— Но ведь никто не мешает вам вербовать людей хоть в Рогоне! Я, господа, вижу сейчас два пути развития событий. Первый. Будущим летом мы создаём несколько ударных отрядов и атакуем сразу несколько доменов, не давая им подготовиться. Второй. Мы, так же, как и эти хитрецы, отказываемся от крупных операций, и готовимся к хорошей драке. Например, мы можем укрепить Колион по принципу Боажа. А главное — вербовка и обучение людей. И тогда через год мы просто разобьём войско Стола, захватим его командующих и раз и навсегда покончим с этой войной!
— Штурм сразу нескольких доменов ничего не даст, — возразил Сейн. — Даже если мы захватим все эти города — нам не удержать их. Если мы выберем первый вариант, то, полагаю, будет разумнее сосредоточиться на одном домене, а именно — на Танне. Взятие Танна позволит нам контролировать весь северо-восток, и нам будет проще оборонять город, максимально удалённый от других доменов и максимально близкий к нам.
— Это действительно разумно, — согласился Увилл. — Значит, ты выступаешь за первый путь?
— Я этого не говорил! Я сказал «если мы выберем». На мой взгляд, нам необходимо сосредоточиться на усилении нашей армии. Если лорды действительно соберут тридцатитысячное войско — нам не выстоять. На данный момент у нас в совокупности не наберётся и семи тысяч человек. Ещё вчера казалось, что это очень много, но сегодня я понимаю, что такого количества нам недостаточно.
— Выходит, главнокомандующий выступает за перемирье? — усмехнулся Увилл.
— Да, государь, — в тон ему ответил Сейн, прекрасно зная своего короля и то, что он действительно имеет в виду. — Пусть волк отдохнёт. Свернётся клубочком, словно цепная дворняга, и будет лишь лениво помахивать ушами, отпугивая мух.
— Но ведь, если потребуется, он покажет зубы? — рассмеялся Увилл.
— Он даже рыкнет пару раз, государь, — заверил Сейн. — Негоже, чтобы все зайцы в лесу распоясались и решили, что пришло их время!
— Все ли согласны с нами? — спросил Увилл, сразу обозначая и собственную позицию.
Впрочем, это не было какой-то угрозой или предостережением. Мы уже знаем, что Увилл дозволял своим вассалам до поры оспаривать собственные мысли, а потому любой, кто сейчас высказался бы против, тем более, приведя весомые доводы, заслужил бы похвалу, а не опалу.
Однако же остальные бароны согласно кивнули. Каждый понимал, что Стол — опасный соперник.
— Вот и хорошо! — кивнул Увилл. — Значит, так и поступим. Уже сейчас мы должны начать работу по вербовке. Мужички давно собрали урожай и сидят по домам, скучая. Берите всех, кто согласится! А кого-то даже и уговаривайте. Если Стол соберёт тридцать тысяч — мы постараемся собрать сорок!
Наверное, у многих сейчас кружилась голова от озвученных чисел. Армия в сорок тысяч человек казалась абсолютно невероятной. Население подавляющего большинства городов было вдвое, а то и вчетверо меньше! Но все привыкли к тому, что боги помогают своему любимчику Увиллу, а потому каждый верил в успех.
— Ну а я, пожалуй, проведаю родню, — усмехнулся Увилл. — Кто знает, может мне удастся договориться со старым волчарой, чтобы он примкнул к моей стае!
***
К лету 3788 года Руны Чини[120] больше всего подходило определение «затишье перед бурей». Каждый лорд, даже владельцы западных доменов, старались успеть укрепить свои города, покуда не грянула большая война. Такой мобилизации сил домены ещё не знали. Сотни и сотни окрестных колонов и особенно крепостных сгонялись для рытья рвов и обновления стен.
Всё это, конечно, плохо сочеталось с сельскохозяйственными работами, поэтому ожидать хорошего урожая этой осенью не приходилось, но об этом сейчас думали меньше всего. Во всяком случае, сами лорды. В конце концов, всегда можно было, пусть даже вопреки решению Стола, увеличить оброк и тем самым протянуть зиму.
