Её глаза были закрыты, но она чувствовала, что рядом с ней на топчане сидит Моррис. Она ощущала лёгкое поглаживание его ладони по голове и плечам. И только он единственный нарушал гармонию, в том смысле, что блаженство небытия делало её равнодушной ко всему миру, но Моррис имел для неё значение. И только ради него она готова была открыть глаза и расстаться с той негой, что владела её телом.

— Расскажи, как всё прошло, — спросил он, когда заметил её расфокусированный взгляд на себе.

Это было ужасно.

— Ничего особенного, — сказала Яна невозмутимо. — Не понимаю, почему дамарийцы так орут, когда заходят в пламя.

— Ты тоже кричала, — ласково улыбнулся Моррис.

— Что?! Нет, — возмутилась Яна. А потом, вздохнув, переспросила: — Кричала, да?

Трудно описать словами, что чувствуешь, когда попадаешь в ритуальный огонь. Это так страшно, будто подходишь к краю бездонной пропасти и срываешься вниз. Яна видела ад. Настоящий ад. Жуткие крики и стоны. И хотелось перекричать их, лишь бы не слышать.

Если демон питается страхами, то сегодня он насытился до отвала. Такого ужаса, как в ритуальном огне, Яна никогда не испытывала. И, честно говоря, не очень хотелось снова пережить что-то подобное.

— Ты кричала так пронзительно, что я не выдержал и помчался вытащить тебя из ритуального огня.

— Правда?

Дамарийцы не позволяют заходить в ритуальный огонь тем, у кого нет дамарийской сущности, ибо неизвестно, что пламя может сделать с ними. Моррис сильно рисковал.

— Это же полное безумие!

— Знаю, — снова улыбнулся Моррис. — Не думал, что когда-нибудь скажу это какой-нибудь женщине, но… ты делаешь меня безумным.

Звучало как признание в любви. Но Яна знала, что он имеет в виду что-то другое. Однако сердце ничего знать не хотело и билось подозрительно мятежно.

— Как бы то ни было, задуманное мне не удалось. Меня остановили.

Картина того, как Моррис рвётся к Яне, а его держат несколько дамарийцев, встала у неё перед глазами.

— Жаль, что я пропустила всё самое интересное, — ответила она с иронией.

— Самое интересное у нас впереди, — возразил Моррис с каким-то скрытым подтекстом и наклонился к ней для поцелуя.

Яна успела подумать, что он о том, чтобы повторить их ночь любви. Успела подумать, залиться краской, возмутиться, захотеть этого и только потом поняла, что он имеет в виду другое. Сегодняшней ночью должна состояться третья брачная церемония. И они ещё могут успеть, если поторопятся.

Его поцелуй совсем не был целомудренным. Яна знала, что этим поцелуем он спрашивает, не передумала ли она насчёт третьей церемонии. Этот же вопрос он задавал ей, когда они были в особняке Юлиана. Тогда они не могли загадывать даже о том, что будет через час. Но, тем не менее, Яна дала Моррису понять, что готова к третьему "да". С тех пор ничего не поменялось.

Через несколько часов они уже поднимались по ступеням храмовой башни на крышу, где должна была пройти третья брачная церемония. Они не успели зайти в лавку, не успели переодеться. Они и так страшно опаздывали, и велик был риск, что Модестайн их уже и не ждёт.

Однако служитель, которого они повстречали на входе в храм, сообщил, что магистр сейчас находится на крыше и всё ещё ожидает новобрачных.

— Мне кажется, или ты немного не в настроении? — спросила Яна Морриса, когда они преодолели половину ступенек. Уж больно он был молчалив.

— Да, я немного не в настроении, — подтвердил викинг, — потому что всё происходит неправильно.

Яна от удивления даже остановилась. Вообще-то, это её слова. Это она всё время сомневалась.

— Что неправильно?

— Мужчина, прежде чем вести девушку к алтарю, должен за ней ухаживать. Должен показать свои чувства.

"Алтарь", "ухаживать" — откуда эти земные слова у Морриса?

— Эту мысль ты почерпнул в одном из наших фильмов?

И явно не в "Гарри Поттере". Выходит, Моррис успел какую-то романтическую комедию посмотреть в особняке Юлиана, пока Яна спала?

