— Эй. — Толкнул он меня в плечо.

— Ой, мистер. — Пискляво выдавил я. — Извините, но дочь была так слаба и так просила есть…

— Что? — Мощные руки ухватили меня за грудки и легко приподняли.

Так легко что я даже засомневался, а стоит ли продолжать. Парень не только пухлый, но и здоровый. Без напряжения поднять на бицепсы восемьдесят килограмм может далеко не каждый толстяк.

— Я тебе говорил не злить меня. — Его взгляд переместился мне за спину и я понял что он смотрит на жмущуюся к дальней стене Дашу.

Мои сомнения сдуло решимостью, словно свежую пыль порывом яростного ветра. Между безымянным и средним пальцем блеснуло лезвие. Я ударил в шею, туда где должна быть сонная артерия. Под складками кожи точное место не определить, а потому я не проворачивал нож в ране, а бил несколько раз, может хоть один попаду.

Жирдяй гнусно заулыбался глядя на мои потуги его достать. Только после третьего удара он понял — что-то не так, слишком неприятно и болезненно для обычного удара кулаком из неудобной позиции. Толстяк отбросил меня как куклу и схватился за шею. Я врезался в стену и с облегчением заметил как сквозь его пальцы толчками вырывается алый фонтанчик. Попал! Слава Богу… Эм… Прости Господи! Но лучше он, чем я и Даша.

Не смотря на хлещущую кровь толстяк никак не падал. Тупо переводил взгляд с меня на свою гавайскую рубаху залитую алым. Потом взревел, повернулся к моей норе, нагнулся и полез внутрь. Сука! Я бросился на него как таран, но с тем же успехом мог биться о стену. Толстяк продолжал забираться всё глубже. Скоро он дотянется до дочки.

Перехватив нож двумя руками я полоснул по мясистой спине от шеи до самого копчика и ниже, ниже. Не глубоко, лезвие-то тупое и короткое, но болезненно. Когда нож воткнулся в самое «оно» толстяк как баба взвизгнул и стукнулся башкой о низкий потолок соты. Не глядя ударил назад наотмашь и меня унесло как воздушный шарик от пинка ногой.

За секунду что я подымался и продирал глаза успел передумать кучу страшных мыслей, но толстяк не добрался до цели, он наконец ослабел, вывалился из норы, сполз на пол и повернулся набок. Он ещё тяжело вздыхал, кровавыми пузырями выталкивая воздух из гортани, а я уже бросился в соту.

Весь пол залит кровью. Она густо размазана по стенам пухлыми пальцами и коленями толстяка. Зато с мелкой всё в порядке. Даша отвернулась к стене, заткнула пальчиками уши и громко беспрестанно повторяет про себя:

— Пам-парам-парарам. — Чтобы ничего не слышать.

Я обнял её за плечи, развернул к себе и подмигнул.

— У тебя вся рубашка в крови. — Озабоченно выдала дочь немного испугавшись.

— Порезался когда брился. — Пожал я плечами.

— Но у тебя же борода.

— Так потому и не добрил, что порезался. — В это время толстяк у входа тяжело выдохнул и затих.

Кое-как отерев с пальцев кровь о штанину, закрыл дочке глаза ладонью, поднял на руки и отнёс в СОТ толстяка. Он ему больше не пригодится, а наша нора вся измазана.

Через какое-то время по коридору проехала широкая платформа с манипулятором. Погрузила тело толстяка на себя и укатила дальше, разбрызгивая позади себя какую-то довольно приятно пахнущую жидкость после которой не осталось и следов крови.

Как удачно, я бы ни за что не смог оттащить громадную тушу так чтобы её не было видно. Разве что попросил бы соседей помочь. Кстати… Железо нужно ковать пока горячо.

Бодро поднявшись я приблизился к сладкой парочке. Ребятки начали быстренько отползать в глубь своих норок, с ужасом взирая на мой измазанный запёкшейся кровью костюм. Они-то отлично видели всё действо, так сказать из первых рядов. Так что запугивать их особо не пришлось.

— С сегодняшнего дня будете по очереди приносить мне свою вечернюю пайку, ясно?

— Конечно, мистер, как скажете. — В унисон закивали ребятки.

— А жизнь то, кажется, налаживается. — Размял я плечи.

