– Не чувствуете столб? – спросил он у идущего впереди Паревиана.

Тот отрицательно покачал головой. Выходит, до стелы ещё несколько миль, и искать её можно будет хоть всю ночь, рискуя напороться на гомункулов.

– Может, стоит переночевать здесь? – так же тихо поинтересовался Брайк мнением товарищей. – А поиски продолжим уже поутру?

– А я уж, было, смирился с тем, что придётся сегодня ночевать на ветках, словно сойка, – тут же повеселел Барео. – Лично я – за. Ещё пара часов, и темень будет такая, что хоть глаз коли. Не нарвёмся на зомбаков, так ноги переломаем.

– В прошлый раз не переломали, – возразил Грэйд. – Мы не знаем, как далеко отсюда враг. По мне, так будет довольно неразумно разложиться сейчас на ночёвку.

– Они слепые, как кроты! – не унимался Барео. – Они даже и наступят на тебя – и то не заметят! И света костра они не увидят. Кроме того, мы же выставим часового!

– Что скажете вы, Паревиан? – прервал затевающуюся перепалку Брайк.

Лирра задумчиво пожал плечами.

– Даже если гомункулы начнут продвижение, уверен, что мы легко сможем избежать встречи с ними. Достаточно одного часового, и мы будем в безопасности, – проговорил он. – Я бы предложил остановиться на ночёвку.

– Золотые слова! – просиял Барео. – Решайте, майор!

Здесь, за линией фронта, Брайк хотел, чтобы в нём видели не высокосидящего командира, а своего боевого товарища. Поэтому он сам настоял на том, чтобы не было никаких «господинов майоров», хотя и до панибратского обращения просто по фамилии он доводить не хотел. Поэтому неформальное обращение «майор» показалось ему наиболее уместным, хотя тот же крон-капитан наверняка счёл бы это для себя страшным оскорблением. В палатийской армии опущение слова «господин» допускалось лишь в обращении вышестоящего начальства к нижестоящему, да и то, если это было укоренившейся привычкой, то обычно считалось предосудительным. Также подобное обращение могли себе позволить офицеры в дружеской, неформальной беседе. Для Брайка сейчас был именно такой случай.

– Хорошо, остаёмся здесь, – решил он. – Только нужно найти местечко поукромней.

– Что уж может быть укромнее дремучего леса? – усмехнулся Барео.

– Неплохо бы найти какую-нибудь берложку, – ответил Брайк. – Здесь много поваленных деревьев, какие-то выворачивает с корнем. Нам нужно что-то, что максимально скроет свет от костра.

Вскоре отряд нашёл именно то, о чём говорил майор – выкорчеванное временем могучее дерево. Именно у его корней, образовывающих нечто вроде небольшой берлоги, и решили остановиться. Распалили небольшой костерок, который не мог, конечно, в полной мере спасти от ночного холода, но всё же поднимал настроение. Поужинать, правда, пришлось сухим пайком, ведь диверсанты, естественно, не взяли с собой ни котелков, ни ложек.

– Эх, когда закончится война, я буду с ностальгией вспоминать такие вот вечера, – глядя на танцующий огонь, вздохнул Барео. – Это же такая тоска – целыми днями сидеть в душной комнате за книгами!

– Так и оставайся в армии, кто ж тебе не даёт! – хмыкнул Грэйд. – Боевые маги всегда нужны.

– Так если не будет войны, то я всего лишь променяю свою уютную комнату в Шинтане на бог знает какую дыру где-нибудь у побережья!

– Война никуда не денется, – несколько меланхолично проговорил Брайк. – Останется Чёрная Герцогиня, останутся северяне…

– Ну так у нас же, вроде бы, перемирие! – возразил Барео. – Глядишь, ещё будут нас варвары прикрывать, когда пойдём на задание где-нибудь ближе к северу!

– Перемирие кошки и собаки, – фыркнул Грэйд. – Потому что медведь в огород влез! А как всё закончится… То и там всё закончится, – несколько неловко договорил он.

– Такие ли мы уж кошка с собакой? – неожиданно спросил Барео. – Что мы, собственно, знаем о Герцогине?

– То, что она примкнула к нашим врагам! – резко отрезал Грэйд. – То, что она нападает на наши земли, убивает наших людей.

