— Но верно ли это? — ошеломлённо проговорил Давин. — Увилл, конечно, себе на уме, но я не думаю, что он способен на такое!

— Неужто? — сверкнул глазами Давил. — А я вот хорошо помню ту звериную, нечеловеческую ненависть, которую он питал к Даффу, а после — ко всем, кто носил фамилию Саваланов. Я благодарю богов, что они надоумили меня не посылать в Колион также и племянницу! Один Асс знает, что сотворили бы с ней эти скоты!

— Что ж, я всё ещё надеюсь, что всё, что вы сказали — лишь результат чьего-то злого поклёпа. Увилл когда-то был мне вместо сына, и мне хочется верить, что в нём ещё остались благородство и человечность. Но, как бы то ни было, я прибыл, чтобы предложить вам свою помощь. Я могу сказать и от имени лорда Клайна о том, что Бейдин также не останется в стороне.

— Хорошо! Помощь мне пригодится, потому что мои вассалы рвутся в бой, словно свора псов, завидевших кабана. Я едва могу сдерживать их. Вы же знаете, милорд, что Увилл велел повесить половину всех баронов Колиона? Просто указал на каждого второго и велел вздёрнуть?

— Откуда у вас столько подробностей? — холодея, вскричал Давин.

— Слуга одного из баронов сумел бежать. Он прибыл вчера и рассказал всё это.

— Но зачем он всё это делает? Какой в этом смысл?

— Да разве можно отыскать смысл в его действиях? — в бешенстве прокричал Давил. — Увилл — сумасшедший! Он — фанатичный маньяк, возомнивший себя богом! Схватив его, я лично размозжу ему череп палкой, как поступил бы со взбесившимся псом!

— Вы должны сохранять хладнокровие, милорд, — урезонил его Давин, хотя и он чувствовал, что нервы его на пределе. — Сейчас важно не наломать дров. Дайте мне время вернуться в Танн. Я приведу две тысячи воинов, и тысячу приведёт лорд Клайн. Изначально я и вовсе хотел предложить созвать Стол, чтобы собрать больше сил, но в свете этих новых обстоятельств понимаю, что не могу требовать от вас лишнего промедления.

— Вы правы, лорд Давин, у нас нет времени, — тяжело кивнул Давил. — Мои вассалы наседают на меня вторые сутки, требуя немедленно отправляться на север. Я не уверен, что смогу долго удерживать их. Я дам вам две недели, и не днём больше! Прошу, поторопитесь, лорд Давин!

— Сделаю, что смогу. Войско Бейдина, я надеюсь, будет у вас через неделю, а я же нападу с востока. Если боги позволят, мы искореним эту заразу раз и навсегда!

И Давин, поклонившись, направился к выходу.

— Постойте! — окликнул его Давил. — Вы что же — отбываете тотчас же? Прошу, останьтесь до утра! Вы много дней провели в дороге, и, должно быть, очень устали.

— Вы сами только что говорили, что мы не обладаем такой роскошью как время, милорд, — покачал головой Давин. — Уж лучше я буду поспешать и надеяться, что ещё не слишком поздно.

С этими словами он ещё раз поклонился и вновь зашагал к двери.

— Лорд Давин, — уже на пороге остановил его новый оклик.

Давин обернулся. Давил выглядел смущённым и подавленным. И как будто немного растерянным.

— Лорд Давин, скажите, вы ручаетесь за свои войска?..

— Вы имеете в виду, не опасаюсь ли я, что они ударят мне в спину?

— Можно и так сказать, — криво усмехнулся Давил.

— Боюсь, мы узнаем это лишь когда придёт время. Я доверяю им настолько, насколько это возможно, но понимаю, что ожидать можно всего. Положимся на умение командиров, милорд. И на нашу репутацию.

Давил словно хотел что-то ответить, но затем лишь кисло улыбнулся и покачал головой. В третий раз поклонившись, Давин вышел.

***

Давин, сидя верхом, возвышался над своей армией. Несколько сотен кавалеристов также стояли неподалёку, но основная масса людей всё же были пешими. Чтобы его было лучше видно, Давин даже привстал на стременах. Он оглядывал суровые лица бойцов и пытался прочесть то, что творилось сейчас в их душах.

