Ян не слышал, какие слова вырвались при этом у Ольшанского, но по выражению его лица нетрудно было догадаться. Возница поспешил на помощь, но не только он. Из экипажа показалась хорошенькая девушка с золотыми кудрями. Дочь? Кажется, её зовут Злата — подходящее имя. Схватив Ольшанского за две руки, подоспевшие помощники подняли его на ноги.

— Запоминающееся прибытие, — хохотнул брат. Оказывается, он тоже с любопытством глядел в окно. — Ладно, я пойду. Похоже, к тебе посетители.

Ян, как ни странно, был рад гостям. Он знал цель их приезда. Ольшанский ему обещал, что уладит все формальности, и вернётся для разговора о помолвке. Наконец-то можно будет её разорвать, и хоть одной проблемой станет меньше. Единственное, чего не понимал Ян — зачем Ольшанский взял с собой дочь. Отменить помолвку можно было бы и без её присутствия. Тот будто услышал его мысли. Он что-то сказал ей, и златокудрая красавица отправилась на одну из скамеек парка — видимо, Ольшанский велел подождать его снаружи. А сам двинулся к входу в академию.

Через несколько минут он уже стучался в дверь кабинета. Входил бодро, хоть чуть-чуть и прихрамывал после падения.

— Дорогой зятёк, я приехал обсудить подготовку к свадьбе, — заявил он жизнерадостно и занял кресло напротив.

У Яна от этого «зятёк» чуть чашка с недопитым кофе из рук не выпрыгнула. У Ольшанского, видимо, от падения что-то в голове стряслось.

— Дьер Ален, какая свадьба? Позвольте вам напомнить, что мы собирались поговорить о расторжении помолвки, так как ваша дочь не выполнила одно из условий.

— Да нет же, дьер Ян, — Ольшанский остался в благостном расположении духа, — все условия выполнены. Кстати, не могли бы вы распорядиться подать мне кофе, хочу взбодриться с дороги.

Взбодриться ему не помешает — может, и в голове заодно прояснится. Яну категорически не нравилось, что Ольшанскому отбило память так не вовремя. Через стационарный кристалл Ян отправил сообщение на кухню с просьбой о кофе. Ольшанский, тем временем, открыл свой кейс и начал доставать какие-то бумаги. Через секунду на стол Яна лёг знакомый ему документ — договор помолвки.

Ольшанский поднялся с кресла, навис над бумагой и с въедливой улыбочкой поинтересовался:

— Ваша подпись?

— Моя, — Ян тоже поднялся с места.

— Вот тут написано, что вы согласны взять мою дочь в жёны, — постукал Ольшанский пальцем по одной из строчек.

— Написано, — согласился Ян, и тоже постукал пальцем, но уже по другой строчке, — при условии, что она станет студенткой академии.

— Правильно, — кивнул Ольшанский. — И вот теперь, когда она стала студенткой, пора приступать к обсуждению свадьбы.

— Не помню, чтобы Злата была зачислена в академию, — не удержался от сарказма Ян.

— Так речь не про неё, а про другую мою дочь — про Валерию. Насколько знаю, вы сами подписали приказ о её зачислении.

Ольшанский расплылся в довольной улыбке, а у Яна было чувство, будто его молотком по темени тюкнули. Оказывается, землянка — дочь Ольшанского. Он думал, между ними куда более дальнее родство — максимум дядя и племянница. Но пусть даже и дочь, это ведь не значит, что она автоматически становится невестой Яна? Или значит? Он кинулся судорожно листать страницы договора помолвки, выискивая, как в нём называется вторая сторона. Указано ли имя потенциальной невесты?

— Там везде написано просто «дочь Ольшанского», — усмехнулся Ален, догадавшись, что именно выискивает в тексте Ян.

— Но на тот момент, когда мы подписывали договор, я знал только об одной вашей дочери, — возмутился он.

— Это не меняет дела. Я проконсультировался с юристами. Они утверждают, что из текста договора можно сделать однозначный вывод — имеется в виду та из моих дочерей, которая поступила в академию — то есть Валерия.

Ян сгрёб документы:

— Я тоже проконсультируюсь с юристами.

— А это пожалуйста. Они только подтвердят очевидное. Валерия — ваша невеста.

Ольшанский по-отечески похлопал Яна по плечу:

— Поздравляю. Тебе достался сущий ангел.

