– Побольше уважения, милейшие! – одёрнул обоих Каладиус, морщась от отвращения к этим двум «способным ребятам», как охарактеризовал их Стеннель. – Вы – не грабители в подворотне, а палачи своего государя!

Король отчаянно бился за свою жизнь. При весе в триста восемьдесят фунтов он доставил немало проблем даже этим двум здоровякам. Но в конце концов один из них сумел обхватить торс Конотора, заблокировав руки, и второй, воспользовавшись моментом, набросил на толстую шею жертвы шарф. Кое-как короля повалили на живот, и тогда тот, что держал шарф, упёршись коленом между лопаток Конотора, принялся что было сил натягивать удавку.

Король захрипел, потом задёргался в конвульсиях, и наконец затих. Обождав для верности ещё какое-то время, бугаи, тяжко дыша, отпустили свою жертву. Судя по запаху, дуболом был прав, и Конотор действительно опростался перед смертью. Впрочем, здесь и до этого пахло не менее мерзко.

– Вы знаете, что делать дальше, – бросил Каладиус запыхавшимся убийцам, и те коротко кивнули в ответ.

В стену напротив камеры был вделан железный подсвечник, в который был вставлен огарок сальной свечи. Запалив его от пламени фонаря, чтобы не оставлять эту парочку в темноте, маг поспешил наверх, к свежему воздуху и свету звёзд.

Восхождение на трон короля Вилиодия, который станет известен истории под прозвищем Великого, нельзя было назвать триумфальным. Весь день, предшествующий свержению Конотора, он провёл в особняке Каладиуса, не имея никакой информации о том, что происходит. Каладиус обещал ему всё устроить и, несмотря на просьбы и мольбы юноши, отказал ему в личном участии.

– Хорош же будущий король, за которого всё решают другие, – горько улыбнулся Вилиодий.

– Вы ещё не король, друг мой, – возразил Каладиус. – Когда вы им станете – последнее слово всегда будет за вами, клянусь вам в этом. Завтра будет присяга Совета, затем – коронация. Поверьте, вы ещё успеете устать от ответственности.

– Дело не в этом, мессир, – покачал головой молодой герцог. – Просто я ощущаю себя ребёнком, которого кормят с ложечки.

– Так насладитесь же этим ощущением, милорд. Вскоре вы навсегда забудете его! – усмехнулся маг и вышел.

Он вернулся обратно уже под утро. Вилиодий тревожно дремал прямо в гостиной на диване. Пеллионора удалилась в отведённую для неё комнату, но спала ли она – известно лишь Арионну. Каладиус вошёл с осунувшимся лицом, но с улыбкой. В его руках был ларец, который он торжественно поставил перед вскочившим на ноги юношей.

– Откройте его, друг мой, – усталым голосом произнёс Каладиус.

Дрожащими от волнения руками Вилиодий поднял крышку ларца и вынул лежащую там бумагу. Пробежав глазами по строчкам, он перевёл взгляд на волшебника.

– Значит, всё кончено? – словно не веря написанному, спросил он.

– Напротив, ваше величество, всё только начинается, – улыбнулся Каладиус. – Завтра утром мы отправляемся в ваш дворец. А пока мне нужно поспать – бессонные ночи буквально убивают меня в моём-то возрасте! Поспите и вы, друг мой, круги под глазами не красят молодость.

– А где король? – с тревогой поинтересовался юноша.

– Не беспокойтесь, он в надёжном месте. В любом случае, больше он уже не причинит вреда ни вам, ни вашей сестре.

– Благодарю вас, мессир, – молодой герцог внезапно опустился на одно колено перед магом. – За всё.

– Полноте, ваше величество, – Каладиус мягко потянул его за плечи, принуждая подняться. – Я делаю это не только ради вас, но и ради себя самого. И во благо государства.

***

Весть о самоубийстве Конотора застала волшебника в постели, где он всё ещё спал после тяжёлой бессонной ночи. Принёс её лично Стеннель, который, несмотря на самоотверженную оборону слуги, вломился прямо в спальню.

– Какого дьявола, Стеннель? – проворчал Каладиус, продирая глаза. – Что такого могло случиться, что вы…

– Король мёртв, – выпалил глава службы безопасности, утирая пот со лба.

