– Я сделаю то, что вы просите, милорд, – сухо проговорил Эйрин.

– Это всё, о чём я вас прошу. Ну а теперь нам пора в обратный путь. А вы отправляйтесь домой. Надеюсь, вам повезёт.

Эйрин лишь кивнул, и даже не подошёл, чтобы пожать руку. Он уже уходил, когда Драонн его окликнул вновь.

– Ещё одно, принц Эйрин! – тот нехотя повернулся. – Передайте всем нашим собратьям, пусть они с надеждой смотрят на западный горизонт. Однажды именно из-за него к ним придёт свобода.

– Благодарю вас, милорд, – Эйрин вновь столь же сухо поклонился, и скрылся в своей хижине.

***

Переход через пустыню дался Кэйринн и остальным весьма тяжело. Несмотря на то, что Эйрин не поскупился на продовольствие и бурдюки для воды, несмотря на то, что, в отличие от первого похода Драонна, сейчас была полная определённость в конечной точке маршрута, несмотря на то, что зимняя стужа уже отступила, а летняя жара ещё не пришла, Центральная Пустошь всё равно была гибельным местом, и не будь рядом принца-мага, не поддерживай путешественников воля самого Бараканда, вряд ли кто-то из них добрался бы до Одинокого Пика.

Вид гигантского орла подействовал на спутников Драонна гораздо сильнее, чем на него самого даже в первую их встречу. Он тогда упал лишь на колени, теперь же почти все рухнули ниц, словно пытаясь просочиться сквозь камни. Некоторые рыдали от ужаса, хотя, казалось бы, от обезвоживания и не должны были выжать из себя ни одной слезинки. Никто, даже Кэйринн, не смели поднять лица. Как ни странно, но Бараканд не стал долго испытывать илиров – он умчался обратно вверх, исчезнув в облаках.

Так прошёл ещё день. Остатки провизии подошли к концу, равно как и запасы воды. Лишь теперь Драонн, который уже, казалось, позабыл свою прошлую сущность, внезапно понял, что те, кого он привёл сюда, обречены, ведь, в отличие от него, они нуждались в пище и воде. Об этой, казалось бы, самой очевидной и естественной вещи он даже не подумал до сих пор. Стало ясно, что без помощи Бараканда не обойтись.

– Можешь ли ты помочь им, как помог мне? – спросил он у спустившейся на его зов птицы.

На этот раз все двенадцать илиров, хоть и были объяты страхом, но всё же ограничились лишь тем, что сели, разгрузив ослабевшие колени. Более того, они уже иногда бросали взгляды на орла, когда он не глядел в их сторону. Но никто из них пока не мог выдержать его взгляда, пусть даже мимолётного.

– Я могу им помочь, это правда. Но не так, как тебе. Они – не такие как ты, и их я не смогу превратить в магов так, как превратил тебя. То, что предстоит им, куда страшнее, поэтому пусть они сами говорят со мной, ибо то решение, что им предстоит принять, будет самым важным во всей их жизни.

– Кэйр, – Драонн подошёл к девушке и почти нежно приобнял её, помогая встать. – Послушай, что скажет Великий Орёл. Послушайте и вы, братья!

– Ваша душа не способна к перерождению, как душа Драонна. Поэтому, если не хотите погибнуть от голода и жажды, у вас только два пути. Первый – вернуться назад на побережье, чтобы прожить там те жалкие остатки лет, что вам уготованы. В таком случае вы ничем не сможете помочь своему господину. Второй же путь величественнее и ужаснее. Я могу превратить вас в вечных помощников Драонна и его потомков. Вы станете бессмертны, ну или почти бессмертны, прожив многие тысячи лет. Вы станете могущественными магами, не уступающими в могуществе самому Драонну. Вы не будете нуждаться в пище и воде, даже в воздухе. Но при этом перестанете быть собой. Мне придётся отправить ваши души в самые жуткие преисподни, где они будут растерзаны на мельчайшие крупицы и собраны вновь. Это будет долго и больно, но взамен вы получите многое.

– Буду ли я помнить эту свою жизнь? – Кэйринн глядела на орла глазами, полными слёз. Её так страшило грядущее, что она почти перестала бояться самого Бараканда.

– Ты позабудешь всё кроме верности своему господину. У тебя не будет своей воли, кроме воли твоего господина. У тебя не будет других мыслей, кроме мыслей о нём и его могуществе. Ты будешь уже не ты. Подумай хорошенько – на такой шаг нельзя пойти ради себя. На это можно пойти только ради него.

