Но Шерварду было плевать — он спешил домой. Он понятия не имел — разрешилась ли Лойя от бремени, или ещё нет. Срок подошёл, и это могло бы случиться в любой день. Шервард было смирился уже с тем, что пропустит этот важный момент, но теперь, когда у него появился шанс успеть, он постарался им воспользоваться.
Вообще келлийские мужчины не присутствовали при родах — это было не принято. Но по преданиям Отец самолично перерезал пуповину Матери, когда она рождала Пузырь жизни[182], и потому считалось правильным, чтобы то же самое сделал и отец новорождённого. Шервард очень ждал этого момента, и сейчас молился Матери, чтобы она позволила Лойе немного обождать.
— Я передохну… — сдался наконец Тробб. — Иди один, я подойду позже.
Шервард лишь кивнул и, не сбавляя шага, отправился дальше. Брат — не ребёнок, так что нянчится с ним нужны не было. Так будет лучше для них обоих — один избавился от обузы, другой — от опасности разрыва сердца.
Наконец появилась родная деревня, а вскоре он уже был у калитки отчего дома. Первым он увидал отца — тот ловко обмазывал глиной недавно сплетённые корзинки.
— Здравствуй, отец! — Шервард поздоровался издали, чтобы случайно не напугать старика. — Как вы тут?
— Шервард? — отец поднял подслеповатые глаза, но ему не нужно было видеть гостя, чтобы узнать его. — Почему ты здесь? Что случилось?
— Не тревожься, отец, — юноша подошёл к насторожившемуся старику и обнял его. — Всё в порядке. Поход отложили на время, и нам разрешили навестить родных.
— А где Тробб? — тревожно спросил отец.
— Он поотстал немного. Скоро догонит. Я очень спешил. Как там Лойя?
— Ещё не разрешилась, — облегчённо вздохнул старик, осознавая, что с обоими его сыновьями всё хорошо. — Сурга приходит каждый день, говорит, что вот-вот родит.
— Отлично, значит я успел! — не помня себя от счастья, воскликнул Шервард. — Она дома?
— Где ж ей быть? И Генейра с ней, она теперь почти и не отходит от Лойи.
— Я пойду к ним!
— Ну конечно ступай! — ласково усмехнулся отец. — Я сейчас тоже подойду, только вот закончу.
Шервард толкнул дверь и оказался в сумраке дома, окутанный привычными запахами, такими родными и знакомыми с самого детства. Он тут же увидел свою беременную жену на лежанке, а рядом — сидящую сестру. Девушки радостно вскрикнули, завидев его. Генейра тут же вскочила, но не для того, чтобы броситься на шею брату, а чтобы помочь подняться невестке.
Шервард не стал дожидаться, пока Лойя поднимется — он видел, как тяжело ей вставать, и потому сам бросился к ней.
— Лежи, козочка! — нежно сказал он, наклоняясь, чтобы обнять жену. — Какой большой у тебя живот! Похоже, там настоящий богатырь!
— Сурга говорит, что будет девочка… — будто бы извиняясь, проговорила Лойя, но лишь после того, как ответила на поцелуй мужа.
— Так это же просто замечательно! — не лукавя, воскликнул Шервард. — Признаюсь, в душе я и хотел девочку! Вижу, сестрёнка заботится о тебе!
— Мне это в радость! — чмокнув брата в щёку, прощебетала Генейра. — Лойе стало тяжело ходить.
— Ничего подобного! — запротестовала та, но Шервард отметил, что жена действительно выглядит неважно.
— Что ещё говорит Сурга? Когда срок?
— Ждём со дня на день, — чуть нахмурилась Лойя. — Она уже несколько дней ко мне приходит, и всё обещает, что вот-вот.
— Что, малявка, понравилось тебе тут? — нежно поглаживая раздувшийся живот жены, проговорил Шервард. — Так, что даже вылезать не хочется?
— Ох! — внезапно судорога прошла по телу Лойи.
— Что случилось? — вскричал испуганный юноша.
— Схватки, — пояснила Генейра, хватая Лойю за руку и помогая лечь в удобное положение. — Иногда случаются.
— Я за Сургой! — Шервард ломанулся к двери.
— Не надо! — остановили его обе девушки. — Ничего особенного — они уже пару дней повторяются. Пока что ещё не пора.
