— Конечно… — выдавил из себя лорд Салити, но лишь для того, чтобы сохранить лицо, поскольку Увилл, похоже, не нуждался в этом дозволении.

Носильщики осторожно переложили Гардона на кровать, и над ним тут же навис лекарь:

— Мне нужна горячая вода, настой кордуницы и чистая льняная ткань!

Слуги, которые следовали за носилками, тут же бросились исполнять требования, даже не дождавшись приказа своего лорда. Впрочем, тот ничего и не говорил — он понимал, что является сейчас лишь сторонним наблюдателем.

— Вы необычайно добры, лорд Локор, — Увилл наконец обратил всё внимание на семейство Салити. — Прошу, сопроводите нас в комнату, где мы могли бы поговорить. Полагаю, раненого лучше оставить здесь в покое на попечении медикуса.

Локор кивнул и покорно направился прочь из комнаты, всё ещё поддерживая супругу за плечи. Его дети отправились следом.

— Прошу вас простить мои манеры, — заговорил Увилл, когда они оказались в большом кабинете — он и всё семейство Салити. Всех прочих король жестом оставил за дверью. — Я даже не поздоровался, поскольку был очень обеспокоен состоянием здоровья моего друга. Простите лорд Локор, и вы, сударыни, и вы, милорд Дарн. Когда годами живёшь в лесу, поневоле становишься невежей.

— Стоит ли беспокоиться о таком пустяке после того, как вы вломились в мой дом, сударь? — сухо, с едва скрываемым раздражением возразил лорд Локор. — Отчего вы напали на меня? Разве между нами была вражда?

— Ну вы же не захотели впустить меня, милорд, — пожал плечами Увилл. — И, более того, приказали подстрелить моего самого близкого друга, который теперь, возможно, умрёт. Посудите сами — что мне оставалось делать?

— Я не вижу причин, почему бы мне впустить в мой город вражескую армию!

— Вот в этом-то и кроется, вероятно, ключ нашего взаимного недопонимания, лорд Локор! — словно озарённый внезапной мыслью, воскликнул Увилл. — Вы полагали, что к вашим воротам подступил враг, тогда как на самом деле это были войска вашего короля! Должно быть, ваши вассалы-недотёпы, которых я отпустил, не донесли вам моё послание?

— Не ломайте комедию, лорд Увилл! — взорвался Локор Салити. — Вы мне не король, и оставьте этот тон! Вы чересчур заигрались и перешли всякие границы!

— Ошибаетесь, лорд Локор! — ухмыльнулся Увилл. — Покамест я перешёл только границу домена Боажа. Но в дальнейшем, конечно, я исправлю это недоразумение.

— Если вы думаете, что Стол оставит вашу выходку без внимания, то ошибаетесь!

— Если вы думаете, что мне есть дело до того, на что обращает внимание Стол… — Увилл сделал какой-то неопределённый жест и чуть устало улыбнулся.

— И как вы намерены поступить с нами? — слегка побледнев, спросил лорд Локор.

— Помилуйте, милорд! — томным голосом ответил Увилл. — Уже давно заполночь, разве сейчас время для решений? Ступайте отдыхать — полагаю, вам есть где разместиться. И, надеюсь, вы выделите несколько комнат для меня и моих людей. Мы — люди непривередливые, и после ночёвок прямо на льду, с удовольствием уснём даже на простой лавке!

***

Эту ночь завоеватели провели, конечно, заметно лучше, чем хозяева замка. Правда, это касалось лишь знати. Значительная часть воинов короля, к своему немалому неудовольствию, была вынуждена вернуться в лагерь — Увилл строго-настрого запретил вламываться в дома горожан даже просто для того, чтобы переночевать. В Боаже осталось лишь три-четыре сотни бойцов для обеспечения безопасности короля и охраны пленных.

Когда достаточно рассвело, Увилл вновь встретился с Локором Салити, но теперь уже наедине.

— Полагаю, вы осознаёте, милорд, что я собираюсь сделать домен Боажа частью своего королевства? — без обиняков начал он.

— Не представляю себе, каким образом это может стать возможным, — надменно отвечал лорд Салити, теперь, при свете дня, в значительной мере вернувший самообладание. — Я, как лорд домена, никогда не признаю этого, и это никогда не признает Стол.