Одно из наиболее грандиозных строительств развернулось в Латионе. Естественно, Давил Савалан понимал, что находится на особом счету у Увилла, и что его город внезапно оказался весьма уязвимым из-за своего положения — он лежал в прямом смысле на берегу Труона, и до недавнего времени, а именно до зимнего штурма Боажа, это казалось неоспоримым преимуществом.
И вот теперь началось возведение деревянной стены, отделяющей портовый квартал Латиона от остального города. Разумеется, это было ужасно неудобно, да к тому же пришлось снести множество построек, но Давил был неумолим. Он понимал, что если пять тысяч воинов по льду проникнут в город — с ними уже ничего не поделаешь.
Как и многие богатые города, за долгие годы Латион оброс многочисленными посадами, которые когда-нибудь наверняка вольются в него. Но сейчас все эти слободки, находившиеся за крепостными стенами, ощущали сильнейшее беспокойство. Их жители понимали, что в случае осады или штурма их хозяйствам придётся несладко. Кто побогаче, старались найти жильё в самом городе, но в большинстве случаев своё нынешнее жилище им не удавалось сбыть и за половину стоимости — никто не хотел выбрасывать деньги на ветер, покупая дом, который, вполне возможно, вскоре будет сожжён.
Это было весьма тяжёлое время для всех, и особенно для простонародья. И здесь мнения удивительным образом поляризовались. Некоторые (которых, наверное, всё-таки было большинство) роптали из-за новых повинностей, в том числе и трудовых, и втихаря сочувствовали его величеству королю. Но были и те, кто со страхом ожидал возможного вторжения, проклиная захватчиков за нынешние и грядущие лишения.
Эти люди могли говорить, не таясь. Говорить о том, что любая война плоха, и что правители все одинаковы, и как бы ни сложилась дальнейшая история, а одно можно сказать наверняка — жизнь простого человека никогда не изменится. Лучше всё равно не будет, не было бы хуже — это была их основная позиция. И, совершенно очевидно, именно эти люди сейчас становились основной поддержкой Стола.
Ещё одна отличительная особенность данного времени — Знаки короля почти исчезли. Особенно мало их можно было видеть в Латионе, но и в Танне, и в Бейдине люди то ли побаивались, то ли стеснялись. На какое-то короткое время могло даже показаться, что противостояние Увилла и Стола закончилось, и всё вновь стало как прежде. Увы, это была лишь иллюзия…
Лорды объявляли дополнительные рекрутские повинности, призывая под свои знамёна всё больше простолюдинов. Мастера-оружейники старались изо всех сил, но всё равно едва ли успевали наготовить заданное количество копий, луков и стрел.
Увы, не менее эффективно действовал и Увилл. Его вербовщики появлялись в деревнях прочих доменов, показывали татуировку в виде Знака короля и призывали мужчин в армию его величества, чтобы бороться за свободу и благоденствие. Где-то к этим людям относились с осторожностью и даже некоторой озлобленной недоверчивостью. Простонародье и без того ошалевало от свалившегося на них тягла, и многих пугала перспектива бросить семью и идти в далёкие леса Колиона.
Но всё же эти охотники за головами собирали свою жатву, особенно среди молодёжи. Молодые и горячие парни видели больше доблести в том, чтобы помахать мечом или копьём во славу короля Увилла, чем в возделывании земли без малейших перспектив на лучшее будущее.
Сам король не отставал от своих соперников в масштабах деятельности. В доменах Колиона и Боажа были созданы около десятка больших лагерей, куда стекались новобранцы и бывалые воины. Лагеря эти располагались теперь не посреди лесов и болот, а неподалёку от городов и больших селений, чтобы удобней было организовывать снабжение. Здесь вчерашние хлеборобы получали возможность освоить военную науку, и оборона Боажа красноречиво показала, какие плоды это может принести.
И всё же пополнение рядов шло не столь быстрыми темпами, как хотелось бы Увиллу. Было ясно, что сорок тысяч — недостижимое для него количество. Быть может, если очень повезёт, он сумеет собрать половину от задуманного. Тем важнее было как можно лучше обучить имеющихся бойцов.