– Как – мёртв? – великий маг вскочил на кровати, будто подброшенный пружиной.

– Его нашли сегодня утром в той камере, куда я его определил, мессир. Он удавился на поясе, который привязал прямо к решётке.

– Не могу в это поверить… – потрясённо прошептал волшебник. – А впрочем… Он был так подавлен случившимся, и так боялся… Полагаю, он настолько боялся, что его бросят в каменный мешок вроде того, в котором сгнил его брат, что решил наложить на себя руки… Ах, мне всё-таки следовало навестить его ночью, как я вначале собирался!.. Возможно, я сумел бы удержать его от необдуманного шага!..

– Полагаю, на то была воля Арионна, мессир, – философски пожал плечами Стеннель. – Возможно, это он не дал вам отправиться в тюрьму и нарушить его план. Во всяком случае, теперь молодой король будет спать спокойнее.

– Вы правы, Стеннель. Кроме того, я, как ни стараюсь, не могу отыскать в своём сердце хотя бы крупицу скорби по Конотору. Что ж, пожалуй, этот несносный толстяк, да будет торным его Белый Путь, действительно невольно оказал нам услугу! Ступайте, Стеннель. Через два часа новый король прибудет во дворец. Проверьте, всё ли готово для этого.

Почтительно поклонившись, главный шпион исчез. Он ни словом, ни жестом, ни единым знаком не дал понять, что что-то в этом разговоре было не так. Пожалуй, он играл убедительнее самого Каладиуса. Что ж, кажется, тут великий маг мог быть уверенным, что тайна смерти короля Конотора точно не просочится наружу. Стеннель знал, что теперь во всём свете её знали лишь два человека, и в случае чего один из них без колебаний уничтожит другого.

***

Двор встретил смену власти с глубочайшим, но достаточно радостным изумлением. Пока ещё официальной причины никто не называл, а те немногие, которые что-то слышали минувшей ночью, благоразумно предпочитали делать вид, будто ничего не произошло. И, тем не менее, дворец буквально гудел. Особенно ликовала прислуга, хотя, конечно, старалась демонстрировать радость лишь в своём кругу, сохраняя при благородных господах торжественный и немного скорбный вид – на всякий случай.

В мгновение ока новость разнеслась по столице, как пожар распространяется по полю созревшей ржи. На улицах народ не слишком-то церемонился с памятью о прошлом монархе (о его смерти пока ещё не знали даже во дворце) – незнакомые люди смеялись и обнимались прямо на улицах, то там, то тут возникали стихийные праздники. Везде, где удавалось отыскать уличных музыкантов, начинались массовые пляски и шум. Вино и пиво текло рекой – некоторые трактирщики выкатывали на улицы бочки и собственноручно черпали из них, наливая всем желающим. И повсюду слышались здравницы и благословления нового короля Вилиодия и его прекрасной сестры Пелли.

– Полюбуйтесь, ваше величество, – слегка отодвигая краешек шторки в карете, проговорил Каладиус. – Поглядите, как они ликуют! Поверьте моему опыту – такое я видел нечасто.

– Они радуются освобождению от короля Конотора, а не королю Вилиодию, – недоверчиво помотал головой юноша.

– Они одинаково рады и тому, и другому! – возразил маг. – На их глазах будто бы ожила одна из сказок о добрых и благородных принце и принцессе, и злобном короле. Вы и ваша сестра сейчас – самые популярные люди в королевстве! Ах, как жаль, что мы не живём в эпоху варварских королевств, что существовали до первой империи! В те времена, если верить историкам, короли так пеклись о чистоте крови, что брали в жёны собственных сестёр. Если бы госпожа Пеллионора могла стать королевой – вы вдвоём могли бы вить любые верёвки из этого народа!

– Право, ваши речи слишком смущают меня, мессир. Хвала богам, что эпоха варварства осталась далеко позади! Пелли может остаться при дворе и будучи сестрой короля.

– Но сестра короля – всё-таки не королева! Впрочем, нельзя требовать от богов слишком многого – они и так здорово постарались для нас!