Быть примерным проректором? Джозеф это умеет. Есть, правда, один мелкий настырный монстр, который всё время толкает Джозефа на нарушение профессионализма, мешает быть хладнокровным и беспристрастным. Но ничего, три дня он продержится. На три дня его точно хватит. Он станет сама невозмутимость. Его железную выдержку нельзя будет порушить даже троекратным поливанием из чайника, или какую там ещё каверзу устроит ему девчонка? Она ведь устроит? Как-то же у неё получается беспрерывно создавать ему проблемы и неприятности. Но Джозеф будет кремень.

А что касается его провокационного наваждения, ещё большой вопрос, действительно ли картинки подбрасывало ему подсознание. Да даже если это и так. С ним, с подсознанием, Джозеф как-нибудь справится.

— Что ж, приступим, — Остен подошёл к Джозефу со свечёй и пучком какой-то травы в руках. — Твой вид порчи чувствителен к арома-воздействию.

Джозеф догадывался, что запах, который даст подожжённая трава, приятным ароматом назвать будет трудно. Но неожиданно ему понравился горьковатый дымок, который пошёл от горящей травы.

— Вдыхай медленно и глубоко, — велел Остен, поднеся траву к самому лицу Джозефа.

И он старательно выполнил наказ проклятийника. После десятого вдоха закружилась голова. Но Остен не останавливал сеанс — наоборот, требовал, чтобы вдохи были ещё глубже. Не вопрос!..

…клубы дыма рассеиваются. И Джозефу становится видно, кто скрывается за ними. На ней изящное бальное платье, будто собралась на танцевальный вечер. У платья асимметричный вырез по последней моде — одно плечо открыто, другое закрыто. Джозефу не нравится это новое веяние. Вопиющее безобразие. Красивые плечи должны быть открыты полностью. Он подходит к ней сзади, чтобы исправить несправедливость. Подхватывает шёлковую ткань и спускает с плеча. Вот теперь у платья правильный покрой. Он невольно любуется. Его мелкому искушению идёт не только академическая униформа.

Сознайся Джозеф, ты бы хотел её себе в партнёрши на танцевальном вечере. Он разворачивает девчонку к себе лицом. Обхватывает рукой за талию.

Музыка заливает зал. Джозеф ведёт её в танце, тесно прижимая к себе. Попалась, птичка? Девчонка всё любит делать по-своему, упряма и настырна, но танец предполагает, что партнёрша вторит движением партнёра, сливается с ним, подхватывая его ритм и темп.

Давай, Джозеф, кружи её, прижимай плотнее. Пусть в её умненькой головке не останется ни одной здравой мысли, чтобы, когда смолкнет музыка, ты мог продолжить уже другой танец.

Музыка медленно растворяется в воздухе. Джозеф останавливается, но не выпускает её из объятий. Он даже не хочет дать ей отдышаться. Целует жадно, глотая её горячее дыхание.

Теперь ему уже снова не нравится покрой её платья. Слишком много ткани. Не прерывая поцелуя, он расслабляет завязки на лифе…

— Думаю, на сегодня достаточно, — прозвучал над самым ухом голос Остена. — Сеанс закончен.

В нос ударил запах нашатыря. Джозеф резко пришёл в себя и открыл глаза. Перед ним стоял Стець-Йемский. В одной руке он держал обуглившиеся остатки травы, в другой пузырёк с нашатырём. Проклятье! У Джозефа, что, снова шалило подсознание?

— Ну и забористые у тебя травки, — проворчал он.

— Коклюжа полынная, — с гордостью потряс сгоревшим веником Остен. — Практически любую порчу сводит. Ещё три сеанса и забудешь о своей проблеме, как о страшном сне.

На этой оптимистичной ноте хозяин попросил гостя на выход словами своего мудрого учителя.

— Как говорил Антонио Антонетти, сделал противопроклятийную процедуру, гуляй смело.

Вот Джозеф, поблагодарив Остена, и прогулялся смело на выход.

В свой особняк он попал, когда уже брезжил рассвет. Радовало одно — завтра, а вернее, уже сегодня, выходной день. Будет возможность и выспаться, и проанализировать слова Остена по поводу того, кто может быть заказчиком проклятия, насланного на Джозефа. Неужели, кто-то из тех, кто тоже претендовал на место проректора?

