Даже если это и было неправдой, слова Соланы пролились на истерзанную душу мастера Теней, словно целебный бальзам. Она сказала это простым, даже чуть смущённым тоном, отчего Кол ощутил такой прилив нежности, что едва не захлебнулся им. Не имея сил более сопротивляться своей страсти, он бросился к обожаемой им Герцогине. И та не отвергла его.

Неизвестно, были ли у Соланы ещё какие-нибудь чувства к Колу, но, во всяком случае, она была так же нежна и страстна, как и прежде. На данный момент исстрадавшемуся мастеру Теней этого было более чем достаточно. Как ни подмывало Кола задать прямой вопрос о том, не является ли это внезапное воссоединение частью её планов на него, он молчал, потому что боялся, что Солана не станет врать.

– И что же придумал мессир? – лишь насытившись поддельной любовью Соланы всласть, Кол вернулся к разговору.

– Пока мне ничего толком не известно, – Солана оживилась, когда заговорила об этом, и мастера Теней вновь кольнула ревность. – Он связался со мной нынешней ночью и сообщил, что у него возникла идея. Ещё тогда, когда ты навестил его после отъезда из Саррассы, он заказал несколько весьма редких запрещённых книг, написанных великими некромантами. Как видишь, разыскать их было неимоверно сложно, но теперь мессир наконец их заполучил. И, судя по всему, нашёл там какие-то сведения, которые натолкнули его на новую мысль.

– Думаешь, в этот раз всё получится?

– Надеюсь, – вздохнула Солана. – Но даже если и нет – во всяком случае, это вновь вернёт мне смысл жизни.

– Неужели смысл твоей жизни лишь в войне с Симмером? – Кол приподнялся на локте и пристально взглянул в прекрасное лицо шестидесятилетней волшебницы. – Неужели только это и важно для тебя?

– В жизни как таковой вообще нет никакого смысла, – жёстко ответила волшебница. – Жизнь – это лишь пустой бокал. Он может простоять пустым, покуда не будет разбит. Он покроется пылью, а пауки сплетут в нём свою паутину. Но его можно наполнять вином. Когда вино будет выпито, бокал опять сделается пустым, чтобы его можно было наполнить вновь. Лишь цель способна придать смысл нашему существованию. Пока для меня нет ничего важнее, чем уничтожить Симмера. Когда его не станет – я постараюсь найти новую цель.

– А мессир сказал, в чём суть его новой идеи? Нам снова придётся отправляться на болота?

– Он объяснил мне в общих чертах, но не думаю, что тебе будет интересно об этом слушать, – лицо Соланы приняло какой-то отстранённый вид, словно она мыслями была уже не здесь. – Это довольно сложные вещи теоретической магии, я и сама не очень в этом разбираюсь.

– Шутишь! – воскликнул Кол. – Я готов слушать тебя вечно, особенно когда ты в таком виде!

В данный момент он даже не лукавил. Он настолько истосковался по Солане, что ему действительно было бы неважно, даже если бы она принялась рассуждать о трудностях обработки посевов на Баркхатти. Он наслаждался мелодией её голоса, любовался её совершенным лицом и прекрасным телом, и больше ему для счастья ничего не было нужно. Кроме того, он отчаянно пытался оставаться хотя бы крохотной частью её жизни, и ему было важно показать, что её интересы являются также и его интересами.

– Мессир считает, что его прошлая попытка окончилась неудачей, потому что он неверно определил границы аномалии, коей является Симмер, – если Кол был готов слушать, то Солане и подавно не терпелось говорить о том, что занимало сейчас все её мысли. – По его мнению таковой границей является Великий Барьер.

– Граница между Эллором и Паэттой? – присвистнул Кол.

– Вот именно. Мы привыкли воспринимать Барьер как некую стену, которую боги воздвигли, чтоб отделить «хорошее» возмущение Паэтты от «плохого» возмущения Эллора. Разумеется, никто из учёных не в состоянии был объяснить природу этой стены, воспринимая её как данность. Но Каладиус предположил, что Великий Барьер – ни что иное, как соприкасающиеся границы двух гигантских аномалий – Симмера и Бараканда.

– Но ведь Симмер – это озеро… – озадаченно проговорил Кол. – От него до Барьера тысячи миль.

