Однако же эта непонятная тишина затягивалась, и заставляла нервничать даже Увилла. Он то и дело оглядывался на своих людей, желая прочесть в их сердцах. И всякий раз удовлетворённо кивал, видя на их лицах решимость.

Прошло ещё несколько томительно долгих минут, и вдруг вдалеке прозвучал звук рога.

— Хвала богам! — выдохнул Корли, оставляя наконец ногти в покое. — Кажется, они всё-таки надумали выступать!

В ответ ему прозвучало ещё несколько рогов. Очевидно, лорды давали понять друг другу, что готовы к атаке.

— Ну что ж, дети мои! — возвысив голос, воскликнул Увилл, оборачиваясь к войскам. — Сейчас начнётся! Их больше — это правда, но они плохо обучены! Вспомните, когда вы только пришли в наши лагеря — многие из вас не понимали, с какого конца хвататься за копьё! Да, там находятся сорок тысяч человек! Но что с того, если тридцать пять из них не знают, как правильно держать копьё? Боимся ли мы их?

— Нет! — заревели сотни глоток, а те, кто не расслышали слов короля, закричали вслед.

— Помните о том, что сегодня вы будете биться не за короля Увилла и его вассалов! Вы будете биться за себя, за своё будущее! За один для всех закон, за справедливость, за защиту перед своими сеньорами! За империю!

— За империю!!! За империю!!!

Тем временем армия Коалиции пришла в движение. Шеренги двинулись вперёд, спускаясь в чашу. Всего несколько минут — и грянет битва.

— Арионн с нами, дети мои! — воздев меч, прокричал Увилл. — Он здесь, в наших рядах! И сегодня он на нашей стороне!

Восторженный рёв ответил ему. Увилл видел, как загораются отвагой и решимостью глаза воинов. Сейчас едва ли не все они видели в нём живое воплощение бога, и каждый из них был уверен, что Арионн защитит и поможет.

— Что ж, вы знаете, что делать, — дружески кивнув вассалам, произнёс Увилл и, тронув коня, поскакал с передней линии туда, где ожидала кавалерия.

Пехотные полки расступались перед своим государем. Многие из солдат старались прикоснуться к нему или хотя бы к его лошади, веря, что это поможет им остаться живыми в этой битве. Да и сам Увилл, вытянув руку, охотно позволял прикоснуться к себе. Он видел обожание и веру на лицах бойцов, и в этот момент действительно ощущал себя едва ли не богом.

— Лучники, готовсь! — услыхал он и увидел, как тысячи натянутых луков возделись к небесам.

Мгновение — и все эти тысячи стрел ринулись навстречу врагу. Битва началась.

***

Шум, стоящий над полем, нельзя было сравнить ни с чем. Даже при штурме Боажа не было такого мощного, давящего, непереносимого шума. Что творилось там, в самой гуще боя, Давин не мог даже представить. Он видел волнующееся, бушующее море человеческих тел. В этой свалке люди, должно быть, давно потеряли понимание того, кто был своим, а кто чужим, и кидались на любого, кто находился поблизости. Главное — выжить.

Отсюда было трудно оценить ход боя. Несмотря на то, что лорды формально должны были осуществлять командование и координацию своих сил, на практике от них не было никакого особенного толку. Девять самых бесполезных и никчёмных людей на этом поле, тем не менее, бросивших на смерть десятки тысяч человек.

От них уже ничего не зависело. Впрочем… Давин оглянулся. Позади, укрытый от врага грядой, находился резерв. Пять тысяч пехотинцев и почти тысяча всадников. В этом лорды ещё могли повлиять на исход битвы — грамотно воспользовавшись резервом, выпустив его в нужное время и в нужном месте, вполне можно было либо переломить ход сражения, либо упрочить свою победу.

Он вновь перевёл взгляд на поле. Войска Коалиции пытались сломать фланги армии короля, но пока не добивались особых успехов. Впрочем, сейчас было уже трудно разобрать в этом месиве, где именно проходила линия фронта. Давин вдруг подумал, что понимает, почему место сражения называют полем брани — брань действительно стояла такая, что, казалось, почернеют сами небеса.

