Читатель может спросить – для чего ему это понадобилось? Ответ очевиден – Каладиусу было нужно найти «свидетеля» достаточно влиятельного, чтобы одно его имя припечатывало к стулу даже наиболее заносчивых чиновников. И так уж вышло, что наиболее подходящей для этого кандидатуре было уже как раз слегка за семьдесят. Так наш аферист ещё и приписал себе лишний возраст, из тридцатипятилетнего став семидесятилетним.

Когда Каррис обеспокоился о том, что теперь мессиру всегда придётся ходить с накладной бородой, тот лишь насмешливо отмахнулся в ответ:

– Неужели ты полагаешь, что на корабле кто-то осмелится спрашивать магов о возрасте, или ставить под сомнение хоть один факт их биографии? Да даже если я явлюсь с рыбьим хвостом, приклеенным к заднице, уверен, что все они старательно будут делать вид, будто верят, что я – морской царь!

В целом всё сложилось даже более удачно – в мире магии возраст и опыт играют немаловажную роль, и в этом смысле семьдесят были куда лучше, чем тридцать пять.

Теперь, когда всё столь благополучно разрешилось, можно рассказать весь план Каладиуса. Очевидно, что отсутствия мессира, столь тревожащие Карриса, объяснялись именно подготовкой к столь изящно проведённой операции.

Каладиус действительно мыкался по кабакам, но делал это не с целью покутить. Он отыскивал матроса, спасшегося с тонущего корабля. В порту всегда можно отыскать таких, так что это было не проблемой. Важно было, чтобы затонувший корабль был приписан не к Кинаю, и чтобы затонул он, по возможности, не так давно.

Наконец его поиски увенчались успехом. В одном из портовых кабачков он отыскал нужного человека. Всего нескольких слов, подкреплённых звоном россыпи серебряных монет хватило, чтобы малый уловил, что от него требуется. Он подробно рассказал о кораблекрушении, назвав поимённо всех, кто выбрался на берег и о том, куда они подались дальше. Затем он молча слушал, как ловко Каладиус встраивал в его историю ещё два действующих лица.

Надо сказать, Каладиусу достался настоящий самородок. Он на лету схватывал всё, что от него требовалось, в конце концов и сам стал подсказывать магу какие-то подробности, делавшие историю ещё более правдоподобной. Затем он повторил её дважды, пока, по его собственному выражению, сам не поверил в свой рассказ так, что теперь видел всё это будто наяву.

По особой просьбе богатого нанимателя матрос пообещал, что ко дню, когда он потребуется, от него будет вонять хуже, чем из выгребной ямы. Как мы знаем, он выполнил это весьма точно. Если о чём и сожалел достойный малый впоследствии, так это о том, что его история так и не пригодилась, но можно быть уверенным, что если бы комиссар потребовал, он рассказал бы её без запинки.

Одновременно с поисками матроса Каладиус занимался главными поисками свидетеля-мага. Выбор на мессира Трокариуса пал практически сразу же, причём талантливого авантюриста, как мы уже говорили, нисколько не смутил его возраст, а даже скорее наоборот.

Для сбора нужной информации о столь влиятельном человеке пришлось подключить особые ресурсы. Лишь в одном источнике он мог получить исчерпывающую информацию, помноженную на полнейшую конфиденциальность. Каладиус обратился в Гильдию Теней. Это стоило очень дорого, зато уже через несколько дней маг знал всё, что ему нужно – от года, когда Трокариус закончил Академию, до списка всех его однокурсников, который, правда, состоял всего из шести имён.

Это было ещё одно слабое место плана – ежегодно Академия выпускала совсем немного своих воспитанников, так что выпускники её часто могли назвать по памяти всех, кто учился с ними в одно и то же время, даже на разных курсах. Но Каладиус справедливо полагал, что такие тонкости вряд ли будут известны портовому чиновнику, а решать проблемы он предпочитал по мере их возникновения.

Понятно, что те писульки, которые он выторговал у комиссара, не имели особой силы. Он не мог явиться с ними в тот же Коллегиум и затребовать себе диплом мага. Это было почти ничто, но даже такая ничтожная малость в руках умного человека могла принести плоды, подобно тому, как даже перочинный ножик в руках мастера может принести смерть. Во всяком случае, эти бумаги были абсолютно подлинными, и в этом было их несомненное преимущество. Конечно, кто-то менее умный, чем наш аферист, мог бы приобрести поддельные дипломы, но, скорее всего, он погорел бы на этом довольно быстро.