– У нас с тобой может что-то получиться, мой принц? – стоя на краю пропасти, Кэйринн уже не видела причин таиться или прикрываться ложной добродетелью.

– Кэйр, я потерял способность любить кого бы то ни было, – покачал головой Драонн. – Я потерял способность любить даже тех, кого любил прежде. Я могу обещать тебе своё тело, если захочешь, но душу, если она у меня вообще осталась, я тебе дать не могу.

– Не говоря уж о том, что Драонн проживёт тысячи лет, тогда как ты умрёшь лет через сто или двести, – добавил орёл. – Ты умрёшь, не увидев торжества его могущества, не приняв участия в его великих свершениях. Умрёшь, забытая им, ибо Драонн прав – он больше не умеет любить.

Слёзы текли по щекам Кэйринн, но она не прятала лица. Теперь она смотрела прямо в глаза Бараканду – решившись на что-то более страшное, нежели смерть, она уже ничего больше не боялась.

– Я согласна, – тихо, но твёрдо сказала она. – Моя жизнь больше не нужна мне, так пусть она пригодится ему.

– Я рад, что ты так решила. Драонну и его потомкам понадобится такая как ты. Что ж, не будем терять времени.

Колени Кэйринн внезапно подкосились, и она рухнула на камни. Тело её забилось в жесточайших конвульсиях – казалось, что какой-то невидимый великан играет с нею, словно с тряпичной куклой. Рычание и визг, в которых не было ничего лиррийского, рвались из окровавленного рта. Драонн смотрел на корчащуюся Кэйринн, не шевелясь. Лицо его дрогнуло при этом зрелище, но то была единственная реакция.

– Мы не согласны на такое… – трясясь всем телом, пробормотал один из илиров. – Лучше уж…

Его слова прервались столь же дикими хрипами боли. Все одиннадцать илиров повалились на землю, разрываемые теми же судорогами, что терзали Кэйринн.

– Ты и не собирался предоставлять им выбора, так? – хмуро спросил Драонн.

– Тебе нужны слуги. И полководцы для твоих армий.

– Зачем же спросил?

– Я подозревал, что девушка согласится. Это согласие очень поможет – процесс пойдёт проще, а главное – ей можно будет оставить некоторую свободу воли, что сделает её куда сильнее и опаснее прочих. Она будет всегда верна тебе.

– Она что-нибудь чувствует сейчас?

– Она чувствует всё. Каждое биение, каждую эманацию боли. И это продлится ещё много лет.

– Лет? – удивился Драонн.

– В отличие от тебя, её нужно будет убить полностью. Но при этом сделать так, чтобы её душа трансформировалась, превратилась в демона. Лишь так можно будет сделать её бессмертной.

– Но сейчас – это ещё она?

– Всё время, пока она не умрёт, это будет она. Сначала в большей, потом – в меньшей степени. Но до самого последнего мига это будет она. И она будет чувствовать боль. Ты помнишь эту боль.

Драонн помнил эту боль, и он содрогнулся, представляя, что сейчас переживает Кэйринн. Он действительно ощущал к ней какое-то сочувствие, даже жалость. Совершенно точно, если бы этого можно было избежать, он бы приложил все силы для этого. Но Бараканду, конечно, виднее.

– Всё это время они должны быть здесь? – всё же зрелище корчащихся от боли окровавленных тел не было слишком приятным для принца.

– Совершенно необязательно. Боюсь, их вид будет только отвлекать тебя. Помести их куда угодно – здесь полно скал, из которых можно сделать нечто вроде гробниц.

Драонн кивнул. Да, так будет гораздо лучше. Ему сейчас нужно сосредоточиться совсем на другом. Он должен создать империю.

Драонн не тратил времени даром – вскоре стали проявляться очертания будущей империи, которой он дал имя Тондрон. Слово это ничего не означало – будущий император придумал его случайно, и оно приглянулось ему грозностью и звучностью. Любой империи нужна столица, поэтому Драонн решил начать именно с неё. Центром и сердцем будущей столицы, конечно, должен был стать Одинокий Пик. Совершенно случайно, уже даже не помня – откуда, Драонн знал, что на языке империи Содрейн слово «скала» произносилось как «оф». Он решил, что это будет отличным названием – мрачным и пугающим. Таким образом возникла несуществующая пока столица Оф несуществующего пока государства Тондрон.