— Спасибо, девочки, — поблагодарила она. Её улыбка вышла грустной. — Завтра вечером эти вещи мне пригодятся.

Габи не уточнила, для чего пригодятся, но и так было понятно — в этой одежде она пойдёт на встречу с Энтони. Тересе не хотелось думать, что встреча станет последней. Габи попытается сразу после неё сбежать. А что делать, если таким образом она спасает ребёнка? Одна надежда на Леру и Злату. Возможно, им удастся их затея. Хорошо бы, чтобы у Златы вышло увидеть прошлое — ту встречу Энтони с каким-то мужчиной. Возможно, видение даст важную информацию, подскажет, как действовать.

Когда пришло время ложиться спать, Габи всячески пыталась отказаться от кровати, аргументируя тем, что злоупотребляет гостеприимством.

— Я могу спокойно скоротать ночь в кресле, — убеждала она.

Но Тереса была непреклонна.

— Я всё равно сегодня спать не собираюсь.

Лере, конечно, было очень любопытно, почему подруга вторую ночь подряд бодрствует. Тереса обещала рассказать, но потом. Ей бы хотелось поделиться с подругой, однако она не могла. Она же пообещала Джозефу, что никому не скажет о его порче, значит надо молчать.

Восточный край неба едва-едва начал светлеть, а Тереса уже ехала в экипаже в профессорский коттеджный городок. У неё всё было готово к проведению операции по снятию с Джозефа порчи. В чём была её задумка? Тереса ничего нового не придумала, решила использовать тот способ, который они с Джозефом уже однажды пробовали. Правда, безрезультатно. Но в этот раз она учтёт все ошибки. В учебниках и справочниках по проклятиям она вычитала такую вещь — порчу можно снять, если повторить момент инициации и тут же выпить противопроклятийную сыворотку. В общем-то, они с Джозефом это и делали. А не вышло у них потому, что ведь главное при снятии порчи — даже не место и не время, главное — вызвать те же эмоции.

В прошлый раз не было фактора неожиданности. Джозеф не спал. Лежал себе, накрывшись одеялом, и ждал себе припеваючи, когда Тереса польёт его из чайника. Эмоции совершенно не те. Где негодование? Где возмущение? Где желание прибить на месте?

Но теперь будет всё по-другому. Тереса обеспечит ему в точности те же чувства, что были при их первой встрече. Будет ему и неожиданность, и стресс!

Тереса понимала, что затея рискованная и отчаянная. Ох, Джозеф будет вне себя от ярости. Будет метать громы и молнии, сверкать глазами, жестикулировать и чертыхаться. Да он от Тересы мокрого места не оставит за её выходку. Но это-то ей и нужно — его живые настоящие эмоции. Только так и можно снять порчу. Ради избавления проректора от напасти, в которой Тереса косвенно виновата, она готова была пасть жертвой его негодования.

Тереса попросила остановить экипаж за несколько десятков метров от особняка Джозефа. Расплатилась, отпустила экипаж и пошла по пустой улице в нужном направлении. Она приступала к первой, самой сложной, части операции. От её успеха зависел успех всего дела. Тересе нужно было отыскать кошачьего забияку, дьера Барталамео. Она была уверена, что повадившийся лакомиться у Джозефа кот не раз был свидетелем того, как Джозеф открывает дверь особняка. А раз так, Тереса сможет ментально считать нужные руны магического кода, которые отпирают замок. Для Тересы было важно суметь самой открыть дверь. Ведь если она поступит как обычный гость — подёргает дверной колокольчик, чтобы хозяин впустил её, вся операция будет провалена. Где ж тогда фактор неожиданности?

Она шла, куда вела её интуиция зооменталиста, — к кустам невдалеке от особняка Джозефа.

— Дьер Барталамео-о, — позвала Тереса тихонько, доставая из сумки котлету.

Котлета пахла так восхитительно, что хоть самой ешь.

— Дьер Барталамео, поспешите, пока угощение цело.

Она услышала шорох, доносящийся из-за спины. Развернулась, и чуть не подпрыгнула от радости. Из полумрака утреннего тумана вышагивал старый знакомый.

— Мыррр, — издал он что-то среднее между мяуканьем и урчанием.