— Да, — не стал он отрицать. — И я подумал, что у нас с тобой даже не было ни одного свидания.

"Свидание" — ещё одно земное словечко, почёрпнутое, видимо, тоже из фильма. Справедливости ради, это действительно так. У Яны с Моррисом было много чего — головокружительные приключения, опасные путешествия, но обыкновенного спокойного романтического свидания не было.

— Я решительно настроен исправить эту роковую ошибку, — он нахмурил брови. При этом глаза улыбались.

К этому моменту Яна уже поняла, что никакого плохого настроения у Морриса нет. И он хитрит.

— Расскажи мне, что мужчина и женщина делают на свидании в вашем мире, — попросил он.

— Идут в кино, — Яна продолжила подниматься по винтовой лестнице, — за неимением оного, подойдёт и театр. После этого идут в ресторан, то есть в таверну.

Яна задумалась, рассказывать ли о том, что иногда бывает после ресторана, и решила обойтись общими фразами.

— Короче говоря, ужин при свечах, лирическая музыка, лепестки роз. И не столько важны детали, как важна романтика.

Яна полагала, что Моррис начнёт расспросы, что такое романтика. Мужчины и в земном-то мире не совсем чётко это представляют, однако Моррис ничего выспрашивать не стал, а понимающе покачал головой.

— Тогда позволь пригласить тебя на свидание завтрашним вечером.

— Ну, не знаю, не знаю, надо свериться с расписанием дел… — увидев, как мгновенно погрустнели глаза Морриса, Яна перестала его дразнить, — так и быть, согласна.

Последние ступени Яна преодолевала с улыбкой.

— Слушай, а как ты с таксистом расплатился?

Она не знала, почему именно сейчас у неё в голове всплыл этот вопрос. Наверное, потому, что говорили о земной жизни.

— Тебе очень интересно? — уточнил Моррис.

— Очень! — заверила Яна.

Действительно ужасно хотелось узнать, как ему удалось улизнуть из такси.

— Не скажу, — нагло заявил он.

У, интриган! Это месть за то, что Яна не сразу согласилась на свидание?

— Впрочем, так и быть, скажу, — рассмеялся он. — Но завтра. Во время ужина при свечах.

Когда Модестайн увидел поднявшихся на крышу Яну и Морриса, его взгляд наполнился удивлением. Наверное, ещё никогда ему не приходилось проводить брачную церемонию для таких потрёпанных жениха и невесты. И это не считая того, что Яна по-прежнему была в земном спортивном костюме.

— Может, зря я разрешил вам видеться в промежутках между церемониями? — проворчал магистр.

Но Яна видела, что его взгляд был как всегда добрым и любящим.

Модестайн велел им встать рядом напротив него.

— Дети мои, — его голос сделался спокойным и торжественным, — третья брачная церемония считается самой простой. Но я с этим категорически не согласен. На моей практике больше всего отказов от завершения брачного ритуала случалось именно на третьей церемонии. Поэтому сегодня я ждал вас с особым волнением.

Модестайн не знал, но для Яны и Морриса эта церемония тоже была особенная. На Моррисе больше нет дамарийского проклятия, ему больше не нужна амайо. Не осталось причин, которые бы вынуждали Яну и Морриса стать мужем и женой. Теперь они действуют добровольно, а не под гнётом обстоятельств.

— Вы уже дважды сказали "да". Первый раз сами себе и второй раз самым близким для вас людям. А сегодня вы должны сказать свои "да" мне, вашему духовному наставнику. Имейте в виду, я почувствую малейшую ложь.

Он встал между ними и взял их за руки.

— Сын мой, согласен ли ты идти по жизни рука об руку с этой женщиной?

— Да.

— Дочь моя, согласна ли ты идти по жизни рука об руку с этим мужчиной?

Разве могла бы Яна солгать магистру? Этому бесконечно мудрому и бесконечно доброму человеку? Да и потом, у неё завтра свидание. И она уже согласилась на него пойти. К тому же, как можно сказать "нет" мужчине, который не выдержал её истошный крик и бросился спасать из дамарийского огня? Что там будет дальше, Яна не знала. До четвёртой церемонии ещё нужно дожить, а пока у неё был искренний ответ, в котором магистр не учует фальши.