— Тебя что-то тревожит? — догадался Моррис.

Он научился чувствовать малейшие нюансы её настроения, даже не глядя на неё.

— Да.

Яне не хотелось испортить тревогой эту чудесную ночь, но она знала, что должна рассказать Моррису о разговоре с Ринатом. У них теперь всё будет на двоих: и счастье, и испытания. Только прежде чем переходить к невесёлому разговору, Яна решила затронуть другую тему.

— Один из моих посетителей оставил мне крупную сумму денег и сбежал.

Она рассказала Моррису во всех подробностях историю Кристофа и закончила тем, что ей необходимо найти для него наставника, который бы обладал художественной магией.

— Я знаю одного художника, который живёт в Трэ-Скавеле. Амбруаз из рода Самельё. Очень талантлив. Его картины выставляются в столице.

— А что у него с магией?

— Он погодник. Но дар очень слабый, поэтому Амбруаз зарабатывает себе на жизнь искусством.

Погодник — это что-то типа народного синоптика, насколько Яна знала. Ей бы хотелось найти для Кристофа наставника с сильным даром, связанным с художественным искусством. Но на безрыбье и рак рыба. Он хотя бы умеет рисовать. В любом случае несколько уроков от такого мастера Кристофу не помешали бы.

— Я встречусь с ним и попробую договориться о том, чтобы он позанимался с мальчиком, — пообещал Моррис.

У Яны поднялось настроение, что хотя бы одна проблема сдвинулась с мёртвой точки. И Моррис, заметив это, решил усилить положительную динамику — предложил перекус.

Её хозяйственный викинг принялся доставать снедь из корзинки, которую предусмотрительно захватил из дома. Он вручил Яне огромный сандвич с индейкой и зеленью и себя не обделил таким же.

Почему-то на свежем воздухе у Яны всегда просыпался зверский аппетит, поэтому она нисколько не испугалась внушительных размеров своего сандвича. Она расправлялась с ним, наслаждаясь каждым кусочком, попутно испытывая удовольствие от того, с каким аппетитом набросился на индейку Моррис.

— А ты не хочешь попробовать позаниматься с Кристофом сама? — он протянул Яне флягу с чаем.

— Сама? Но я же не художник.

— Зато писатель, — Моррис улыбнулся.

Яна как-то рассказывала ему, чем занималась в земном мире. "Сочинять истории — мой хлеб", — делилась она. Он был под впечатлением, хотя и заявил, что не удивлён, потому что всегда знал, что у неё богатая фантазия.

— Думаю, ты могла бы быть полезной для Кристофа. Писатель — тот же художник, только рисует картины не кистью, а словом.

У Яны потеплело в груди. Какая огромная разница с тем, что когда-то говорил Даня.

— Боюсь, всё равно не смогу ему помочь. Ведь его художественный и магический дар взаимосвязаны. А у меня такой связи нет.

— А что если есть?

От этих слов Морриса у Яны волоски на затылке встали дыбом. Она никогда не думала в этом направлении. Но как бы было страшно и одновременно восхитительно — обнаружить, что все написанные ею тексты имеют какую-то магическую силу. Верилось в такое с трудом, но всё равно захватывало дух.

Яна решила обдумать эту сумасшедшую идею на досуге, а пока нужно было настраиваться на разговор о Ринате.

— Есть кое-что ещё, о чём мне нужно рассказать.

Моррис кивнул. Похоже, он догадывался, что самые тревожные новости впереди. Он обнял Яну, прижал к груди. В кольце его рук она почувствовала себя в безопасности и выдала ему всё, что сказал ей Ринат.

Моррис слушал спокойно, но Яна чувствовала, как вскипает в нём гнев.

— Он солгал. Я почти уверен, — викинг успокаивающе гладил Яну по руке.

— Это как-то можно проверить? Ты видишь метки судьбы?

— Нет. Видеть то, что предначертано, редкий дар. У Жюля получилось только благодаря артефакту.

— Может, я бы и смогла со временем сделать такой же, но сам Жюль считал своей ошибкой то, что вмешался в тонкую материю судьбы.