– Озеро – лишь материальная аватара Симмера, – возразила Солана. – Смотри: всё что я говорю, доносится из моего рта. Но ты же не станешь утверждать, что я – и есть рот. Я простираюсь куда дальше границ рта, очерченных моими губами.

– Ты хочешь сказать, что все мы живём внутри гигантского Симмера?.. – на мгновение Кол даже представил себе эту картину, и внезапно почувствовал головокружение.

– Так утверждает мессир, – поправила его волшебница. – Но мне его теория кажется весьма правдоподобной. Во всяком случае, она даёт ответы на многие вопросы, ранее считавшиеся неразрешимыми.

– Но если он такой гигантский, почему же не сумел добраться до тебя раньше? Почему не подмял под себя все королевства Паэтты? – недоумевал Кол.

– Гигантский – не значит всесильный. Боюсь, у меня не получится объяснить тебе доходчиво, поскольку я и сама не очень-то понимаю подобные тонкости. Будь здесь мессир, он, быть может, сумел бы найти нужные слова. Симмер – это комок возмущения. Возмущение в нашем мире повсюду, но где-то оно сгущается в такие вот аномалии. Иногда плотность сгущения такова, что данные аномалии становятся материальными и даже разумными. Но дальше от этого ядра возмущение уже находится в своём обычном состоянии – оно нематериально и неразумно. И потому сама аномалия, будучи его частью, тем не менее, не может управлять им в полной мере.

– Я ничего не понял, – признался Кол.

– А я предупреждала, – улыбнулась Солана. – Мы говорим о вещах, в которых плохо разбирается большинство магов, что уж говорить о простом наёмнике! Да не обижайся ты! – она усмехнулась, заметив гримасу мастера Теней, и даже поцеловала его в плечо. – Разумеется, ты – не простой наёмник, Кол. Целый мастер шестого круга, приятель Командора, знакомый таких магов как Каладиус и Алтисан, любовник самой Чёрной Герцогини!..

Солана произнесла это таким тоном, что было неясно – насмехается ли она, или говорит серьёзно. Но Кол разомлел и от этого. Пожалуй, он был не прочь, чтобы его оскорбляли хоть каждый день, если затем последуют подобные извинения.

– Что ж, кажется, я понял самое главное, – охмелев от внезапной нежности Соланы, проговорил он. – Кому-то придётся плыть чёрт-те куда, чтобы убить Симмера. Я готов.

– Я знаю, – словно золотом, одарила его улыбкой волшебница. – Но, судя по всему, никуда плыть не придётся. Мессир сказал, что его методика, возможно, сработает и на материке.

– Ещё лучше! – обрадовался Кол. – Признаться, я так и не полюбил море… И когда нужно отправляться?

– Как только мессир закончит работу, – пожала своим соблазнительным плечиком Солана. – Я не знаю, сколько на это потребуется времени. Мессир, как всегда, забирается в такие дебри, о которых не дерзал и думать никто иной до него. Исследования могут занять месяцы, а то и годы.

– Когда я видел его последний раз, он не производил впечатление человека, у которого есть впереди эти годы… – с сомнением пробормотал Кол.

– Этот человек видел, как закладывали первый камень многих древних городов, – как будто бы даже с некоторым благоговением проговорила Солана. – Некоторых из которых уже и нет ныне. Что для него один-два года! Мне кажется, он умрёт лишь тогда, когда сам этого пожелает.

– Как будто кто-то может этого пожелать… – хмыкнул Кол.

– Поверь мне, может… – внезапно помрачнела Герцогиня.

На некоторое время повисло довольно тяжёлое молчание. Солана, похоже, полностью ушла в свои мысли. Колу же было довольно неуютно вот так вот молчать, тем более, после последних слов волшебницы.

– А это не опасно? – задал он вопрос, который, пожалуй, стоило бы задать первым. – Раз все мы живём внутри Симмера, что станет со всеми нами, когда он исчезнет?

– Всё с нами будет хорошо, – очнулась от своих мыслей Герцогиня. – Не воспринимай так буквально все мои аналогии. Мы не живём внутри Симмера. Скорее мы живём в паутине, в центре которой засел большой злобный паук.