Хотя небо и так то и дело затмевалось тучами стрел — лучники с обеих сторон продолжали осыпать ими позиции врага, лишь перенеся огонь на арьергард. Пройдёт много лет, а травы на Гвидовом поле всё ещё будут бушевать, удобренные человеческой кровью.

Интересно, где сейчас был Увилл? Сам Давин, с одной стороны, ощущая возбуждение битвы, с другой всё же радовался, что находится вдали от неё. Он стал слишком стар, чтобы рубиться на мечах. От махания мечом у него болело плечо и запястье, да и дыхание становилось сиплым и неровным уже через пару минут. А вот Увилл — другое дело. Давин знал, что тот иной раз лично принимает участие в стычках и наверняка много упражняется с оружием. Парень всегда хотел быть лучшим во всём.

Наверняка он и теперь не удержится от того, чтобы вписать в историю ещё пару эпичных баек о том, как великий император Увилл сокрушал недругов своим божественным мечом, как он разил врага, рубил головы и тут же, прикасаясь к ним, возвращал на место. Вроде бы примерно этим славился мифический Вейредин?

***

В разгоревшейся сече не было уже ни тактики, ни стратегии. Люди просто рубили первого, кто оказывался в досягаемости меча или копья. Разобрать, где свой, а где враг, в такой суматохе было почти невозможно. Барон Корли на коне метался вдоль спин своих воинов и отдавал какие-то команды, но вряд ли их кто-то слышал. Говоря откровенно, он и сам едва слышал себя.

Было видно, что массы врагов пытаются продавить фланги и постараться зайти в тыл. Этим и нужно было сейчас заниматься. Рядом находились адъютанты, которых он то и дело посылал, пытаясь передвинуть отряды так, чтобы воспрепятствовать окружению. Получалось не так чтобы очень хорошо — всё-таки опыта управления такой массой людей у него не было. Успокаивало лишь то, что у противника его было, похоже, ещё меньше.

Вообще его бойцы держались молодцом. Сразу была видна выучка, пусть даже некоторые успели потренироваться лишь несколько месяцев! Всё же даже по тому, как тот или иной воин держал копьё, можно было понять, к какой армии он принадлежит. И пока численное превосходство врага, кажется, никак ему не помогало.

Стрела вонзилась в шею его лошади, и та, заржав от боли, взвилась на дыбы, сбросив седока. Даже полуоглушённый от падения, Корли сразу стал отползать назад, опасаясь, как бы агонизирующая лошадь не подмяла его под себя. Когда в глазах наконец просветлело, он увидел, что к нему уже спешат адъютанты.

— Всё в порядке, милорд? — помогая подняться на ноги, загалдели они.

— Всё в порядке, — кривовато усмехаясь, заверил Корли. — Я не ранен. Чёртовы лучники! Я уже и позабыл о них!

Действительно, стрелы, хотя и в меньшем количестве, продолжали сыпаться с неба.

— Приведите мне нового коня! — скомандовал Корли, поправляя чуть съехавший на глаза шлем.

Один из адъютантов бросился исполнять приказ. В это время к Корли подскакал всадник.

— Его величество прислал разузнать, всё ли у вас в порядке, милорд?

— Передайте королю, что всё хорошо. Подо мной ранило лошадь, только и всего.

— Какова ситуация на данный момент? — удовлетворённо кивнув, спросил гонец.

— Пока всё неплохо, как видите, — Корли отвечал спокойно, понимая, что этот человек ведёт расспросы от имени самого короля. — Эти хитрецы пытаются взломать наши фланги, но не думаю, что у них получится.

— Хорошо. Я передам его величеству, что вы стоите твёрдо.

— Передайте, что через полчаса или час ситуация может переломиться кардинально. Полагаю, что эти олухи дольше не продержатся.

Ещё раз кивнув, гонец ускакал туда, где находился Увилл. Тем временем Корли подвели новую лошадь. Он вскочил в седло и стал оглядывать поле битвы. Да, противник всё ещё заметно превосходил их числом, но они, похоже, совершенно не могли воспользоваться этим преимуществом. Более опытные и тренированные воины короля весьма неплохо оборонялись. Если лорды не придумают ничего нового, то, пожалуй, пророчество Корли вполне может сбыться. Через какое-то время солдаты Коалиции просто выдохнутся, и тогда можно будет попытаться контратаковать.