Пенал, который вы мне подарили. Что в нём?

— Пенал? — снова прорычал Тоцкий.

Лера понимала, что «пенал» — последнее, что он ожидал услышать от неё в сложившейся ситуации. Но что она могла поделать? Ей нужно было заговорить о чём-то очень конкретном, чтобы избавиться от тумана в голове и начать мыслить связно.

— Сегодня утром кто-то прислал мне пенал. Это были не вы?

— Не я.

— Точно не вы? — настырно повторила Лера. — Всех остальных я уже спрашивала.

— Не я, — Тоцкий с шумом втянул в лёгкие воздух.

Большой красивый раздражённый дьявол. Видно было, как мучительно даётся ему снять напряжение и вернуться в нормальное состояние. А кто ему виноват? Не выходил бы из нормального состояния, и не было бы сейчас таких проблем.

— Я взяла пенал с собой, — Лера вывернулась из рук Тоцкого. — Сейчас покажу. Может, вы сможете помочь его открыть? Там непонятная сложная защёлка. Поможете?

— Помогу, — в голосе послышалась мстительность.

Чувствовалось, что он воспылал лютой ненавистью к пеналам в целом и к одному конкретно взятому в частности. И с удовольствием сорвёт на нём зло.

Валерия направилась в прихожую, где оставила свою сумку. Вернулась в гостиную с пеналом в руках. Застала Тоцкого, наливающим воды в стакан из графина. Он залпом осушил склянку. Лера тоже резко испытала приступ жажды и последовала примеру Тоцкого. Пока пила, следила за его передвижениями. Он подошёл к секретеру и вынул из выдвижного ящика небольшую шкатулку с ручкой как у шарманки.

— Это артефакт-приёмник, — объяснил Тоцкий и принялся заводить устройство, вращая ручку. — Он работает в паре с «большим ухом», которое мы оставили у Корнелии. Как только в её комнате кто-то заговорит, из шкатулки пойдёт звук.

Неужели Тоцкий наконец-то вспомнил, зачем они здесь, и занялся полезным делом? Он поставил артефакт-шкатулку на журнальный столик и сел рядом на софу.

— Показывайте ваш пенал. Посмотрим.

Лера примостилась на безопасном расстоянии от Тоцкого и протянула ему пенал. Он начал его изучать — крутил, вертел, тряс. А она с любопытством смотрела на шкатулку-приёмник звуков. С виду невзрачная — просто чёрная. Интересно, звук будет громким, или, чтобы расслышать, придётся прислонять к самому уху.

Шкатулка шкатулкою, но Лера постоянно косилась на Тоцкого. Как там у него дела с пеналом?

— Дьер Ян, как вы думаете, это артефакт?

Не могли же ей подарить с такой таинственностью и помпезностью просто обычный пенал?

— Непохоже на артефакт.

— Но, может, не сам корпус, а то, что внутри?

Тоцкий снова отрицательно покачал головой.

Больше Валерия вопросов не задавала. Просто наблюдала, как он безрезультатно терзает пенал.

Сейчас, когда между ними была достаточная дистанция, Лера приобрела способность мыслить логически. И мысли, которые полезли в голову, совершенно ей не понравились. Что это было несколько минут назад? Исполнение желания победителя дартс-поединка? Теперь это так называется? Лера, признай очевидное — ситуация катастрофически выходит из-под контроля. Если и дальше так пойдёт, неизвестно, чем закончится. Нужно чётко сказать Тоцкому, что Валерия это безобразие собирается прекращать. Что он там себе напридумывал насчёт помолвки: расторгать, не расторгать — её не касается. Она здесь, в этом мире, гость временный. Сдаст экзамены и домой.

— Дьер Ян…

Он поднял на неё взгляд и у Леры слова застряли в горле. Вместо того, чтобы начать гневную отповедь, она заговорила о другом.

— …думаю, у вас не получится открыть пенал. Уже кто только не пробовал — ни у кого не получалось.

— Да нет, я понял устройство защёлки. Нужно потянуть в разные стороны вот эти два шарика и одновременно надавить на зубчики снизу.

— Где? — Лера придвинулась ближе.

Шарики она как только не крутила. А вот зубчиков никаких не видела.

— Вот, — Тоцкий показал на торец пенала.

Хитрая конструкция.

— Помочь? — предложил он.

Тоцкий надавил на зубчики, а Лера потянула шарики. Она ожидала, что пенал откроется, но всё равно это было неожиданно. Видимо, конструкция подпружинена. Крышка резко откинулась, заставив Леру вздрогнуть. И вот чёрт! В тот же миг из пенала выплеснулась чёрная жидкость. Она попала и на платье Леры и на рубашку Тоцкого. Что за подстава?!

— Дьявол! — выругался он. — Чернила глубоководного остреуйского осьминога! Срочно снимайте одежду!

Тоцкий подскочил с софы и в мгновение ока скинул с себя рубашку, и Лера, не понимая о чём речь (яд или что?), тоже соскочила и начала лихорадочно избавляться от платья…

Одна бретель, другая, застёжка на груди — у Леры получалось довольно ловко расправляться с платьем, но Тоцкий всё равно подскочил помочь.

— Живее, — поторапливал он её, расслабляя завязки на поясе.

Спешил так, будто речь о жизни и смерти, при этом выглядел подозрительно довольным.

— Да я и так не медлю, — Лера была совершенно не в восторге от того, как быстро чёрная маслянистая жидкость пропитывает ткань платья. — Чем опасны эти чернила?

— Вызывают аллергическую реакцию.

Общими усилиями платье уже сползло до пояса. И Лера почувствовала лёгкую неловкость. На ней остался только тонкий нижний лиф.

— Я доктор, — безапелляционно напомнил Тоцкий, заметив её замешательство, и с неослабевающим энтузиазмом продолжил стягивать платье всё ниже.

Хочет сказать его не нужно стесняться? А это было и не стеснение. Другое чувство. Что ощущает девушка, когда её раздевает дьявольски красивый мужчина, к которому её влечёт? Ещё и сам по пояс обнажённый.

А Тоцкому процесс молниеносного совместного избавления Леры от одежды, похоже, очень нравился. Уж он вовсю старался. Только теперь действовал уже не так спешно, зато дыхание у него участилось. Нет, не был он ни капли похож на доктора. Никакой врачебной беспристрастности. Соблазнителен, нахален и раскалён, аж искрит.

— Какую аллергическую реакцию? — с напором спросила Лера.

Уж если расставаться с платьем, то хоть знать, за что заплачена такая высокая цена.

— По-разному. Зависит от типа кожи. Крайне неприятные ощущения на несколько часов. Зуд, покраснение, раздражение, покалывание, пощипывание, а порой сильное жжение, как от укуса ос.

Какой впечатляющий букет непередаваемых ощущений угрожает Валерии. И кто же, интересно, подстроил эту пакость? Кацпер? Наверняка, он. Всё никак не уймёт обиду.

Лера позволила платью упасть на пол — оно и так держалось на честном слове. Не хотелось, чтобы негодяй Кацпер вышел победителем в этом незримом поединке. Она не даст ни грамму чернил попасть на кожу. Валерия с торжеством посмотрела на павшее к ёё ногам платье, будто это не платье, а сам поверженный неудачной попыткой отомстить Кацпер.