Едва ли не девять из каждых десяти здесь были простыми пахарями, пастухами или дровосеками. И уж конечно, каждый присутствующий знал о деяниях Увилла. Может быть, кто-то из них даже рисовал тот самый Знак короля из нужды, или же по велению сердца. В целом было очевидно, что бо́льшая часть собравшихся тут людей если и не разделяет взгляды самозваного короля, то вполне им сочувствует. Наступали странные времена, когда исход не только отдельного сражения, но и всей войны начинал зависеть от настроений простонародья.

Давин также смотрел в глаза дворян и командиров. И в них он видел то же беспокойство, что владело сейчас им самим. Ходило много рассказов о том, как Увилл захватывал целые замки в домене Колиона, даже не вынув меча из ножен, и Давин знал наверняка, что это — правда. Он знал также и то, что осаждённый Колион простоял всего несколько часов, а затем горожане пробились к воротам изнутри и открыли их своему королю.

Давин считал себя хорошим сеньором — добрым и справедливым. Он полагал, что у низших сословий, проживающих на землях его домена, нет причин не любить его. Впрочем, некоторые из здесь стоящих видели его, возможно, впервые в жизни. Между ним и этими людьми стояли его вассалы, а также их вассалы. И среди них, конечно же, были самые разные люди. Мог ли он поручиться за каждого из них?..

Давину предстояло тяжкое испытание. Вскоре ему нужно будет испытать на прочность верность его людей. Потом, наверное, будет легче. Если воины, стоящие перед ним, однажды скрестят оружие с войсками Увилла, положение дел вновь станет кристально ясным для них. Тогда люди короля станут для них ещё одними врагами, которых нужно победить хотя бы затем, чтобы они не победили тебя. Главное — удержать их волю до этого, первого раза.

— Я обращаюсь к вам, свободные люди домена Танна! — не жалея горла, воскликнул он так, чтобы услышали, по возможности, все две с половиной тысячи воинов. — Я хочу говорить с вами, и хочу, чтобы вы услышали меня, а я — вас. Я читаю в ваших сердцах смятение, потому что и сам испытываю то же самое! Да-да, я тоже в смятении, друзья! Потому что вас отправляют в поход, чтобы вы подняли оружие на человека, которого, быть может, считаете истинным королём. Я же иду, чтобы сражаться с тем, кого двадцать лет называл своим сыном!

Давин видел, как переглядываются стоящие в шеренгах люди. Речь лорда, возможно, казалась им слишком откровенной. Едва ли не впервые кто-то столь высокопоставленный назвал в их присутствии Увилла королём. Да и историю Давина и Увилла тут знали все. Наверняка среди старшего поколения здесь было немало тех, кто ходил в походы под началом тогда ещё наследника домена Танна. Наверняка ещё тогда многие из них подпали под магнетизм этого удивительного юноши. И потому Давин понимал, что ему сейчас нужно очень постараться, чтобы отыскать верные слова.

— Я знаю, что многие из вас верят в то, что говорит Увилл. И я не виню вас, ибо я, как никто, знаю, как сложно не поддаться его речам! Но подумайте — так ли всё обстоит на деле, как в тех байках, что вы все о нём слыхали? Он обещает снизить оброк? Но спросите у земледельцев Колиона — стали ли они платить меньше? И они ответят, что теперь их дети видят ещё меньше хлеба, потому что кроме баронов и лорда, что забирают свою часть, затем приходят ещё и люди Увилла, которые выгребают остатки. Они объясняют это благими целями. Они, якобы, борются за народ. Но посудите сами — такое продолжается уже более двух лет, и конца этому не видно. Быть может, дети этих земледельцев увидят тот мир, о котором рассказывает Увилл… Если, конечно, прежде не умрут с голоду!

Давин, разумеется, понимал, что слишком сгущает краски. Однако в этих людях веками взращивалось непререкаемое подчинение лордам, и сейчас один его голос — властный, мудрый, сильный — мог повлиять на них больше всех «россказней», что они слыхали в тавернах за кружкой дешёвого эля. Их слишком долго учили доверять и подчиняться, и Давину хотелось надеяться, что сейчас это возымеет действие.

— Так что же принёс Увилл Колиону кроме нищеты? Он принёс постоянную, непрекращающуюся войну. Он принёс кровь и страдания. Он принёс жестокость. Все вы слышали леденящие кровь рассказы о его расправах. А знаете ли вы, что прямо сейчас законный лорд Колиона сидит в железной клетке, подвешенной к потолку? Что половина баронов Колиона, многим из которых не было и двадцати, повешены на крепостных стенах, не имея никакой вины? Он повесил их только для того, чтобы устрашить других!