А может быть, я боялся ответов. Вся эта ситуация куда больше походила на сон, и мозг отказывался воспринимать её адекватно. Имя Чёрной Герцогини всё ещё звучало набатом в моей голове, распугивая все остальные мысли словно ворон. Перстень, который я машинально крутил в руках, казался чем-то ненастоящим, так что я уже почти позабыл о нём. И моего скудного разума явно не хватало, чтобы оценить происходящее более-менее трезво.

Однако же я осознавал, что если сейчас выйду из этой двери, то вряд ли мне представится ещё случай спросить о чём-то Командора. Поэтому я, собрав всю волю в кулак, попытался смирить хаос мыслей. Я не знаю, сколько я так стоял и глупо молчал, однако же Командор продолжал спокойно сидеть и смотреть на меня, не проявляя никаких признаков нетерпения.

Наконец я сумел кристаллизовать вопрос, который, на мой взгляд, был вполне приемлем для того, чтобы задать его Командору. Он позволял вполне сносно перефразировать мысль «Это что – шутка?», и ещё раз убедиться в том, что я не упустил какого-то нюанса этого странного приказа.

«Я должен выполнять любой приказ Герцогини?» – горло пересохло, и я едва выдавил из себя эти слова.

«Любой приказ, который не будет направлен против интересов Гильдии».

Для меня эти слова сами по себе казались абсурдными. Чёрная Герцогиня – враг всего цивилизованного мира, а это значит, что любой её приказ априори противоречит интересам Гильдии. Быть может, старая карга заключила союз с Латионом, или это Командор плетёт какие-то собственные интриги?..

Так или иначе, но, похоже, он оставлял за мною право самому определять эти пресловутые интересы Гильдии, поскольку его ответ ограничился лишь одной этой фразой. Возможно, если бы я продолжал расспрашивать, он понемногу выдал бы мне больше информации, но в тот момент времени каждый вопрос, который приходил в голову, казался недостойным того, чтобы задать его Командору, и потому я лишь кивнул, словно этот ответ исчерпывающе объяснил мне все неясности.

«Вы свободны, мастер Кол», – Командор кивнул в ответ. – «Все инструкции вы получите у Герцогини, когда прибудете к ней. И, полагаю, мне не нужно напоминать о конфиденциальности данного дела?».

«Я всё понимаю, Командор», – а что ещё я должен был сказать? На этом аудиенция моя была закончена, и я, силясь не упасть, ибо ноги были ослабевшими, вышел за дверь.

Довольно быстро, по мере того как спадало оцепенение, подступала паника. Я понимал, что так ничего и не выяснил по поводу своего задания, кроме того, что меня отдали в услужение отвратительной северной колдунье. Уже на выходе из штаб-квартиры ко мне подошёл человек, молча сунувший в руки небольшую кожаную сумку. Судя по бряцанью внутри, там находилась довольно крупная сумма денег, а также какие-то бумаги. Всё так же не говоря ни слова человек отошёл, да и задавать вопросы ему было бы по меньшей мере нелепо.

По пути домой я несколько раз останавливался, потому что к горлу подступала тошнота, а вместе с ней и почти непреодолимое желание бежать обратно, просить повторной встречи с Командором и затем, если паче чаяния эта встреча состоится, пытаться выяснить хоть что-то. Но это желание, в отличие от тошноты, улетучивалось почти сразу. Я понимал, что даже если бы прямо сейчас увидел перед собой Командора, то точно так же проглотил бы язык.

Возможно, меня парализовывала легендарность этого человека – шутка ли получить аудиенцию у самого могущественного человека Паэтты! Возможно, это была какая-то глупая почти мальчишеская гордость – я скорее бы умер, чем ударил в грязь лицом перед Командором. Но то, как у меня непрерывно сосало под ложечкой, свидетельствовало о сильнейшем беспокойстве, которое я испытывал.

Дело в том, что меня не оставляло ощущение того, что меня подставили. Что я – часть какой-то игры, разменная фигура, которая должна появиться на поле лишь для того, чтобы исчезнуть, выполнив какую-то непонятную ей самой роль. Сделаться присным Чёрной Герцогини, добровольно заклеймить себя позором в глазах товарищей по Цеху… Не открестится ли потом от меня Гильдия? Вряд ли Командор будет готов открыто признать, что отправил меня на услужение к этой ведьме…

Именно это отчаяние обречённого и подтолкнуло меня к тому, чтобы написать это письмо. Впрочем, сейчас я понимаю, что это не было хорошей идеей. Что бы ни случилось дальше, как бы не закончилась эта история, без сомнения, она закончится ровно так, как планировалось генералами Гильдии. И если моё имя будет втоптано в грязь – значит, так было нужно. Должен ли я из-за своей истерики испортить план Командора?