– Насколько я знаю, первыми напали все-таки мы, – тихо, но непреклонно проговорил Барео. – Так же, как много лет назад Шинтан сунулся на северные острова с деликатностью медведя, так и сейчас, когда стало известно о Герцогине Чёрной Башни, которая объединяет келлийцев, мы поспешили ударить, не попытавшись даже разобраться. А между тем – феномен-то преинтереснейший! Вы только подумайте – Чёрная Башня! С детства я считал, что это сказки, а вот она теперь здесь! Сколько всего мы могли бы узнать от Герцогини, если хотя бы просто попытались!

– Да, но та ли это Башня, о которой вы слышали сказки, мессир? – вмешался в учёный спор Брайк. – Мне лично всегда рассказывали о Белой Башне. Кроме того, эта колдунья могла просто возвести нечто подобное, чтобы внушить больший трепет и уважение. Может, Башня – это просто морок? Или обычная башня, выстроенная из простого гранита?

– Это – не просто башня, майор, – покачал головой Барео. – Если бы вы могли чувствовать возмущение, вы бы сразу это поняли. Это так же, как вы бы узнали боевой меч среди десятков деревянных детских поделок. Поверьте, это та самая Башня. А что касается цвета… Некоторые утверждают, что цвет Башни зависит от её искателя. Вероятно, Герцогиня пришла к Башне с дурными помыслами, вот та и почернела. Грубо говоря, это – не цвет самой Башни, это цвет Герцогини.

Брайка всё больше поражал этот безусый юноша, который вопреки своему возрасту мог уже так глубоко рассуждать. И вообще – несмотря на то что Барео был моложе Грэйда, несмотря на то что первому было присуще некое шутовство, тогда как второй всегда старался быть преувеличенно серьёзным, Брайк видел превосходство мессира Барео над мессиром Грэйдом во всём. Из таких, наверное, и получаются великие волшебники.

– Ты говоришь о вещах, о которых никто ничего толком не знает, коллега, – насмешливо произнёс Грэйд. – Может быть, это – та самая Башня, а может и нет. Может, она могла бы быть Белой, но вся штука в том, что сейчас-то она – Чёрная. И что её мощь используется для того, чтобы уничтожить Палатий.

– Ты же прекрасно понимаешь, коллега, – вернул насмешку Барео. – Что если бы Герцогиня действительно вздумала использовать всю мощь Башни, от нашего мира остались бы одни ошмётки! Тебе не приходило в голову, что Герцогиня не похожа на нападающую? Она больше похожа на обороняющуюся! Имея в руках такую мощь (и я сейчас говорю не о келлийцах), она в течение месяца могла бы покорить весь Шинтан, а в течение полугода – всю Паэтту. Однако прошло уж пять лет, а она всё ещё морозит себе задницу на островах! Думаешь, ей настолько нравится холод?

– Тебя послушать, так это мы – негодяи, обидевшие невинную даму! – кажется, Грэйд не на шутку взъярился. – Может скажешь, что нам надо сложить оружие и преклониться перед её долбаным сиятельством?

– Преклоняться не предлагаю, – твёрдо ответил Барео. – Но, действительно, надеюсь, что у нас хватит ума воспользоваться перемирием.

Сейчас юный маг был совсем не похож на того легкомысленного насмешника, которым обычно старался казаться. Брайк ещё раз поразился глубине этого человека.

Более того, в этом споре он, кажется, был явно на стороне его, а не более рационального, казалось бы, Грэйда. Он никогда прежде не задумывался о Чёрной Герцогине. Ему было довольно того, что она – враг, с которым надлежит биться. Но теперь он почувствовал, как рушится возведённая в его мозгу стена чёрно-белой логики.

– Порой ты меня просто удивляешь! – зло прошипел Грэйд и отвернулся от товарища, давая понять, что ему больше не о чем с ним говорить.

– Давайте-ка, мессиры, успокаивайтесь, – заговорил Брайк, которому совсем не нравилось, что накануне важной операции два его мага вот-вот повздорят. – Пора распределять караулы, да ложиться. Мессир Барео, предлагаю вам дежурить первые три часа, затем вы разбудите мессира Грэйда. Следующим будете вы, Паревиан, ну и напоследок караулить буду я. Прошу вас, мессир, время от времени отходить к западу хотя бы настолько, насколько ещё будут видны отсветы костра. Если что – надо чтобы нас не застали врасплох.