— Да, мой хороший, понимаю твой восторг. Это, можно сказать, деликатес — остатки роскоши студенческого ужина, — Тереса присела на корточки и скормила хвостатому угощение прямо с руки.

Когда он закончил с завтраком, Тереса погладила ему шею, побуждая запрокинуть голову. Ей нужны были его зелёные глаза. Она проникла в них глубоким ментальным взглядом.

А он действительно забияка — голова забита проказами. Что? Любит дразнить пса из соседнего особняка? Ай-я-яй, Дьер Барталамео, солидный кот, а воруете кости из собачьей миски.

Тереса не сразу пробралась через образы в кошачьей голове к нужному. Она начала побаиваться, что вообще не найдёт то, что ищет. Но к счастью, необходимая картинка отыскалась. Вот оно: кот сидит на заборе, подкарауливая, когда Джозеф вернётся домой. Хочет попасться ему на глаза и выпросить угощение. Джозеф подходит к двери и очерчивает руны. Всего две. Не так и трудно запомнить.

— Умница Барталамео, — Тереса погладила кота по голове и достала из сумки ещё одну котлету — заслужил.

Оставив его расправляться с лакомством, она направилась прямиком к особняку Джозефа. Правильно очертить руны получилось со второго раза. Ура! Дверь поддалась. Тереса бесшумно скользнула внутрь.

Хорошо, что Тереса уже бывала в особняке Джозефа. Она примерно помнила обстановку холла и, несмотря на почти полную темноту, уверенно шла к лестнице, ведущей на второй этаж. Спальная, наверняка, расположена там.

Тереса старалась передвигаться как бестелесная тень, чтобы не обнаружить своё присутствие. Если Джозеф проснётся, то все её усилия окажутся напрасными. Ступени, к счастью, не скрипели, поэтому ей удалось подняться на второй этаж бесшумно.

В прошлый свой визит она, понятное дело, не имела возможности изучить эту часть особняка, и если бы не везение, она могла бы долго блуждать по второму этажу на ощупь. Везение заключалось в том, что коридор, в котором она оказалась, мог похвастаться окном, расположенном в торце. А оно, о счастье, было не зашторенным. К окну уже подкрадывалось утро, поэтому лившегося в коридор света было достаточно, чтобы сориентироваться.

Тереса обнаружила всего две двери. За одной из них, она была уверена, находится спальная Джозефа. Но за какой? Оставалось выяснить экспериментальным путём. Тут главное, чтобы вторая комната оказалась пуста. А то вдруг у Джозефа ночует приятель? Сорвать одеяло с незнакомого мужчины и окатить его водой, означало бы окончательный провал операции, потому что он, этот мужчина, наверняка, молчать не стал бы и своим криком разбудил бы Джозефа. О том, что произошло бы дальше, лучше и не думать.

Однако зря Тереса переживала — дальняя от окна комната оказалась абсолютно пуста. Довольная, что пока всё складывается неплохо, она направилась к следующей. Ещё не дошла, когда в голову пришла новая мысль: а что если Джозеф в спальной не один? Она подойдёт к кровати, сорвёт одеяло, а там… Тереса представила некую абстрактную чужую даму, спящую, положив голову на грудь проректора. Картина показалась ей возмутительным безобразием. И вот такая, возмущённая, она и вошла в комнату.

Полумрак не мешал разглядеть цель — кровать с резными деревянными спинками, и жертву — проректора, натянувшего на нос одеяло. Никакой дамы, свернувшейся клубком под его боком, не наблюдалось. Её счастье! А то тоже была бы безжалостно полита водой за компанию.

Тереса на ходу достала из сумки чайник. Перед отъездом она заполнила его кубиками льда. И хоть большая их часть уже растаяла, получившаяся вода была по-настоящему ледяной.

До кровати оставалось каких-то три шага, и Тереса притормозила — почувствовала лёгкое волнение. Ох, что сейчас будет. Этот мирно спящий проректор в мгновение ока превратится в разъярённого тигра. И с кровожадным удовольствием проглотит Тересу целиком. Но ничего, ради того, чтобы исправить ужасную ошибку, совершённую дедом, ради спасения своего проректора от порчи, Тереса и не на такое способна.