Хазары были абсолютно непредсказуемы. В своей кровожадности они всегда имели одинаковое намерение. Причинить смерть и устроить битву. Как итог, колоссальные потери со стороны княжества Исы.

Остальные княжества и рады бы были обвинить Ледяного Оракула в неосмотрительности. Даже несмотря на то, что все понимали, в чем таилась причина, нужно было найти козла отпущения, вот только девушка погибла в той битве.

Ольга прокручивала в голове тяжелые воспоминания, но ее отвлек стук в дверь.

— Уважаемая госпожа Ледяная Дева, изволил я явиться по первому вашему зову, но прежде чем казнить, разрешите перечислить сколько пользы я принес в ваш дворец и…

— Не паясничай, хазаренок. Твое счастье, что я достаточно умна, чтобы не разделять людей по расе и цвету кожи, а судить по поступкам. Иначе ты бы уже ответил за все грехи твоего народа. У меня к тебе просьба. Обязательная, так сказать.

Рисбо посерьезнел и ударил челом.

— Слушаю, ваше холодрыжество.

— Через три дня моих учеников будут избивать практики, которые чуть ли не на этап выше. Это забава Озема, я ничего сделать с этим не могу, к сожалению. Таковы традиции. В моих силах лишь сгладить последствия. В этом ты мне и должен помочь. Я уже оценила твои способности к ваянию артефактов, они весьма недурные. Скажи, за три дня, что ты сможешь сделать, чтобы сохранить в целостности моих учеников?

— Хмх… Три дня. Защита или атака… Дайте-ка подумать. А эти ребятки, что колотить будут, они-то земляные все небось?

— Либо производные.

Рисбо достал небольшой сверток бумаг, нашел что-то в нем, из другого кармана достал уголек и начал что-то оживленно писать.

Он бормотал себе под нос слова Ольги и щурил и без того узкие глаза.

— В атакующих артефактах смысла нет, я не покрою пропасть в один этап даже с вашей энергией, но вот если мы возьмем ваш атрибут и соотнесем его со льдом ваших учеников, при вашем уровне энергии… а еще нужна защитная техника, самая сильная.

— Бриофитовый щит, но никто из моих учеников не постиг его из-за отличного от моего контроля энергии.

— Не беда, важно чтобы вы заложили основы техники в мои предметы. И та-дам!

Рисбо выложил на стол свой свиток с зарисовкой и список необходимых вещей.

— За три дня я сделаю четыре артефакта проецирующих Бриофитовый щит. Он будет чуть выше уровня пользователя, конечно, практик на этап выше если постарается, то пробьет его, но, думаю, это спасет несколько жизней. Последние четыре пункта в списке, это для артефактов, укрепляющих кости, тоже сгодится, ребята не пропадут.

— А ты весьма талантлив, быстро находишь решение. Хвалю.

— Ну что вы. Когда ты слаб, умение создавать защитные предметы — это первое, чему учишься.

— Все из списка тебе доставят через пару часов. Кроме яиц духовной ящерицы, их придется подождать до завтра.

— Не беда, с ними не долго возиться.

Рисбо кивнул и вышел из кабинета, оставив Ольгу наедине со своими воспоминаниями.

Сознание тихо плыло по водной глади в абсолютном спокойствии. Отрешение от всех чувств и мыслей навело его на всеобъемлющую пустоту. Эта пустота медленно наполнялась сутью.

Суть та не была похожа на что-либо, но отражала кристально-чистые намерения.

Годы сливались в десятилетия. Десятилетия в века.

Холод.

Отсутствие движения.

Полное погружение в пучину отрицания всякой жизни.

Крепость тела и духа, которые позволяют выдержать ужасающий напор и давление.

И наконец.

Ивор открыл глаза.

Перед ним был необъятный океан, а сам он стоял на воде. В его голову приливали знания, подобно озарению. Как катарсис, просветление коснулось его, позволяя постичь самые незыблемые глубины законов Мирового Древа.

Вода — это самое мягкое и слабое существо в мире, но в преодолении твердого и крепкого она непобедима, и на свете нет ей равного. Нет в мире предмета слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет.

