После того, как каждый из присутствующих отдал последнюю почесть умершему, слуги закончили работу, насыпав курган. Теперь предстояло, по сути, главное, ради чего все собрались. Вассалы домена Колиона должны были принести клятву новому лорду. В ближайшие минуты всё должно будет решиться для четверых молодых людей, находящихся здесь.

К подножию только что насыпанного кургана подошёл не барон Гардон, поскольку эта честь принадлежала старейшему из вассалов. Седой и морщинистый старик, которому, должно быть, было уже к семидесяти, опираясь на посох, выступил вперёд.

— Меня зовут Элон Сторбен, и я говорю сейчас от имени всех вассалов домена Колиона. Сейчас, над местом последнего упокоения нашего сюзерена, нам надлежит дать новую клятву верности, избрать себе нового лорда.

Движение и шепотки пробежали по собравшейся толпе — произносимые слова несколько отличались от стандартных формулировок — а именно последняя фраза об избрании лорда, которую барон Сторбен добавил от себя. Увиллу показалось, что у него отрастают крылья — настолько переполнила его радость. Значит, среди вассалов уже всё решено.

— Вы забываетесь, милорд! — резко возразил Борг, глядя на старого дворянина полными слёз глазами. — Кто дал вам право избирать себе господина? Мой отец давно объявил меня наследником, и ваша обязанность — исполнить его волю!

Всё семейство Саваланов сейчас сплотилось около юноши, враждебно глядя то на вассалов, то на Увилла. Однако ситуация была столь щекотливой, что сторонние наблюдатели, в том числе и члены Стола, пока предпочитали помалкивать. Впрочем, вполне возможно, что это было следствием той работы, что провёл барон Гардон.

— Это не совсем так, лорд Савалан, — вежливо склонив голову, возразил Сторбен, не повышая голоса. — Ваш батюшка скончался скоропостижно, не успев оставить распоряжений на сей счёт, а никаких бумаг, в том числе и завещания, как вам самим прекрасно известно, найдено не было. Между тем здесь присутствует лорд Увилл Тионит. Двадцать один год назад, стоя вон там, — барон указал на курган Торвина Тионита. — Я в числе прочих вассалов домена принёс ему клятву верности, как мой отец присягал до того его отцу, а мой дед — его деду.

— Дорого же стоят ваши клятвы, милорды, коль вы так просто ими разбрасываетесь! — ядовито процедил сквозь зубы лорд Давил, ставший теперь старшим из рода Саваланов. — Оглянитесь-ка повнимательнее вокруг — может статься, тут есть ещё один-два лорда, которым вы успели присягнуть?

— Осторожней с оскорблениями, лорд Давил! — гневно ответил Сторбен, тогда как другие вассалы Колиона также заворчали, непроизвольно хватаясь за рукояти висящих на поясе мечей. — Уж с вами-то мы точно не связаны вассальной клятвой, так что поостерегитесь от необдуманных слов!

Надо сказать, что упрёки Борга и Давила были не совсем уж беспочвенны, так что в данной ситуации вассалы вполне могли чувствовать стыд, но это делало их лишь более обидчивыми и нетерпимыми.

— Не нужно, дядя, — громко, чтобы все слышали, проговорил Борг. — Ты же видишь, сделка уже состоялась. Я продан, надеюсь, хотя бы по сносной цене. Я не оскорблю памяти своего отца, втягиваясь в этот балаган. Заканчивайте свою речь, милорд Сторбен! Я потерял всё самое дорогое, что было в моей жизни — мне ли теперь сожалеть о потере домена?

Давин глядел на происходящее, и сердце его сжималось от жалости к этому юноше, который в критическую минуту сумел сохранить почти королевское достоинство. И этого зачастую так не хватало Увиллу!..

— Двадцать лет тому назад мы отказались от сюзеренства Увилла Тионита, поскольку он был слишком мал и не мог быть хорошим сеньором, защищающим домен. Всё это было в рамках вассального права, так что вам не в чем упрекнуть нас, лорд Давил! Сейчас ситуация сходная — лорд Борг, конечно, не столь юн, как был тогда лорд Увилл, но всё же у нас также есть сомнения на его счёт. Кроме того, всем хорошо известно, что Колион — вотчина Тионитов, перед коими, в лице их потомка Увилла, мы имеем неоплаченный долг.