— Нам не понадобится артефакт, который читает судьбы, а только артефакт, который позволяет свободно перемещаться по землям атайцев.

Яна снова почувствовала, как Моррис борется с приступом гнева.

— Пришло время побеседовать с Ринатом.

"Побеседовать" было произнесено так зловеще, что Яне послышалось в нём жгучее желание физической расправы.

— Артефакт готов, ты же знаешь.

Яна сделала его из Атайской стрелы перед третьей брачной церемонией, потому как после неё они с Моррисом собирались наведаться к атайцам. Правда, судьба подготовила им совсем другое приключение — в земном мире.

Яна и Моррис разговаривали до рассвета. Она убеждала, что идти к атайцам нет смысла, потому что Ринат и сам собирался наведаться к Яне в ближайшее время. Моррис же пламенно желал ускорить процесс — видимо, жаждал как можно скорее вытрясти из Рината правду. Но в то же время в него вселилась непоколебимая убеждённость, что с этой минуты он должен быть постоянно рядом с Яной.

Её веселила и заводила мысль о викинге-бодигарде. Даже вспомнился небезызвестный фильм "Телохранитель" с Уитни Хьюстон и Кевином Костнером. Не разлучаться — заманчивая идея, но Яна понимала, что это трудно выполнимо. Моррис, в отличие от Кевина, занимает ответственный пост и должен много времени проводить в ратуше, а быть бодигардом он может только на полставки в свободное от градоначальницких забот время. Он и так отсутствовал на рабочем месте несколько дней. Наверняка, дел накопилось невпроворот.

В промежутках между горячими дискуссиями они умудрялись целоваться. Помогают ли поцелуи мыслительному процессу — вопрос сложный, но когда Яна и Моррис вернулись в дом, у них уже был почти согласованный план действий. Однако утро приготовило им такие тревожные события, что план был забыт.

Когда они сели завтракать, дверной звонок сообщил, что к Моррису пришёл ранний гость. Ранний гость всегда не к добру. Это оказалась Матушка Лилиет из приюта. Бледная и совершенно убитая она рассказала, что пропали два её воспитанника: Кристоф и Жанетт.

У Яны сердце сжалось от тревожного предчувствия.

— На тумбочке Жанетт лежало вот это, — Матушка протянула Моррису листок.

Глава 70. Тайна Кристофа

На листке неровным детским почерком с ошибками и кляксами было выведено:

Мы ушли по важным делам. Вернёмся завтра.

Яне не понравилось слово "завтра". До завтра очень-очень долго, и за это время с детьми может произойти всё, что угодно — они проголодаются, устанут, замёрзнут. Но можно было утешиться тем, что, по крайней мере, дети сами куда-то отправились. Было бы в тысячу раз тревожнее, если бы их кто-то выкрал. В Трэ-Скавеле могли остаться желающие отомстить Жанетт за то, что она им раньше снилась.

Сейчас самое главное — понять, о каком важном деле говорится в записке. Дети есть дети. Им могло показаться важным что угодно. Например, добыть новые краски для Кристофа или нарвать букет цветов в подарок Матушке. Но почему они ушли ночью? Хотя чему Яна удивляется? Однажды Жанетт уже сбегала ночью из приюта. Правда, тогда у неё действительно было важное дело — она хотела поделиться с Яной своей бедой. Вспомнилось, как малышка смотрела на неё огромными глазами и просила помочь. Трогательная и искренняя. Тревога снова подкатила к горлу. Где она сейчас? Всё ли с ней в порядке?

— Лилиет, не беспокойтесь. В данный момент с Жанетт всё в порядке, — Моррис подбадривал Матушку, а легче становилось Яне. — Если бы это было не так, я бы давно почувствовал. Я могу ощущать с ней связь через защитный браслет.

Ну конечно! На малышке же защитный дамарийский браслет! Ничего плохого с ней не произойдёт. И с Кристофом тоже. Они ведь вместе. Вот теперь Яна по-настоящему почувствовала облегчение.

— Я организую поиски детей, а вы возвращайтесь в приют, — попросил Матушку Моррис..