— Что касается Стола, то своё отношение к нему я высказал ещё при прошлой нашей встрече. Что же касается вашего признания… Я скажу вам следующее, лорд Локор. Я уважаю вас, и считаю вас хорошим лордом. Я хотел бы, чтобы вы присягнули мне, и тогда вы останетесь лордом домена Боажа, став моим вассалом. Время разрозненных доменов подходит к концу, и наступает время империи. Я дам вам время подумать.

— Вы захватили мой город и пленили меня, лорд Увилл. Я — ваш пленник, а потому вы вольны делать со мной всё, что заблагорассудится. Но мне не нужно размышлять над вашим предложением — я могу ответить прямо сейчас. Я никогда не признаю вас своим сеньором, милорд! Я приму любую участь и, если потребуется, умру, но умру лордом домена, а не чьим-то слугой!

— Напрасно вы считаете меня таким чудовищем, милорд! Выйдете в город — вы увидите, что мои люди не тронули ни одного жителя, не сожгли ни один дом! И уж, конечно, я не собираюсь убивать вас! Более того — вы и ваше семейство абсолютно свободны. Вы можете уйти в любой момент. Но тогда Боаж, домен ваших предков, возглавит совсем другой человек. Неужели вам хочется этого?

— Мои предки столкнут меня с Белого Пути, если я признаю себя вассалом Тионитов, либо чьим бы то ни было ещё, милорд! — гордо ответил Салити. — Если ваше слово твёрдо, то я в ближайшее время уйду из Боажа! Но, предупреждаю вас, лорд Увилл, я ещё вернусь сюда! И верну себе земли моих предков!

— Обождите хоть до весны, милорд, — усмехнулся Увилл. — Заверяю, в зимнем путешествии нет ничего приятного, особенно для дам.

— Это — север, сударь, — надменно возразил Салити. — Здесь не привыкли бояться холода! Тому, кого вы поместите здесь вместо меня, придётся к этому привыкнуть!

— Благодарю за совет, лорд Локор, — кивнул Увилл. — И не смею вас больше задерживать.

Локор Салити вышел, даже не поклонившись. Он уехал в тот же день со всей своей семьёй и некоторыми приближёнными. Салити намеревался по льду Алийи достичь Труона, а затем по нему уже подняться до Латиона. Увилл не препятствовал ему ни в чём, дозволяя забрать с собой всё, что тот пожелает, а также взять всех, кто согласится сопровождать его. В итоге из Боажа уехало почти пятьдесят человек на примерно двух десятках крытых и открытых саней.

Надо сказать, что жители Боажа восприняли всё произошедшее с некой насторожённостью, и уж явно без излишнего восторга, что, признаться, задело Увилла. Он ожидал примерно такого же восторга, с каким его встречали жители Колиона. Однако здесь ничего подобного не было. Должно быть, людям пришлось не по вкусу то, что он взял город силой, и, хотя войска Увилла провели штурм едва ли не деликатно, всё же среди защитников было почти три десятка убитых, а для не слишком большого Боажа это, вероятно, было немало.

Но это не могло поколебать веру Увилла в будущее. Простонародье рано или поздно смирится — да и не всё ли им равно, как зовут лорда, что ими управляет? Кроме того, перспектива снижения оброка непременно должна будет скрасить их впечатление.

По счастью, состояние Гардона за несколько дней нахождения в Боаже явно стабилизировалось. Лекарь сообщал, что воспаление раны уменьшается, и угроза заражения крови также. Он по-прежнему не мог обещать ничего определённого, но всё же глядел на своего пациента с чуть большим оптимизмом, и это радовало Увилла, который не реже двух раз в день заходил, чтобы проведать друга.

Возвращаться в Колион по такой пурге не хотелось, а потому Увилл принял решение провести остаток зимы здесь, в Боаже. Нужно было начинать готовиться к новой летней кампании — Увиллу предстояло закрепить свои права на домен Боажа, а также он всерьёз задумался о захвате домена Танна. Если ему это удастся, он станет властелином всего северо-востока Союза.

***

Вновь экстренный созыв Стола, и вновь — в Латионе. Это уже становится доброй традицией, — усмехнулся про себя Давин. Под копытами его скакуна влажно чавкала ещё не просохшая до конца весенняя дорога. Ему вновь пришлось делать огромный крюк, добираясь до Латиона через Бейдин. Неужели теперь так будет всегда? Колион превратился в отвратительное родимое пятно на карте Союза доменов, или, как верно выразился Брад Клайн — в очаг гангрены.