— Довольно слов, сударь, — презрительно бросил Давил, хорошо понимая, что они проиграли. — Чем больше доводов вы нагромождаете, тем смешнее и нелепее они выглядят. Заканчивайте своё представление, и дайте нам возможность оплакать своего брата и отца в одиночестве, подальше от тех, кто предал его сына!

— Ещё одно оскорбление, милорд, и я буду драться с вами! — выступив из группы вассалов, вскричал молодой человек, возрастом едва ли превосходящий Увилла.

— Спокойней, милорд Дортон, — предостерегающе поднял руку Сторбен. — Горе затуманило рассудок лорда Давила, и мы должны уважать это. Не будем омрачать нелепыми сварами и без того скорбный день! Что ж, я заканчиваю, лорд Давил. Перед лицом Белого Арионна и Чёрного Асса я клянусь в верности лорду Увиллу Тиониту и готов служить ему мечом и жизнью.

Увилл торжественно (или торжествующе?) выступил вперёд, подойдя ближе к старому барону, а тот, вынув меч из ножен, медленно склонился и положил его на землю рукоятью к ногам своего нового сеньора. Затем он отошёл, и на его место пришёл следующий, повторив те же слова и то же действие. Через некоторое время у ног Увилла лежало около двух десятков мечей.

Борг Савалан взирал на всё это с презрением и гордой усмешкой. Да и его сестра Желда, несмотря на все перенесённые испытания, сейчас гордо вздёрнула подбородок, не позволяя ему трястись от сдерживаемых рыданий. Трое братьев Даффа мрачно наблюдали за происходящим, причём Давил, в основном, глядел не на Увилла и его новых вассалов, а на других лордов, и особенно на лорда Олтендейла. И Давин чувствовал, как его щёки заливает краска стыда.

***

— Ты выставил на улицу мою сестру, — жёстко проговорил Увилл, глядя на Борга.

Сам новоиспечённый лорд домена Колиона сидел в главной зале на огромном кресле, напоминавшем трон, тогда как Борг и Желда стояли в нескольких шагах от него, словно просители или подсудимые.

— Она предала меня, вызвав тебя сюда.

— Ты бредишь! — презрительно скривился Увилл. — Предать можно лишь близкого человека, а Камилла всю жизнь прожила в вашем доме на правах приживалки, едва ли не горничной! Она — моя единокровная сестра, и она поступила так, как и должна была! Этого требовала кровь Тионитов, что течёт в её жилах! Ты наказал её за то, что она проявила верность своей семье!

— Её вырастил мой отец! — возразил Борг. — И с детства я считал её своей сестрою, тогда как ты даже знать её не хотел!

— Кровь — это то, что есть всегда, независимо от того, кто где живёт. И потому тебе, Борг, надлежит вернуться в Латион вместе с твоими дядьями. Теперь там твоё место!

— Я и сам не остался бы здесь, — гордо ответил Борг. — Но перед отъездом я хотел бы поговорить с Камиллой и задать ей один вопрос.

— И что это за вопрос?

— Почему умер мой отец? — глядя прямо в глаза Увиллу, отчеканил Борг.

— Что? — Увилл почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. — Что за странный вопрос? Почём это знать Камилле?

— Служанка рассказала о странной истории, приключившейся накануне его смерти, — сурово проговорил юноша. — О том, что Камилла порезала палец и послала её за водой. Та ушла, оставив бутылку с вином в комнате Камиллы. А ночью отец умер.

— Ты понимаешь, что говоришь? — вскричал Увилл, ощущая дрожь в коленях. — Ты обвиняешь сестру в убийстве?

— Я просто хочу задать ей вопрос. Если она невиновна — что ж, пусть скажет об этом сама!

— Будь я императором, ты бы уже поплатился жизнью за эти слова! — собрав волю в кулак, Увилл поднялся на ноги и шагнул к невольно отпрянувшему Боргу. — Как смеешь ты клеветать на Камиллу? Как у тебя могла даже зародиться подобная мысль?

Борг и Желда дрожали. Видимо, Увилл действительно был страшен в этот миг. Да и вряд ли оба они, в силу своей юности и наивности, могли всерьёз поверить в то, что та, что выросла с ними в одном доме и была их единоутробной сестрою, оказалась способна на такое. Возможно, служанка наговорила им чего-то, но полностью разрушить образ Камиллы она, конечно, не могла.