Солана глядела на себя в зеркало и не узнавала. Оттуда, из пыльной мути на неё смотрел юный дворянин с довольно смазливым, но при этом волевым лицом. Может быть, несколько излишне худой, зато стройный. В общем, девушка была совершенно довольна своим новым внешним видом. Уже в шкафу она взяла тёплый шерстяной плащ, который должен был спасти её и от холода, и от дождя, и от снега. На этом она сочла свой вечерний туалет законченным.

Выйдя из спальни, она заметила Сорли, покорно ожидавшего возле лестницы.

– Я просто не знаю, как мне вас благодарить, сеньор Сорли! – воскликнула она и, словно прочитав мысли старого помещика, тут же добавила. – Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы сейчас уйдём, и, клянусь честью, мои гоблины не тронут ни одной былинки на вашей земле! Сожалею, что не в моих силах восстановить забор, который я так грубо поломала. Думаю, что ваши люди справятся с этим в два счёта.

Сорли с готовностью закивал, и даже замахал руками, мол, не о чем беспокоиться. После того, как Солана пообещала уйти, он почувствовал явное облегчение.

– Глупая чернь в Латионе прозвала меня Симмерской ведьмой, – на прощание заявила Солана. – Но вы-то теперь расскажете всем, что я – никакая не ведьма. Меня зовут великая волшебница Солана, пожалуйста, запомните это.

Сорли всё кивал; на его лице читалась готовность запомнить всё сказанное Соланой и обязательно рассказать об этом всему свету, а также невероятное облегчение от того, что он, кажется, очень легко отделался. Он стоял, не шевелясь, глядя в спины уходящей орде, и лишь когда последний гоблин исчез в проломе забора, сеньор Сорли осел на землю, не имея больше сил бороться с дрожью в коленях.

Солана привычно шагала на север, сожалея больше всего о двух вещах – невозможности иметь лошадь, и отсутствия кого-то, кто мог бы оценить её новый облик. Надо сказать, что лошадь была нужна Солане также больше для имиджа, поскольку ежедневные дальние переходы были для неё делом привычным с самого детства.

Довольно непривычно было идти, когда на бедре висела шпага – она всё время билась о ногу, а кроме того, портупея постоянно съезжала немного на бок, доставляя дополнительные неудобства. В конце концов, изрядно намаявшись, Солана решила слегка пожертвовать внешней эффектностью в пользу комфорта, поэтому, немного повозившись с ремнями, перекинула шпагу за спину, так, как многие воины юга носили свои мечи. Идти сразу стало гораздо удобнее, и Солана вновь воспряла духом.

Юная колдунья была страшно довольна собой. Сегодня она, как ей казалось, вела себя, словно истинная леди и истинная волшебница. Она наивно полагала, что уж теперь-то весть о её благородстве разнесётся повсюду, подхваченная восхищённым ропотом народных масс. Более того, её гоблины с каждым днём становились всё послушнее, так что впредь она надеялась не допускать эксцессов, имевших место поначалу.

Месяц жатвы подходил к своему экватору, а в Палатие это означало, что солнечный денёк, который так радовал Солану с утра, не мог продолжаться долго. И если утром по небу плыли лишь отдельные облака, то теперь, ближе к вечеру, их ряды стали куда как плотнее. Что ещё хуже, ветер подул сильнее и стал северо-восточным, донося первые отголоски дыхания Тайтана.

По пути Солане встретилось лишь одно небольшое селение. Она сперва думала обойти его стороной, но затем не смогла устоять перед искушением щегольнуть своим новым нарядом, а также произнести пафосную речь о своей избранности. Увы, но на сей раз подобраться незамеченной не получилось, так что, как и ранее в латионских деревушках близь Алийи, она смогла вещать лишь пустым домам. Это несколько смазало эффект и слегка подпортило настроение.

Больше до наступления темноты ничего интересного не произошло. Солана заночевала на берегу небольшого ручейка, заблаговременно озаботившись тем, чтобы разместить гоблинов ниже по течению от того места, где расположилась она сама, дабы не пить потом их мочу и экскременты. Рыбы в ручье не было, каких-то серьёзных лесов, в которых можно было бы попытать счастья с охотой, тоже по близости не произрастало. Надо сказать, что Солана уже давно, как только представилась возможность, заменила тетиву на своём любимом луке, но до сих пор воспользоваться им ни разу не получилось.

