Когда наступала ночь, они собирались возле костров и славили своего Единого Бога, творца небес и земли. Они верили, что он послал им пророка, который открыл людям его волю и наставил на путь истинный. Эти люди были счастливы в своей простой вере и скромной жизни.

Следом Ивор перенесся в еще один мир, где царили вечные снега и льды. Люди здесь жили в деревянных домах и охотились на морских зверей. Они, как ни странно, тоже поклонялись Единому Создателю, сотворившему море и сушу, и верили, что после смерти попадут в его чертоги. Их жизнь была суровой, но они хранили верность своим обычаям и верованиям.

Еще один мир встретил Ивора запахом благовоний и звоном колокольчиков. Здесь люди поклонялись множеству богов, но считали, что над ними стоит один единственный, что создал всё сущее. Они верили в перерождение души и стремились следовать праведному пути.

Везде, куда ни приходил Ивор, он видел похожую картину — простых людей, живущих скромной жизнью и поющих хвалу своему Творцу. Они были далеки от совершенства, часто впадали в пороки и грехи. Но вера придавала им силы, озаряла их жизнь смыслом и надеждой.

Ивор не мог не признать, что эти люди счастливы в своей простоте. Им не нужна великая сила или бессмертие. Они принимают свою судьбу с покорностью и живут одним днём и уж точно не разменивают себя на бесконечную погоню за очередным этапом культивации.

— Зачем ты мучаешься в поисках ответов, если мог бы стать подобен богу для этих людей? — шептал Немезида. — Ты мог бы править мирами! Тебе бы поклонялись как Творцу! Ты можешь забрать это все у Парагона. И будет тебе спокойствие, любовь и никаких проблем!

Но Ивор лишь грустно улыбался в ответ:

— Я не ищу ничьего поклонения. Мне достаточно любви близких, которые ждут меня дома.

Он стоял, глядя с высоты на бескрайние звёздные просторы этого кластера. Мириады галактик, миллиарды миров — все они находились под властью Парагона. И были наполнены простыми радостями обычных людей.

Смертных людей.

— Сегодня я понял кое-что очень важное, — тихо произнес Ивор. — Может быть, Парагон и не напоминает о себе, не спускается к созданным мирам и не правит ими сам. Да даже если он не помнит каждый из них. Каждый из этих миров самобытен. И в нем есть то, чего не было в моем. Я никогда не жаждал власти. Мне не нужны поклонники или рабы. Я хотел силы, чтобы защитить свой тех, кто мне дорог. А теперь я вижу — есть и иные пути обрести покой. Каждый выбирает свой путь, и я выбрал свой. Мне не нужна ничья Вселенная. Мой мир — это люди, которых я люблю. Ради них я готов сражаться, но не ради власти.

С этими словами Ивор призвал портал и шагнул в него, возвращаясь в родной мир.

Громкий звук пощёчины эхом прокатился по белоснежным мраморным стенам дворца, заставив замереть всех присутствующих.

Камаил, один из могущественных Серафимов, упал на колени, прижимая ладонь к горящей щеке. Рядом с ним сурово возвышался Метатрон — первый и старший из Серафимов.

Метатрон был прекрасен своей холодной, гордой красотой. Черты лица были остры и безупречны, как у идеальной статуи. Огромные белоснежные крылья гордо расправлены за спиной. Во взгляде жёлтых глаз читалось презрение.

После гибели Немезиды, Метатрон стал самым могущественным среди Серафимов. Его боялись и почитали почти как самого Владыку Парагона. И сейчас он был в ярости.

— Как вы посмели скрыть от меня, что Анафиил вновь пробудился⁈ — гневно воскликнул Метатрон. — Это же худшая из всех возможных угроз!

— Метатрон… я… мы просто решили, что легко справимся вдвоём. Мы не хотели тревожить тебя по пустякам… — запинаясь, пролепетал Камаил, не решаясь поднять взгляд.

— Пустякам⁈ — взревел Метатрон так, что стёкла в окнах зазвенели. — Вы что, совсем разум потеряли⁈ Но мало было этого. Вместо того, чтобы выслушать, что вам скажут, вы сразу кинулись в атаку!

Он с размаху влепил Камаилу ещё одну пощёчину. Тот упал на каменный пол, едва сдерживая слёзы боли и унижения.