Засыпал Джозеф с этими мыслями. Вспоминая, что он знает о каждом из претендентов и борясь с тем, чтобы подсознание не подсовывало ему ненужные образы.

Выходной или не выходной, Тереса редко спала до обеда. Но сегодня с ней приключилось именно это. Она проснулась далеко после полудня. Что неудивительно. Такой сумасшедшей ночи, как минувшая, у неё ещё не было. Но это она ещё не знала, какой ей предстоит день. По лютому безумству он с лихвой переплюнул ночь.

Первый и главный сюрприз приключился почти сразу же, как она привела себя в порядок после сна. Они с Валерией ещё только собирались распланировать, чем сегодня заняться, как к ним в комнату кто-то постучал. Гость оказался совершенно неожиданным.

— Папа? — Тереса остолбенела от удивления.

— Да, дочурка, — он поставил объёмистый дорожный баул на пол и раскрыл руки для объятий. — Иди же ко мне.

— Ты почему не предупредил, что приедешь? — Тереса обняла отца, продолжая недоумевать.

— Не предупредил, потому что не хотел рассказывать о причине приезда по мобильному кристаллу, — многозначительно улыбнулся он. — Такие вещи лучше сообщать при личной беседе.

Валерия, которая молча наблюдала за встречей Тересы и её отца, почувствовала, что тот собирается сказать дочери что-то важное и конфиденциальное, поэтому решила проявить тактичность:

— Рада, что тебе представилась возможность повидаться с отцом. Рада знакомству, дьер…

— Патриций, — подсказала Тереса.

— А я Валерия. Пойду поставлю чайник, — с этими словами она быстренько улизнула из комнаты.

Отец проводил её взглядом и, как только за ней закрылась дверь, огорошил:

— Дочурка, у меня прекрасные новости. Я уладил вопрос с женихом. Он согласен на брак.

Тереса смотрела на отца, ощущая, как её глаза расширяются от удивления. Новость была настолько невероятной и неожиданной, что верилось в неё с трудом.

— Дьер Джозеф согласился на брак? — переспросила она на всякий случай, чтобы убедиться, что не ослышалась.

— Да, дочурка, да, — продолжал сиять отец.

У Тересы в голове пронеслись картины вчерашней ночи. Джозеф, гоняющийся за котом без рубашки; Джозеф, снимающий её со стула; Джозеф, декламирующий реплики из спектакля. Ни в одной из этих картинок он не выглядел человеком, который мечтает о браке. Что же произошло?

— Признавайся, папа, каким пыткам ты его подверг, что он согласился?

— Ах, дочурка, шутница, — потрепал он её по голове и, подхватив дорожный баул, прошёл в комнату. — Ладно, не буду преувеличивать свои заслуги. Дьер Джозеф сам связался со мной по мобильному кристаллу, чтобы сказать, что все договорённости в силе.

Какое изумительное постоянство: сначала согласился, потом отказался, потом снова согласился — и всё это даже не взглянув на невесту. Тереса переполнялась бурными эмоциями. Каков гусь! И она ещё сочувствовала ему вчера, когда он перегрелся и отключился?! И она ещё спасла его от теплового удара, призвав на помощь подругу?!

Тереса так увлеклась своими мыслями, что на мгновение забыла об отце, но всё же спохватилась, что надо проявить гостеприимство — усадить его, чтобы отдохнул с дороги.

Удобно расположившись в кресле, он продолжил рассказывать:

— Дьер Джозеф очень извинялся. Сказал, что в прошлый раз вышло какое-то недоразумение. У него и в мыслях не было отказываться от своих слов. Он просто мечтает поскорее познакомиться с тобой и обсудить все детали.

Какое коварство! Поиграть на чувствах своей невесты — это для него просто недоразумение? Хорошо, что Тереса крайне прагматичная и уверенная в себе девушка, у которой отказ жениха вызвал только желание его проучить. А будь на её месте кто-то более нежный и чувствительный — для такой девушки это могло стать ударом. Женская солидарность требовала отмщения за неё, за эту воображаемую нежную фиалку, чьей психике мог быть нанесён тяжёлый урон. Но какая вселенская несправедливость: Тереса ещё не успела как следует испортить ему жизнь и стать его головной болью, как ей предлагают стать его женой. Ха!