В кабинет зашла Габрисия, одна из работниц кухни, с подносом в руках. Ян уже и забыл, что заказывал для Ольшанского кофе. Тот взял чашку и вальяжно устроился в кресле, закинув ногу на ногу.

— Вам тоже кофе, дьер Ян? — поинтересовалась Габрисия.

В ответ он лишь качнул головой. Кофе в его ситуации не поможет. Ему бы яду. Такие новости, какие на него обрушились сегодня, надо выслушивать под лошадиной дозой йонского зелья. Как старому интригану удалось обвести его вокруг пальца? Что-то в документах явно не чисто. В жилах Яна вскипала кровь. Кроме жуткого гнева на Ольшанского брала досада и на себя самого — ведь он собственноручно в своё время подписал договор помолвки и собственноручно подписал приказ о зачислении Валерии в академию. Лучше бы себе смертный приговор подписал.

Женитьба входила в планы Яна только в далёкой-далёкой перспективе. Да и невесту он представлял как-то иначе. Вернее, вообще, никак не представлял. Да он и подумать не мог, что ею окажется этот дьявол в юбке (а иногда без юбки) с взрывоопасным темпераментом Ольшанских и сомнительным земным менталитетом.

Говорят, в критические моменты вся жизнь проносится перед глазами, вот и у Яна пронеслась, правда выборочно — только фрагменты, связанные с Валерией — как этот «сущий ангел» взрывает его чернильницу, как раскурочивает тренажёр, как опрокидывает на старшекурсников напитки и фрукты. О, папочка ещё не представляет, что его дочурка сделает с ним, когда он осчастливит её новостью о помолвке. Ещё и Яну прилетит.

— Дьер Ален, я настаиваю, чтобы вы пока ничего не говорили вашей дочери. Я должен сначала тщательно проверить все документы, проконсультироваться с юристами.

Наверняка, найдётся какая-нибудь лазейка, чтобы всё аннулировать.

Ольшанский выслушал просьбу благодушно — на его самодовольном лице читалось — что в документах всё чисто и Яну не удастся отвертеться.

— Хорошо, я пока ничего не скажу Валерии, — согласился Ольшанский, но его хитрый прищур говорил, что не всё так просто. — При одном условии. Если ваши юристы подтвердят достоверность документов, вы первый сообщите моей дочери эту радостную новость — о вашей с ней помолвке.

Ян промолчал, но это не означало, что согласился. Его юристы что-нибудь нароют.

Ольшанский начал подниматься с кресла. Его рука скользнула по подлокотнику и неожиданно смахнула чашку с недопитым кофе. Видимо, он забыл, что поставил её туда. Каким-то чудом, извернувшись в замысловатом па, Ольшанский умудрился остаться сухим и не ошпаренным. Но благодушная улыбка сошла с его лица.

— И не затягивайте, — недовольно проворчал он и вышел из кабинета.

До начала первой пары оставалось четверть часа, когда у Валерии в кармане сработал мобильный кристалл. За эти дни она уже привыкла к местному магическому девайсу и не удивлялась, как это — читать сообщения ладонью. Стоило дотронуться до шершавой поверхности, как у неё в ухе зазвучал незнакомый женский голос. Юный и звонкий.

— Лерочка, это я, твоя сестра.

Валерия чуть кристалл из руки не выронила.

— Жду тебя на скамейке в парке около входа в академию. Приходи побыстрее, пока я тут одна. А то скоро отец вернётся.

Мысли в голове запрыгали чехардой. Сестра??? Сестра!!! Как такое может быть? У Валерии был только брат — от второго брака мамы. И то он в другом мире. Ну же, Лера, не тупи! Если в этом мире обнаружился «лётчик-испытатель»-отец, то тут могут быть и другие родственники. Ведь Ольшанский наверняка женат. И если у него от этого брака есть дочь, тогда, получается, она сестра Валерии.

Про Ольшанского она и слышать не хотела — этот тип в жутком цилиндре ей совершенно не понравился. Она была на него страшно зла и видеть не желала. Но сестра… сестра — совсем другое дело! Валерия всегда мечтала о сестре. Никто, конечно, не гарантирует, что ей будут искренне рады, но шанс найти в лице сестры близкого человека хоть и небольшой, но имелся.