Эта последняя мысль заставили Яну усилить сопротивление, потому как если она не одолеет нападающего, если с ней что-нибудь случится, то некому будет даже её несчастный плащ забрать.

— Не бойтесь меня, — подал голос злодей.

Тембр был удивительно не злодейским, а приятным. По этому тембру Яна с лёгкостью определила пол и возраст напавшего — молодой мужчина.

Но зря он думает, что своим бархатным голосом усыпит бдительность Яны. Она со всей силы лягнула его ногой.

Чувствовалось, что злодею захотелось завыть, но он мужественно сдержал вопль.

— Я не причиню вреда. Я пришёл за помощью.

Человек, который приходит за помощью, делает это при свете дня, а не нападает из темноты.

— Пожалуйста, не поднимайте шум. Никто не должен знать, что я здесь был. Мои родители очень влиятельные люди. Нам обоим будет лучше, если до них не дойдёт информация о моём визите.

Его хватка ослабла. И рот Яны, наконец-то, был освобождён. Можно звать на помощь. Или повременить?

Она развернулась лицом к злодею. Внешне на злодея он был совершенно не похож. Приятный бледный юноша, насколько его можно было разглядеть в свете ночных светил. Яна дала бы ему лет девятнадцать, не больше. Ладно, пока повременит звать свою команду на помощь, даст парню шанс.

— Вы кто?

— Вы меня не узнаёте?

— А должна?

Он пожал плечами.

— Меня многие знают в лицо. Я Люсиан, виконт. Сын Великого графа Тео-Лорейна.

Вот это да! Какая птица к Яне залетела. Трэ-Скавель расположен на территории западного графства, правителем которого является граф Тео-Лорейн. А перед Яной, выходит, его сын, будущий Великий граф? Земным языком парня можно было бы назвать наследным принцем небольшого королевства. Хотя и с большой натяжкой. Но всё же такого ранга гости к Яне ещё не хаживали.

Проверить сходу, правду ли он говорит, она не могла, но пока не было причины не верить парню.

— Никакой сан не оправдывает вашего невежливого поведения, — сказала ему Яна поучительно. — Но я готова вас выслушать.

Она уже догадывалась, о чём пойдёт разговор. Люсиан обмолвился, что ему нужна помощь. Видимо, речь об артефакте. Яне вспомнилось, как однажды ночью к ней вот также в окно влезла Жанетт, чтобы рассказать о своём проклятии и попросить артефакт, который от него избавит.

— Прошу садиться, монсир Люсиан. — Яна кивнула на кресло, а сама пошла включить лампу.

Она уже догадывалась, что масла в ней достаточно. А не светится лампа потому, что её потушил незваный гость.

Он принял приглашение — устроился в кресле. Яна заняла соседнее. У неё была пара минут, чтобы как следует разглядеть гостя, пока он собирался с мыслями.

Невозможно было не обратить внимания, как юноша красив: тёмные густые волосы, тёмные брови и ресницы, большие умные грустные глаза, ямки на скулах, придающие лицу мужественности. Но всё же насчёт возраста Яна не ошиблась — ему нет ещё и двадцати.

И он был бледен. При свете лампы это особенно бросалось в глаза. Неужели на нём какое-то проклятие? Поэтому он пришёл?

— Монсир Люсиан, у вас какая-то проблема?

— Не у меня. У Дезире, дочери нашего поверенного.

— Что с ней?

Вообще-то, в первую очередь Яна хотела задать другой вопрос — поинтересоваться, почему проблемами дочери поверенного занимается сам Люсиан, но посчитала это слишком личным.

— На ней проклятие. Очень серьёзное — венец огня. Слышали о таком?

Яна неопределённо пожала плечами.

— Проклятие проявилось ещё в раннем детстве. Первый раз это была тряпичная кукла, которая вдруг вспыхнула в её руках. Потом, когда проклятие набрало силу, Дезире даже не нужно было ни к чему прикасаться. Она могла просто на что-то взглянуть, и вещь загоралась.

Как пирокинез? Если верить некоторым рассказам, в земном мире тоже бывают такие дети, которые могут воспламенять предметы взглядом. Хотя, как правило, при более тщательной проверке оказывается, что чуда не было — ребёнок баловался спичками или зажигалкой. Но то в земном немагическом мире. Здесь всё по-другому.

