Увы, но Кол ничего не мог поделать со своими чувствами к Солане. Его гордость и самолюбие буквально вопили о том, что нужно воспользоваться последними судоходными деньками и отправляться обратно на материк. Он был уверен, что Солана, не раздумывая, отпустит его на все четыре стороны. Его служба была закончена, и делать ему здесь больше было нечего.
Но с мучительной ясностью мастер Теней понимал, что уже не сможет жить как раньше. Герцогиня была не просто нужна в его жизни – она была необходима как свет, как вода, как сам воздух. Одна мысль о том, что он уедет и больше никогда её не увидит, заставляла его сердце болезненно замирать. Кол был в полнейшем отчаянии и не знал, что делать дальше. Оставалось лишь надеяться, что когда-нибудь Солана сумеет пережить своё поражение, и всё вновь более или менее наладится.
Он решил остаться, убеждая себя в том, что если бы Герцогиня больше не нуждалась в нём, то сама отправила бы его в Латион. Несколько раз он навещал её, но Солана воспринимала эти визиты совершенно равнодушно, а иногда и с некоторой досадой. Они больше не были любовниками. Насколько Кол мог знать, сейчас у волшебницы не было никого, кто делил бы с ней постель. Это, пожалуй, хоть немного врачевало душевные раны мастера Теней.
Кроха наблюдал за происходящим с видимым хладнокровием, но в душе очень переживал за своего товарища и, признаться, очень не одобрял его поведение. Как-то он попытался ненавязчиво поговорить с другом и вразумить его, но из этого ничего не вышло. Едва лишь здоровяк заикнулся о возвращении, Кол быстро вышел из себя и добрых пять минут кричал, брызжа слюной, о долге и ответственности перед Гильдией и лично Командором. В конце концов Кроха, лишь кивнув в ответ, оставил мастера Теней одного, и после этого прекратил всякие попытки достучаться до влюблённого безумца.
Погода портилась стремительно, как это всегда бывало в здешних местах. Серое море теперь почти непрерывно штормило, но островитяне, не особенно смущаясь, продолжали ежедневно выходить на промысел, запасая впрок рыбу и прочих морских обитателей.
Кол ежедневно выходил на наблюдательную площадку и подолгу глядел на бушующие волны, ёжась от порывов сырого холодного ветра. Втайне он надеялся встретиться здесь с Соланой, но Герцогиня, похоже, никогда сюда не поднималась. Она, словно раненая волчица, забилась в какую-то далёкую комнату башни, так что мастер Теней не мог получить вразумительного ответа о её местоположении даже от слуг.
Всё было очень плохо. Кроме того, что он не виделся с Соланой, определённый надлом возник и в отношениях с Крохой. Бывший подмастерье, похоже, был разочарован в своём наставнике и не слишком стремился встречаться с ним, вероятно, опасаясь новых сцен. Кол и сам понимал, насколько он смешон и жалок, но ничего не мог с собой поделать. Чёрная Герцогиня словно околдовала его, и сейчас, когда он практически не имел возможности даже просто видеть её, эта страсть обострилась до новых болезненных пределов.
В общем, наступившая осень очень гармонировала с тем, что происходило в душе Кола. Очевидно, что Солана испытывала схожие чувства – если и не по их характеру, то уж наверняка по силе переживаний. Шли дни, но ничего не менялось. Мастер Теней по-прежнему видел хозяйку башни крайне редко. Чаще всего они не виделись по нескольку дней подряд, а при встрече Солана бывала либо холодна, либо раздражительна.
И всё же Кол не помышлял об отъезде до тех пор, покуда он не сделался невозможен. Лишь когда Серое море сковали льды и покинуть Баркхатти стало можно разве что на собачьей упряжке, он впервые подумал о том, что ему всё же придётся уехать. У него была зима, чтобы решиться. Теперь, когда угроза немедленного отъезда миновала, он мог хотя бы размышлять на эту тему и, насколько это возможно, подготовить себя к неизбежному.
