Дня два после погребального костра Шервард был сам не свой. Он почти не ел, мало спал, избегал общения даже с Генейрой, как будто его тяготил сам вид сестры. Иной раз он и сам чувствовал отвращение к себе, к тому, что вёл себя, словно плаксивый ребёнок, но никак не воин… Но это отвращение быстро растворялось в жалости к своей судьбе, злости на богов и ощущении бессмысленности собственной жизни.
И наконец Шервард понял, что не может больше так жить. Внезапная пустота дома, потухшая Генейра, враз ослабевший отец, вечно нетрезвый Тробб… И давно остывшее пепелище за околицей. Он понял, что если останется здесь ещё — просто сойдёт с ума. Может быть, мужчине не пристало так переживать — плевать! Плевать на всё… Отныне ничто не имеет смысла…
Он ухватился за идею отъезда на материк, как тонущий хватается за соломинку. Может быть там, вдали от дома, вдали от этой земли, по которой ветер разнёс пепел его жены и дочери, он сумеет вернуть душевные силы. Ну или хотя бы отвлечься от этого кошмара, чтобы вновь стать мужчиной и воином…
Он сообщил о своём решении в тот же день, не смея взглянуть в глаза осунувшемуся и словно хворому отцу, похожей на бледную тень самой себя Генейре, да и остальным домочадцам тоже. Шервард понимал, что им сейчас немногим легче, чем ему самому, что впереди самая горячая пора сбора урожая, что дальше будет суровая снежная зима… Что ж, оставалось лишь молить богов, чтобы они не оставили его семью в час испытаний!.. Впрочем, в последнее время особой надежды на богов у него тоже не было.
Как бы тяжело ни было семье расставаться с Шервардом, никто не возразил ему даже полусловом. На Баркхатти не было человека, оспорившего бы путь воина. Уходит — значит, так надо. Тробб поглядел на брата очень странным взглядом, в котором, кажется, было нечто похожее на чувство вины и стыд. Несмотря на то, что наруч по-прежнему был на нём, Тробб, похоже, уже понял, что его война закончилась навсегда. И он явно знал, что Шервард также понимает это — понял ещё тогда, на Такки. Поэтому сейчас старший брат испытывал одновременно и чувство стыда, и чувство благодарности к младшему, что тот продолжает делать вид, будто верит в перспективу нового похода для него, Тробба.
Крепко обняв на прощание родных, Шервард отправился в Реввиал в тот же день, несмотря на то что рисковал не поспеть туда засветло. Но его внутренности скручивало от одной мысли о том, чтобы провести ещё одну ночь на их с Лойей ложе, которое, казалось, до сих пор хранило запахи крови и околоплодных вод…
***
Шерварду понадобилось немало усилий, чтобы разыскать Диона — наиболее близкого к ярлу Желтопузу из тех, к кому он мог бы обратиться. Тот поначалу удивился, но, узнав причину столь внезапного появления будущего разведчика, тут же посерьёзнел. Он особенно ничего не говорил, но одно его поведение говорило красноречивее любых слов. И главное — это была не жалость, а сочувствие, не покровительство, но уважение. И Шервард был очень тронут этим.
Дион пообещал, что в ближайшее же время сообщит ярлу Желтопузу всё необходимое, и что с ближайшим же драккаром молодой человек сможет отправиться на материк.
— Не нужно ли чего ещё? — тактично поинтересовался Дион.
— Есть одна просьба, — мрачно кивнул Шервард.
Всю дорогу до города он размышлял — стоит ли заводить этот разговор, но искреннее участие и доброжелательность Диона избавили его от этих сомнений.
— Собираясь в поход, я набрал кое-каких вещей в долг, чтобы моя семья… — голос его невольно дрогнул. — Чтобы моя семья не знала ни в чём лишений, пока нас с братом не будет. Я пообещал сполна рассчитаться той добычей, что привезу из Шевара, но…
— Я понял тебя, — кивнул Дион. — Ярл Желтопуз позаботится об этом. Ты у него на службе, и теперь это его забота.
— Меня не будет дома до будущей весны, а может и дольше…
— Можешь не беспокоиться на сей счёт, — прервал его Дион. — Твоя семья ни в чём не будет нуждаться.
— Спасибо, — просто сказал Шервард, чувствуя, что этого будет достаточно.
— Где я найду тебя? — лишь кивнув в ответ, спросил Дион.
— Я остановился у Кейра рядом с рыночной площадью.
— Отлично. Я пришлю за тобой, как только всё выяснится.