— Вам виднее, — успокаиваясь, ответил Шервард, видя, что сестра и жена не сильно взволновались. — Бедняжка моя… — он ласково утёр потный лоб Лойи. — Потерпи ещё немного. Скоро всё закончится.
— Ты голоден? — спохватилась наконец Генейра. — Я сейчас приготовлю. А где Тробб? — она лишь сейчас заметила отсутствие самого старшего из братьев.
— Он скоро будет. Как раз поспеет к обеду.
— Но почему ты здесь? — лишь сейчас девушки осознали странность его присутствия.
— Поход отложили, — также, как и в случае с отцом, Шервард не стал пускаться в пространные объяснения. — Я пробуду здесь до конца лета, а затем уеду до будущей весны.
Лойя не опечалилась, услыхав эти слова. Она радовалась тому, что её муж неожиданно вернулся в столь важный момент, и не думала о том, что он покинет её. Она ещё пару раз болезненно вскрикивала, пока Генейра накрывала на стол, но всякий раз качала головой, давая понять, что роды ещё не начинаются. Шервард, не понимавший в этом решительно ничего, мог лишь довериться жене и сестре.
Наконец появился Тробб, а также и отец, закончивший работу над очередной мазанкой. Через некоторое время мужчины уселись за стол, чтобы хорошенько отобедать. Лойя осталась на своём ложе — похоже, она вообще мало вставала теперь, а Генейра прислуживала за столом, и сама села поесть лишь тогда, когда отец и оба брата насытились.
Тробб был непривычно счастлив и воодушевлён. Его довольно брюзгливое обычно выражение лица сейчас светилось радостью. Отчасти, наверное, этому способствовала и добрая кружка браги, которую он успел опрокинуть в себя, но главное, конечно, было то, что для него этот поход полностью завершился. Он не снимал свой наруч, и Шервард подозревал, что он станет таскать его даже в море на ловлю. Впрочем, он тоже не спешил пока снять свой, но чувствовал за собой право на это. Брат же начинал раздражать его.
Однако сейчас мало что могло омрачить радость юного воина. Он дома, любуется своей женой, которая вот-вот подарит ему ребёнка, а впереди его ждёт интересная и почётная служба. Шервард мысленно возблагодарил Хозяина и Воина, что так ладно справили его судьбу. И, вновь взглянув на притихшую Лойю, попросил Мать о помощи.
***
Старая Сурга теперь почти что жила в их доме. Она иногда уходила, но гораздо чаще сидела у постели Лойи. Генейра тоже старалась остаться, чтобы хлопотать о роженице, но пора была горячей — вот-вот настанет время жать овёс и ячмень, и потому ей приходилось отвлекаться на поле.
Впрочем, на этот случай поблизости всегда был сам Шервард. Если Тробб едва ли не на следующий же день вернулся к своей рыбной ловле, то брат его не спешил вновь превращаться в охотника. Будь с Лойей всё в порядке, он, наверное, тоже не стал бы сидеть без дела, но…
Что-то явно было не так. Это было легко прочесть по хмурому и раздражённому лицу старухи Сурги. Обычно повитуха напускала на себя спесиво-безразличный вид, и общалась со всеми свысока, будто делая одолжение. Она лениво цедила слова, растягивая их почти на южный манер, так что, говори она по-имперски, вполне сошла бы не то что за шеварку, но даже и за кидуанку.
Теперь же Сурга отбрасывалась от встревоженных расспросов Шерварда какими-то рваными суетливыми фразами, а на лице можно было прочесть нечто похожее на растерянность. Но было в этом лице ещё что-то такое, чего будущий отец всеми силами пытался не замечать…
Он уже знал, что дела у жены не очень-то хороши. Как объясняла старуха, ребёнок лежит в утробе неправильно, а потому никак не может выйти. Да и организм Лойи, похоже, оказался не очень-то приспособлен к нормальным родам — она словно не хотела расставаться с плодом.
Сурга то и дело проводила какие-то манипуляции с несчастной роженицей — то массировала ей живот, то заставляла ворочаться, или вовсе подымала на ноги и заставляла долго-долго стоять, широко расставив ноги. Однажды она даже велела Шерварду подойти к жене сзади и несколько раз резко тряхнуть. Тот безропотно выполнял требования повивальной бабки, но не мог не замечать, что все усилия тщетны, и лишь заставляют бедняжку Лойю ещё больше страдать.