Снова выручили гоблины, и снова это был суслик, которых довольно много водилось в этих краях. Понятное дело – для гоблинов мясо было лишь мясом, и они с одинаковым удовольствием ели бы и протухшую падаль, и свежезабитого кабана, но вот Солана, признаться, с некоторой грустью вспоминала тех коз, что видела сегодня утром. Однако пришлось довольствоваться тем, что было.

К ночи небо заволокли уже настоящие тучи, и вновь посеял дождь. Солана перебралась под стоящее неподалёку дерево, но то уже сбросило большую часть листвы, так что едва спасало от воды, льющейся с неба. Плащ, реквизированный утром у престарелого помещика, оказался на удивление хорош, и довольно долго сопротивлялся каплям дождя. Однако же постепенно шерсть всё равно промокла, так что к утру Солана вновь была мокрой насквозь.

Увы, её новая, более шикарная одежда оказалась куда менее практичной, нежели предыдущая, которую она позаимствовала у латионских крестьян. Эти простые и неприхотливые люди гораздо выше фасона ценили прочность и плотность ткани, так как это позволяло сохранить больше тепла. Щегольские наряды сеньора Сорли были хороши для светских мероприятий, дружеских попоек или прогулок вдоль набережной Труона ласковым весенним деньком. Для ночёвок в чистом поле они подходили значительно хуже.

Солана очень скверно провела эту ночь. Дождь, холодный, словно стояла уже глубокая осень, не переставая, шёл всю ночь. Под девушкой натекла лужица, несмотря на то что она уже несколько раз переползала с места на место. Даже магия не могла оживить огня – под ударом огнешаров сырое дерево вспыхивало, но вскоре снова угасало, оставляя лишь едва заметный дымный след.

Конечно же, дождь не прекратился и утром. Солана, которая не спала уже несколько часов и просто сидела, прижавшись спиной к стволу дерева и кутаясь в насквозь промокший плащ, наконец поднялась и тронулась дальше. Вставшее солнце так и не смогло пробиться сквозь тучи, так что день выдался хмурый и сумрачный – подстать настроению великой волшебницы.

Нужно ли удивляться, что из носа Соланы вскоре потекло, а в горле началось неприятное першение. Некоторое время девушка старалась не обращать внимания на появившиеся симптомы, но после того, как сморкаться ей приходилось уже ежеминутно, была вынуждена признать, что заболела.

Собственно, в этом бы и не было ничего особенно страшного – обычная простуда, кто ей не болел! – если бы не факт того, что впереди у неё – десятки миль под таким же холодным дождём в промокшей ледяной одежде, и ночёвки под открытым небом. Это было совсем не то, что нужно для выздоровления.

Солана понимала, что сейчас ей нужно тёплое сухое помещение, жаркий огонь и горячие травяные отвары, но где было взять всё это? Конечно, велик был соблазн найти какую-нибудь деревушку, выбрать себе хату по вкусу и отлежаться там. Но что же будет в это время с жителями? Даже если их не пожрут гоблины – ясно же, что они не смогут вернуться в деревню, пока она там. И получится, что она обречёт несколько десятков людей на ночёвки в лесу и голод. А среди них наверняка будут дети… Нет, Солана ещё не дошла до той степени презрения к людям, о которой ей толковал Симмер!

Ах, кабы найти какую-нибудь охотничью избушку или заброшенный хутор! Но надежды на это практически не было. Местность была почти безлюдной. Редкие просёлочные дороги, которые попадались ей на пути, неизменно вели с востока на запад, и никогда – на север.

В этот день Солана приказывала делать привалы чаще обычного. Слабость, вялость сковывали её всё сильнее. Голова была тяжела, словно набита песком, глаза слезились и закрывались. Чёрное отчаяние понемногу овладевало девушкой – если и дальше всё будет развиваться в таком направлении, то вскоре она просто повалится и больше уже не встанет.