Нет, у меня нет такого права! А значит – огонь. Что бы ни было дальше – этого письма никто и никогда не увидит…

– Слыхали новость, мастер Танисти? – ухмыляясь во весь рот, произнёс Сан Дорлин, едва ввалившись в довольно тёмное помещение склада, где отдыхали сейчас несколько грузчиков. – «Бонти» разорвали контракт с Фоглом! Их груз крысы изгрызли!

– Ах ты шельмец! – хохотнул немолодой уже человек с окладистой бородой и длинными, хотя и довольно редкими волосами, порядком припорошёнными сединой. Он легко поднялся с какого-то тюка и направился навстречу юноше. – Ну, признавайся, твоих рук дело?

– Вы думаете, что это я погрыз ящики? – притворно удивился Сан.

– Я думаю, что на складах Фогла отродясь не водилось крыс, – подойдя, тот, кого назвали мастером Танисти, от души хлопнул парня по плечу. – Он хорошо платит крысоловам за это.

– Что тут скажешь? – пожал плечами плут, продолжая довольно улыбаться. – Может, ему стоило лучше договориться с крысами?

– Или Фоглу нужно было быть разборчивее в средствах, и не уводить у нас клиента? – подмигнул мастер Танисти.

– Тогда, глядишь, и боги были бы благосклоннее к нему, – легко согласился Сан.

– Надеюсь, старый козёл не заявится сюда с городской стражей? – уже серьёзнее поинтересовался мастер Танисти.

– А с чего бы? – легкомысленно пожал плечами парень. – Не слыхал, чтобы за вами водилась слава дрессировщика крыс.

– Без шуток, Сан. Ты уверен, что не наследил?

– Вы же меня знаете, мастер Танисти, – молодой человек также вмиг посерьёзнел, при этом и не думая больше отпираться. Впрочем, даже если бы он продолжал, то никого бы не убедил. – Всё чисто, и Фогл скорее заподозрит собственную матушку, чем вас.

– «Вас»… – притворно проворчал пожилой. – Я вообще ни сном, ни духом… Меня-то и не в чем заподозрить!

– Ну вот и я о том же! – подхватил Сан. – Ну а меня ему и подавно не прижать.

– Ладно, я сейчас, пожалуй, наведаюсь к «Бонти», а вечером уж послушаю, как ты всё это провернул. Зайди ко мне после работы, – мастер Танисти нахлобучил на голову слегка засаленную шляпу, не очень-то вяжущуюся с его родом занятий, затем дружески кивнул разом всем присутствующим и вышел.

– Молодчина, парень! – одобрительно прогудел здоровяк, раскинувшийся на причудливо разложенных тюках так, что они образовывали некое подобие кресла, едва ли не трона. – Старик в последние дни места себе не находил. Поделом этому гоблину! Надеюсь, мордовороты из «Бонти» вытрясут из него всё до последнего доррина[127]! Будет знать, как бить в спину!

– Какой же в этом урок, если Фогл даже не поймёт, что тут всё не случайно? – возразил ещё один грузчик, лениво пережёвывающий табак.

– Много бы ты понимал! – самодовольно усмехнулся Сан. – Одно дело, когда какой-то прохвост Сан Дорлин тебя проучил, и совсем другое, когда на тебя обрушился гнев богов! Думаю, старому дуралею наука впрок будет!

– Может ты и прав, – не стал спорить грузчик, сплёвывая в специальную миску, ибо плевать на пол мастер Танисти не позволял.

– Ну что, хорош лясы точить! – кряхтя, здоровяк поднялся со своего «трона». – Покуда мастер Танисти вернётся, не худо бы нам угол освободить.

Никто не стал спорить – в этой артели не привыкли перечить старшому. Пересмеиваясь и перешучиваясь между собой, пятеро грузчиков принялись перетаскивать тюки. Сан Дорлин работая наравне со всеми, то и дело усмехался и отпускал шуточки в адрес бедолаги Фогла, от которого так внезапно отвернулись и удача, и крупный деловой партнёр.