— Наш брат Уриель едва не погиб! Ты, как старший, должен был предусмотреть все это! Подумай, Анафиил никогда не был трусом. Стал бы он нести бредни про победу и маскироваться под смертного? Да даже если он не собрал силы, и был все еще слабее, он бы никогда не отступил. Этот… высокомерный выродок первым напал бы на вас и выдрал крылья, насмехаясь и унижая.

Камаил потёр горящую щеку и приподнялся на колени.

— Метатрон… мы просто испугались. Немезида был страшен, мы думали, если он вернулся, то…

— Думали⁈ Да вы вообще не думали! — перебил Метатрон. — Ведь если Немезида пал от руки своего же мира, это куда опаснее! Значит, там появилась сила, способная уничтожить и нас тоже! И вы хотели сразу напасть, вместо того чтобы разузнать всё как следует! Сколько Херувимов и Престолов вы потеряли?

— Д…двести сорок Престолов и сто пять Херувимов.

— Поверить не могу. Одним мановением руки он стер такое количество наших воинов, и вы даже не подумали отступить? МЫ СЕРАФИМЫ! Идеальное творение Всеотца. Мы лучшие, умнейшие, совершенные создания. И ты порочишь этот титул своей глупостью, Камаил!

Серафим сжался, будто был маленьким человеком, он склонился, ударившись лбом об пол.

— Прости меня, брат, я совершил ужасную ошибку.

Но Метатрон отвернулся к окну, глядя на бескрайние небеса, усыпанные звёздами. Крылья чуть дрогнули от сдерживаемого гнева.

— Я рад, что вы хотя бы не пошли с этим к Отцу. Его не стоит тревожить по таким глупостям. Я разберусь сам.

Метатрон обернулся, и его взгляд мог бы заморозить пламя.

— Мы — старшие Серафимы, хранители порядка! Но вы поступили как безмозглые дети. Прежде чем обнажать меч, нужно во всём разобраться.

Он расправил могучие крылья и устремился к окну.

— Я отправляюсь в тот мир, где вы встретили того, кого приняли за Анафиила. И на этот раз мы поговорим как цивилизованные существа.

С этими словами Метатрон вылетел из окна, оставив Камаила стыдливо склонившим голову. Тот и представить себе не мог, насколько серьёзные последствия может иметь их опрометчивый поступок. И как теперь всё исправить, он не имел ни малейшего понятия.

Ивор вернулся в родной мир через портал, который открылся прямо в бездонных просторах Высшего Космоса. Вокруг него простиралась бесконечная чернота, усеянная мерцающими огнями далеких звезд.

«Ивор, ты в порядке? Последнее время я ощущаю, что ты часто скрываешь от меня свои мысли», — раздался в разуме юноши встревоженный голос Эйры.

Он действительно старался не дать Эйре услышать все его разговоры с частицей разума Немезиды, что словно болезнь засела у него внутри.

«Все в полном порядке, милая. Просто много дел», устало ответил Ивор.

Он не хотел посвящать Эйру в подробности своего внутреннего конфликта и борьбы с темной стороной. Юноша боялся, что это может напугать и расстроить сущность из Морозной Сферы.

«Тебя что-то тревожит, я чувствую. Пожалуйста, поделись со мной, я уверена, мы найдем выход. Мне казалось, что мы уничтожили всех, кто стоял на пути, но в итоге появились эти крылатые заразы», не унималась Эйра.

«Если бы они были чуть умнее, мы бы могли избежать конфликта. Но, увы. Я постараюсь не допустить очередной войны. Так что все будет в порядке, считай ничего и не случилось», — Ивор постарался мысленно улыбнуться, чтобы его слова звучали убедительно.

Вдруг рядом возник знакомый силуэт — призрачное видение Немезиды.

— Ну конечно, ничего не случилось. Всего-то решил пасть на колени перед Парагоном, — ехидно процедил Немезида, широко улыбаясь.

Он начал расхаживать по пространству, размахивая руками в преувеличенно драматичных жестах. Бывший Кластерный Бог вёл себя так, словно под его ногами был твёрдый пол, а не пустота космоса.

— Наверное, тебе очень понравилось смотреть, как ползают эти жалкие смертные? Хочешь к ним присоединиться? — продолжал издеваться Немезида. — А как насчёт поцеловать пыль с их священных книг? Или может сразу вознести молитвы их богу?