Ещё раз сердечно поблагодарив Диона, Шервард отправился в обратно в указанный им трактир, где он провёл уже две ночи. У Кейра было относительно многолюдно даже теперь, когда не было ярмарки. Во-первых, какие-то торговцы продолжали сбывать свой товар каждый день, а во-вторых, весь Реввиал знал, что здесь подают едва ли не лучший эль в округе. Вот и сейчас едва ли не десяток человек, сбившись в три-четыре шумные компании, сидели в общей зале. Все они знали Шерварда, и в другое время он устал бы отбиваться от их приглашений пропустить вместе кружку-другую. Впрочем, тогда он вряд ли бы стал отбиваться…
Но сейчас посетители лишь молча приветствовали его, приподнимая над головой глиняные и деревянные кружки. Несмотря на то, что он не особенно распространялся о случившемся с ним, похоже, весь город уже знал об этой беде. Хвала богам, никто не лез к нему с приторным сочувствием, да это было и не принято на Баркхатти. Здесь каждый с детства привыкал сам справляться со своими невзгодами.
Лишь вечерами, когда тоска плотно брала его за глотку, Шервард выползал из своей комнаты, чтобы пропустить пару кружек с Кейром, который к тому времени уже заканчивал свои дела и мог позволить себе посидеть у очага с теми из своих постояльцев, к кому чувствовал настоящую симпатию. Сейчас, когда ярмарки не было, постояльцев тоже было раз-два и обчёлся, и потому выходило так, что они коротали вечера вдвоём.
Кейр был отличным собеседником — наверное, как и все трактирщики. Он умел слушать почище любого жреца, а говорил лишь тогда, когда это было нужно, никогда не переходя определённых границ. Для Шерварда эти вечера были настоящей отдушиной. В силу характера ему было гораздо проще выговориться постороннему человеку, чем излить душу отцу или сестре. Наверное, немало способствовал этому и эль, хотя оба за вечер не выпивали больше, чем по две кружки.
За всё время, прошедшее со смерти Лойи и девочки, боль нисколько не притупилась, хотя здесь, вдали от дома, Шерварду, как ни странно, было как будто бы немного легче. Но он по-прежнему очень плохо спал, то и дело просыпаясь от мучивших его кошмаров, а за день едва съедал пару кусочков, даже не сильно понимая, что именно он ест.
Почему-то ему казалось, что отъезд в Шевар поможет приглушить эту боль. Он ждал этого, как больной ждёт выздоровления, или как узник ждёт свободы. Наверное, в глубине души Шервард осознавал, что, когда он наконец уедет, ничего существенно не поменяется, но сейчас ему нужна была эта надежда, и он лелеял её мучительными бессонными ночами.
По счастью, ждать пришлось недолго. Уже на следующий день после визита к Диону от него явился человек, сообщивший, что Шерварда ожидает аудиенция у ярла Желтопуза. Неизвестно, планировал ли ярл лично напутствовать каждого из своих разведчиков, но такая честь не могла не тронуть юношу. Он тут же отправился следом за посланником, и в душе его впервые за последние дни затеплилось чувство, непохожее на отчаяние.
Желтопуз встретил Шерварда сдержанно и по-дружески. Он коротко высказал свои соболезнования, но тут же перешёл к главному.
— Перед тобой будут стоять две основные задачи. Первая — наблюдение. Разузнай всё, что можешь о городе, его окрестностях, людях, а главное — об имперских легионах, расположенных в его окрестностях. Знаешь ли ты имперский?
— Всего несколько слов, но я быстро учусь. Думаю, с этим проблем не будет.
— Дион говорит, что малый ты общительный, так что охотно верю! — улыбнулся ярл. — Постарайся разнюхать всё, до чего сумеешь дотянуться. Но смотри, не привлекай слишком много внимания!
— Я не только общительный, но ещё и неглупый, — бледно улыбнулся Шервард. — Не попадусь.
— Это хорошо. Такие нам и нужны. Особенно для того, чтобы выполнить вторую задачу. Ты, должно быть, знаешь, что ярл Враноок задумал ударить по самой Кидуе, в её самое сердце, — Шервард кивнул в ответ. — И он уверен, что многие шеварцы примкнут к нам. Они уже давно живут под ярмом империи, но до сих пор среди них хватает тех, кто недоволен существующим положением дел. Конечно, в городах вроде Тавера таких немного, но всё же. Оглядись там хорошенько — быть может, сумеешь сыскать людей, имеющих вес в шеварском обществе, и недолюбливающих Кидую. Если сыщешь хотя бы одного такого — уже хорошо. Когда придёт время, нам нужно будет поднять Шевар за собой.