* * *

Время шло. Еда и питьё это далеко не всё что нужно человеку для выживания. Мотивация, цели, трудности — ничего этого в СОТ нет. Бесцельное сидение на заднице, халявная жратва, бесплатное отопление. Многие просто переставали двигаться и тихо умирали или превращались в тупых животных способных лишь поглощать пищу два раза в сутки и гадить под себя.

Я начал заниматься спортом — питание теперь позволяет. Отжимался, приседал, качал пресс. Мало ли на Земле стадионов с которых можно захватывать людей? Если по соседству появится ещё один толстяк нужно быть в форме. Мелкую тоже заставлял тренироваться.

Всё-таки в этих шоколадных яйцах что-то есть, такое чувство что жрёшь протеины и стероиды. В течении пары месяцев, используя лишь своё тело мне удалось добиться большего результата, чем в тренажерном зале за восемь лет. Мышцы росли как на дрожжах. Плечи стали шире.

Уборочная платформа ездит по коридору раз в пять дней. Я насчитал уже десять ходок когда в СОТ первый раз явились загонщики. Закованные в броню фигуры шли вдоль нор и тыкали щупами в понравившихся людей. За ними ехал длинный колёсный дроид с широким кузовом. Пленник которого выбрали вставал и шел следом, или начинал сопротивляться, получал шокером или кулаком в голову и его бесчувственное тело грузили на дроида.

Подобные мероприятия стали происходить каждые пять дней сразу после проезда уборочной платформы. Каждый раз я до дрожи в коленях боялся что выберут меня, и Дашка останется тут одна, но проносило.

Постепенно к процедуре привыкли и подчинялись загонщикам безропотно, один чёрт всё-равно заберут. Зачем лишние фингалы под глазами? Кажется был уже шестой или седьмой отбор. И несмотря на прошлую науку, в этот раз почему-то начался небольшой беспорядок. Крики, маты, удары, визг.

Ещё издали я заметил почему — на платформе дроида исключительно дети. На стадионе их было не так много, но хватало. Родители, понятное дело, бросаются в драку защищая мелких. Кстати, все дети без сознания, видимо тоже сопротивлялись.

— Растуды его за ногу! — Я повернулся к дочери. — Даша слушай меня очень внимательно. Нам сейчас придётся разделиться, но ты не волнуйся. Спокойно! Будь сильной и ничего не бойся. Помни одно: скоро я за тобой приду. Чтобы не случилось я тебя найду и приду! Не сдавайся, даже унывать не вздумай.

Я ещё что-то плёл без умолку, глаза заволокло слезами. Даже не осознавая что делаю, я срезал прядь волос с её головы лезвием тычкового ножа отшлифованного о мягкие стены до состояния бритвы.

Колёсный дроид поравнялся с нашей СОТ.

— Приван ка хой гро. — Указал загонщик на мелкую, а потом на платформу.

Я подтолкнул дочь к дроиду. Она хоть и всхлипывала, но без истерики забралась на борт. Единственный пребывающий в сознании ребёнок. Загонщики даже удивлённо сказали что-то друг другу и потопали дальше. Я остался один, с прядью пшенично-русых волос в кулаке.

Дальнейшее пребывание в СОТ я помню смутно. Одна кормёжка стала неотличимой от другой. Я бездумно ел, спал и неподвижно сидел пялясь в пустоту.

* * *

— Вон там отдыхает после боя сержант Шёпот. — Донеслись до моего сознания слова Голоса.

Сволочь тыкает в меня пальцем, заставив всех новичков повернуть головы к моей шконке. Я поспешно убрал от лица косичку на запястье и сделал вид что чешу ухо, на самом деле вытирая выступившую слезу. Только одно существо в мире способно выдавить из моих глаз влагу — моя дочь. Это не изменилось даже после того как я видел гибель нескольких рот «Мясников». А Голос вещал дальше.

— Сержант получил свободу! Он теперь полноправный член команды!

Тенор сержанта завораживает и увлекает, не верить ему невозможно. Вселить несбыточные надежды и засрать мозги романтикой братства наёмников — это старый пройдоха умеет виртуозно. На каждое возражение или жалобу у него есть куча контраргументов и патриотичных призывов.

— Сейчас ему готовят личный кубрик и новое вооружение. Комлинк у него уже есть! Господин Шёпот покажите рабам комлинк, прошу вас! — Вот же гад, зачем я с ним поделился новостью, знал же его манеру из всего создавать показушную сцену? Но делать нечего, закатил рукав. — Видите! У каждого есть возможность стать свободным и богатым.