Податливое и в то же время непреклонное. Вода, которую пьет корова, станет молоком, вода же, которую пьет змей становится ядом.

И если вода — это жизнь, то лед, это скульптура, олицетворяющая суть жизни в ее глубоком сне.

Мудрецы говорят: вода слышит и понимает, но лед не прощает.

Он умеет сохранять вещи чистыми и прозрачными. В этом главная его сущность — сохранять все, как есть.

Лед не отсутствие эмоций, но отрешенность. Познать его можно лишь через горечь утраты, тяжесть обмана, болезненное предательство.

Холод — есть отсутствие тепла, но не отсутствие жизни.

Ивор провалился под воду. Он тонул. Все попытки выплыть оказались тщетными, вода утягивала его все глубже, лишая возможности любого движения. Знания продолжали литься через его разум. Созерцание пустого подводного мира придавало его душе ощущение свежести.

Со временем, горло начало сдавливать тисками, а тело будто выворачивало наизнанку.

Он мерз и одновременно сгорал. Захлебывался и пресыщался воздухом.

Пока его тело шло ко дну.

Годами.

Десятилетиями.

Веками.

Юноша снова открыл глаза. Его сердце бешено колотилось. Прошло только около двух сгоревших лучин времени, но его сознание пережило так много всего, что казалось, будто он тонул вечность.

Перед ним плавала фигура девочки двенадцати лет. Ее белые одеяния медленно трепетали под потоками воды, а персиковые волосы чуть вздымались. Лицо девочки пребывало в мирном спокойствии, а глаза были закрыты.

Она была утонченным воплощением невинности со всей, присущей лишь божествам, красотой и грацией.

Ивор медленно приблизился, взяв Звездочку за руки.

Голубое сияние возникло в местах прикосновения, а энергия юноши стала перетекать в девочку.

Та резко открыла глаза. В голове зазвучал голос.

«Ивор, что-то не так!»

Юноша вопросительно поднял бровь, но в тот момент его сердце будто уколол острый меч.

«Ивор, главное держись!»

Энергия с безумной скоростью покидала его, циркулируя между двух тел. Он слабел с каждым мгновением настолько, что еще буквально десять вдохов, и вместе с духовной энергией выйдет и вся жизненная сила.

Острая боль пронзала со всех сторон. В тот же момент он начал ощущать весь холод Ледяного Самоцветного Пруда. Его конечности немели, а разум медленно затухал.

«Звездочка, я не…»

«Еще немного, Ивор, самую малость»

Юноша стиснул зубы до хруста. На одной лишь силе воли он держал глаза открытыми, в то время как из него уже вытекала жизненная сила.

Глаза Звездочки вспыхнули синим. Она открыла рот и свечение вырвалось даже оттуда. Ослепительно яркий, но при этом нежно-синий.

Остатки сознания теплились в его теле, хотя Ивор уже был не способен шевельнуть и пальцем. В окоченелых руках он продолжал сжимать руки Звездочки.

«Эй, знаешь…»

Девочка смотрела на Ивора. Она понимала, как ему тяжело, но не могла ни остановить процесс, ни облегчить его страдания. Валькирия удивилась тому, что он до сих пор остается в сознании и даже может мысленно с ней говорить.

«… я не представляю, какой бы была моя жизнь без тебя. Но сейчас, кажется, что она была бы достаточно скучной. Пусть мы часто не можем найти общий язык, но я очень дорожу тобой. Думаю, не будь тебя, я бы в какой-то момент точно свихнулся, свернув не на тот путь. Поэтому…»

Сияние Звездочки остановилось, Она подхватила Ивора, который внезапно потерял сознание и крепко обняла.

Так, как обнимает любящая сестра своего дорогого брата.

А может быть и того, кто представлял для нее нечто большее.

Изо рта Валькирии покатилась толстая струйка крови, которая алой дымкой поползла вверх, растворяясь в воде.

«Ты отлично справился… А вот я нет. Прости, все оказалось сложнее, чем я думала».

Сияние окатило их двоих, а когда оно утихло, то Валькирии уже не было. Вместо тела девочки с персиковыми волосами на руках юноши оказались продолговатые узорчатые перчатки.