Так или иначе, но теперь наш старый знакомый Олни Стайк окончательно превратился в мессира Карриса, а непутёвый гуляка Клайдий Сарамага и вовсе сделался мессиром Каладиусом, выпускником Латионской Академии Высоких Наук. И, что самое важное, метаморфозу эту официально признало герцогство Кидуа, а значит и весь мир, за исключением, разве что, самой Академии, некоторой части Шинтана, а также безвестной деревушки на юге Палатия.

– Что ж, мессир Каррис, теперь нам только лишь и нужно, что найти себе корабль пожирнее, да отправиться путешествовать за счёт нанимателя, да ещё и получать за это жалование! – весело произнёс Каладиус.

– Но для чего нам это нужно? – уныло поинтересовался Каррис. – Бумаги ведь уже у нас.

Надо сказать, что юноша был явно не в восторге от предстоящего плаванья. Помнится, мессир обещал, что, попав в Кинай, они словно заглянут в завтрашний день, но пока ничего подобного не было и в помине. В своих наивных мечтаниях Каррис представлял, что, едва он окажется в столице Кидуи, как его тут же обступят самые разномастные маги, буквально борющиеся за право обучать столь талантливого ученика. Он видел в своих грёзах, как всего через несколько лет он превзойдёт своих учителей, объединяя в себе те знания, что разрозненно хранились в головах каждого из них.

В общем, Каррис ехал в Кинай учиться. Хотя, говоря откровенно, учёба была для него лишь средством, а не целью. Словно предчувствуя свою судьбу, юноша мечтал постичь все знания, доступные людям (а если получится – то и знания лирр и гномов), чтобы стать воистину великим магом, таким, чьё имя громом разнесётся над всем миром, заставляя трепетать от ужаса одних, и от благоговения других.

И вот теперь оказывалось, что им снова нужно куда-то срываться из этого города, который, как мы знаем, уже успел полюбиться честолюбивому ученику мага.

– Эти бумаги стоят не больше, чем лопухи в придорожной канаве, – презрительно фыркнул Каладиус. – Они – лишь первый шаг в моём плане, необходимый, но недостаточный. От них так же далеко до диплома Академии, как от твоей жалкой деревушки досюда. Теперь, благодаря этим удостоверениям, мы сможем, я надеюсь, устроиться на какой-нибудь корабль. И вот тогда нас зарегистрируют уже как мессира Каладиуса и мессира Карриса. Не как двух странных типов, утверждающих, что они – мессир Каладиус и мессир Каррис, прошу заметить!

– То есть нам выдадут какие-то новые удостоверения?

– Нас зарегистрируют в бортовом журнале, в журнале судовладельца, в куче других бумажек. И нигде не будет формулировки «люди, называющие себя такими-то». Везде будет чётко написано, что мы – это мы. И, прошу заметить, это снова будут вполне подлинные документы, на которые уже можно будет худо-бедно сослаться в случае чего. Ты вот хочешь поскорее влиться в сообщество местных магов. А как, позволь спросить, ты намерен это сделать? Прийти к ним с бумажкой от портового комиссара?

Каррис, не зная, что сказать, лишь угрюмо пожал плечами.

– Не грусти, мессир Каррис! Рано или поздно все твои мечты сбудутся! То, что мы делаем сейчас – это задел на будущее. Всё нужно сделать добротно, чтобы даже спустя десятилетия, когда ты будешь совсем этого не ожидать, тебя в спину не ударил такой вот «привет из прошлого».

– И сколько же нам придётся ожидать?

– Трудно сказать. Будем ждать подходящего случая, – пожал плечами Каладиус.

– Так мы будем просто уповать на удачу? – горько ухмыльнулся Каррис.

– Уповать на удачу тоже можно по-разному, парень, – строго возразил маг. – Один может всю жизнь просидеть на берегу реки, надеясь, что однажды ему прямо в руки из воды выскочит жирная рыба. А другой растянет сеть на всю ширину реки, а затем уж будет надеяться, что счастливый случай загонит туда добычу. Поверь, мы сделали всё, что пока можно сделать в нашем положении. Мы растянули свою сеть. Не волнуйся, мессир Каррис – если в этой реке есть хоть одна рыбёшка, рано или поздно она попадётся!