— Родители бранили Дезире за каждую вспыхнувшую рядом с ней вещь — не верили, что проклятие сильнее неё. Когда же поняли, что она действительно не может им управлять, отправили жить в деревню к бабке-знахарке. Та врачевала заклинаниями и зельями полгода, и ей удалось снять с Дезире проклятие.

Яна чувствовала, что это пока ещё не конец истории и хэппи-энда тут не будет.

— Несколько лет прошли спокойно. Карьера отца Дезире шла в гору. Он был принят на работу к Великому графу — вести юридические дела нашей семьи. Стал жить в нашей резиденции вместе с супругой и дочерью. Он ещё не знает, но месяц назад к Дезире снова вернулось проклятие. Все эти годы оно, видимо, просто спало.

— Но как вам это стало известно, если даже отец не знает?

— Однажды я стал невольным свидетелем, как книга, которую она держала в руках, внезапно вспыхнула и сгорела дотла. Счастье, что этого не видел больше никто. Потом проклятие дало о себе знать снова и снова. Дезире живёт в постоянном страхе, что скоро её жуткая тайна станет всем известна. Это поставит крест на карьере её отца. Его вместе с семьёй попросят из резиденции.

Да, никто не захочет жить рядом с той, кто невольно в любой момент может устроить пожар.

Глаза Люсиана, пока он говорил, смотрели в никуда, и вдруг он перевёл взгляд прямо на Яну.

— До меня дошли слухи, что вы умеете передавать проклятия, — отчеканил он. — Сделайте так, чтобы проклятие Дезире перешло мне.

Он смотрел требовательно. До этой минуты ничто не выдавало в нём будущего Великого графа, призванного повелевать. Сейчас же его глаза приказывали.

— Я хорошо заплачу.

Да дело не в деньгах. У Яны всего лишь один раз получился этот фокус — взять на себя проклятие Жанетт. Она даже не поняла до конца, как это вышло. Она ещё не прочувствовала алгоритм.

— Тысяча луардов, — каменным голосом произнёс Люсиан. — Две.

Яна молчала. Суммы баснословные. Но как она могла торговаться, если понятия не имела, как выполнить просьбу виконта?

— А хотите… — он снял с указательного пальца перстень, — вот, он стоит целого состояния.

— Она вам очень дорога?

— Да. Я её люблю. Давно и безнадёжно, — он снова чеканил слова. — Нам никогда не быть вместе, мы можем позволить себе только быть рядом.

Рядом, но не вместе… И даже это "рядом" под вопросом.

— Дезире хрупкая и нежная. Ей не совладать с проклятием. Ей его не вынести. А я смогу!

Яна сочувствовала и этому властному благородному влюблённому графскому сыну и хрупкой Дезире, на которую свалилась непосильная ноша. Но как помочь?

— Монсир Люсиан, я попробую, но не могу обещать…

Моррис долго беседовал с магистром. Завтра ответственный день — заседание совета ратуши. Модестайн выдвинет его кандидатуру. Будет голосование. Хотелось обсудить все детали.

Они сидели на округлых топчанах на крыше храмовой башни под открытым небом. И разговор с дел насущных постепенно перетёк на материи душевные. Магистр вспоминал молодость, делился своей житейской мудростью.

Они оба не заметили, как стемнело.

— Хорошо, что вы уже выбрали дату, — неожиданно затронул Модестайн новую тему. — Думаю открыть церемонию в три часа после полуночи. Я люблю начинать до рассвета. Знаю, что в столице давно так не делают, но у нас всё по старинке. Зачем нарушать традиции? Над головами жениха и невесты должны быть звёзды.

Модестайн говорил неторопливо и размеренно. Слетевшие с его уст слова казались непреложной истиной. Моррис поверил, что так оно и будет. Жаль, что их не слышит Вивьен. Может, тоже прониклась бы.

После восхода луны магистр решил, что пора отправляться на ночной отдых. Но прежде чем отпустить Морриса, он куда-то ненадолго удалился. Вернулся с плащом в руках.

— Твоя невеста забыла. Будешь идти мимо, передай. С севера движутся тучи — завтра будет прохладно.