***
Когда служанка сообщила, что её светлость желают видеть мастера Кола у себя, тот поначалу даже не поверил, а после едва не задохнулся от радости. Зима близилась к завершению, по крайней мере, если верить календарю, потому что здесь, на островах, складывалось безрадостное впечатление, что она не закончится никогда. Мастер Теней не видел Солану уже больше двух недель, и четвёртый день даже мельком не встречался с Крохой. Разумеется, что он пребывал в самом отвратительном расположении духа и готов был грызть холодные камни башни. И тем неожиданней была эта внезапная радостная весть.
Кол был не в лучшей форме, так что ему потребовалось около получаса, чтобы привести себя в более или менее приемлемый вид, после чего он бросился к вызвавшей его Герцогине, едва касаясь ногами пола. Бедолаге почему-то даже не пришло в голову, что Солана могла звать его и не по благоприятному поводу.
Великая волшебница была прекрасна как всегда, а истосковавшемуся Колу она показалась даже прекрасней обычного. Герцогиня выглядела свежей и отдохнувшей, а наряд её, как обычно, оставлял не так много места воображению. Но главное – на лице, которое все привыкли уже видеть хмурым и недовольным, сияла улыбка, способная разом растопить все льды Баркхатти.
– А вот и мой верный рыцарь! – воскликнула она, завидев мастера Теней. – Где же ты пропадал, мастер Кол?
Кол мог бы возразить, что вот уже несколько месяцев пропадала именно Солана, и что его верность оказалась осмеяна её пренебрежением, но, признаться, он был слишком рад видеть волшебницу в подобном расположении духа. Сердце радостно ныло от сладостной истомы предвкушения – похоже, Солана собиралась вернуть их отношения на исходные позиции.
Конечно, занозой зудела мысль о том, чем же вызваны подобные метаморфозы. Ясно, что он вновь зачем-то понадобился Герцогине. Возможно, её обольстительная улыбка, её взгляд, лучившийся обещанием неги – всё это было насквозь фальшивым. Но Кол уже давно всё понял про себя – ещё тогда, во время истории с Виссой. Он понял, что попал в безнадёжную кабалу, и что в этих болезненных отношениях с Соланой он – подчинённая сторона. Это было унизительно, но мастер Теней чувствовал, что готов быть униженным и растоптанным. Он готов мириться даже с фальшью ради возможности быть со своей госпожой.
– Я всегда был поблизости, но ты, похоже, во мне не нуждалась, – проговорил он.
– У меня было трудное время, Кол, – оставляя шутливый тон, произнесла Солана. – И мне нужно было время, чтобы пережить его.
– Мы могли бы пережить его вместе, – скажи это кто-то другой, и Кол первым рассмеялся бы над банальностью и пошлостью этой фразы, но сейчас ему было не до смеха.
– Я десятилетиями жила в одиночестве, – пожала плечами Герцогиня. – И, наверное, разучилась делиться проблемами. Извини, если ты чувствовал себя покинутым. Но теперь всё закончилось! – заметно оживилась она. – У меня отличные новости! Кажется, мессир кое-что разузнал. То, что может помочь победить Симмера!
– Ещё один план? – Кол не сумел скрыть сарказма в голосе.
– И на этот раз он может сработать! – несколько резковато ответила ему Солана, которую, похоже, задела насмешливость мастера Теней.
Кол прикусил язык. Он чувствовал, что сейчас ему нужно разделить радость Соланы, поверить в возможность того, что Каладиус способен победить демона-озеро. Герцогиню можно было понять – она лелеяла эти замыслы дольше, чем он живёт на свете. Возможно, для неё это – самое главное дело жизни.
Эта женщина, хоть и выглядела совсем молодой девушкой, на самом деле прожила долгую жизнь. И на протяжении почти всей жизни она неизменно думала о войне с Симмером и победе над ним. Нет ничего удивительного, что для неё не было в этом мире ничего более важного. И Кол, которого Солана знала всего около четырёх лет, разумеется, был лишь статистом, второстепенным персонажем в той истории, что началась сорок лет тому назад.
– И тебе потребуется моя помощь? – попытался он загладить свою вину.
– Может быть, – лицо волшебницы вновь разгладилось. – Мессир ещё не закончил свои исследования, так что я не знаю подробностей. Я позвала тебя, чтобы ты разделил со мной радость.
