— Прошу тебя, государь, — рухнув на колени перед Увиллом, взмолилась женщина. — Исцели моё дитя… Я похоронила уже четверых детей, и эта доченька — последняя, что у меня осталась. Не позволь ей уйти через Белый Мост!..

— Ты совсем сдурела что ль, Ерка? — рявкнул на неё трактирщик, видимо, хорошо знавший бедняжку. — Али государь тебе лекарь какой? Да ещё и заразу свою сюда притащила!..

— Тише, хозяин! — одёрнул его Увилл, который уже увидел возможность покрасоваться и породить новую легенду. — Зачем ты ругаешь бедную женщину? Разве не видишь, что она в отчаянии?

Трактирщик поспешно умолк и на всякий случай отправился приглядеть за жарким. Увилл же склонился над коленопреклонённой селянкой:

— Почему ты думаешь, что я могу исцелить твоё дитя?

— Ты послан Арионном, государь. Он смилостивился наконец над нами и прислал тебя. И он помогает нам через тебя. Я верую, государь, что ты можешь исцелить мою дочь…

— Я не знаю, моя госпожа, какой силой наделил меня Арионн. Я не знаю, исцелит ли он твою дочь через меня. Но я знаю одно — я обязательно попробую это сделать! И мы будем вместе молить Белого бога, чтобы он сотворил чудо!

В данный момент Увилл даже не думал о том, что способен заразиться от умирающего ребёнка. Он понимал лишь, что на него сейчас устремлены несколько десятков благоговейных взглядов. И что об этом потом будут рассказывать сотни, если не тысячи людей. Он торжественно откинул край хламиды, обнажив посинелый животик младенца, и возложил руки на сжигаемую лихорадкой сухую кожу.

— Именем Белого Единорога, Арионна Благословенного, я изгоняю хворь, прислужницу Чёрного Асса, из этого дитя! Пусть Арионн-Заступник, действуя через меня, исцелит невинного ребёнка и дарует ему долгую и счастливую жизнь!

Грубые неотёсанные мужики, которые ещё несколько минут назад развязно перешучивались и громко галдели, теперь, затаив дыхание и вытянув шеи, следили за королём. Когда Увилл отнял руки от ребёнка и вновь бережно укрыл его, мать разрыдалась от благодарности и счастья. Похоже, никто во всём мире сейчас не смог бы переубедить её в том, что человек, стоящей перед нею, есть само воплощение Арионна.

— Благодарю тебя, государь, — она крепко прижимала младенца к себе. — Ты не только исцелил мою дочь, но и благословил её! Благодарю!..

— Благодарю и тебя за твою веру, моя госпожа, — поклонился в ответ Увилл. — Я ото всей души надеюсь, что твоё дитя поправится!

С глазами, полными благодарных слёз, женщина покинула трактир. Какое-то время там продолжало царить полное молчание. Кажется, многие из присутствующих уже готовы были уверовать в нового бога-короля вслед за этой несчастной.

Когда Увилл со своими людьми уже уезжал из деревни, многие местные жители подходили и просили его благословения, словно какого-нибудь арионнитского жреца. И он благословлял каждого, для каждого находил слово.

— Я разговаривал с трактирщиком, — тихонько проговорил Гардон, когда они уже отъехали от деревни. — Через его трактир ежедневно проезжают десятки людей. Он всем будет рассказывать о том, как вы исцелили дитя.

— Хорошо, — кивнул в ответ Увилл.

***

Звон металла о металл, казалось, разносился на многие лиги вокруг. Он нарушал торжественную тишину вековечного леса, и создавалось впечатление, что звон этот слышен в самом Колионе. Каждый день бойцы «гвардии короля» тренировались во владении оружием, причём лишь новичкам, впервые бравшим меч в руки, доставались деревянные клинки. Едва лишь боец начинал держать меч не так, как ложку, ему вручали затупленный железный.

Кроме обращения с мечом, и даже прежде этого воинов обучали владеть пикой. Увилл полагал, что ударной силой его будущих врагов, скорее всего, станет дворянская конница, так что нужно было приучить людей бесстрашно встречать конный натиск.

Сам Увилл неплохо обращался с оружием, благо, Давин в своё время уделил этому немало внимания. Он весьма недурно бился на мечах, и ещё лучше стрелял из лука. Однако же он не упускал случая помахать клинком — это не только позволяло держать себя в тонусе, но и отлично мотивировало бойцов.

Каждый день в лагере появлялись новые люди. Их приводили местные охотники из окрестных деревень, куда, в свою очередь, добровольцы приходили по направлению вербовщиков, действовавших сейчас не только по всему Колиону, но и в окрестных доменах.

Довольно быстро в лагере сложилась какая-то особая атмосфера, обросшая собственными традициями и обычаями. Так с чьей-то лёгкой руки было решено, что Знак короля на руку новичка могут нанести лишь по рекомендации кого-то, уже имеющего на предплечье заветную корону. Это заставляло вновь прибывших стараться поскорее обзавестись знакомствами, и немало сплачивало людей, превращая их в некое братство.

Еды хватало на всех. Леса вокруг изобиловали дичью, небольшие речушки — притоки Алийи — давали рыбу. Также возвращающиеся отряды привозили зерно, часть из которого «реквизировалась» у местных феодалов, а часть жертвовалась простыми людьми.

Сразу несколько кузниц работало в лагере, и это означало, что в оружии не будет недостатка. Восточнее, близь Симмерских болот, хватало болотной руды, из которой ковались не только наконечники копий и стрел, но даже и мечи. В окрестностях замка было сделано несколько углежогных ям, так что теперь горны кузниц пылали жарко, и сталь получалась доброй.

В один из дней пириллия Увилл готовился к очередной вылазке, ведь примерно через месяц феодалы начинали сбор оброка, что означало для короля возможность не только поживиться, но и лишний раз разыграть из себя народного защитника. Он планировал взять с собой отряд в четыре сотни человек — это должно было внушить трепет в сердцах врагов и восхищение в сердцах друзей. Ещё один отряд в сотню всадников должен был отправиться на восток.

Были и другие лагеря, о которых уже упоминалось выше. Южным лагерем командовал теперь Корли, а так называемым Ближним лагерем — барон Балтон, показавший себя за это время с лучшей стороны. Эти двое также готовили вылазки, так что одновременно в домене Колиона и его окрестностях могли действовать до пяти-шести самостоятельных отрядов «гвардии короля». Возможно, и это, в том числе, порождало слухи о вездесущности короля Увилла.

Так вот, в один из дней пириллия в хате, где находился Увилл, раздался стук. Кроме короля здесь находилось и несколько вассалов, так что один из них отворил дверь. На пороге стоял кузнец в кожаном переднике и с лицом, будто бы закопчённым в кузнечном горне.

— Чего тебе, друг? — осведомился вассал. Отношение к кузнецам в лагере было самое уважительное, и зачастую они пользовались едва ли не большими преимуществами, нежели дворяне.

— У меня дело к государю, — прогудел кузнец, засовывая голову внутрь и оглядываясь.

— Заходи, — махнул рукой Увилл. — В чём дело? У тебя какие-то проблемы?

— Нет, ваше величество, — кузнец зашёл, держа в руках нечто продолговатое, обмотанное ветошью. — У меня вроде как подарок.

— Неужели? — Увилл уже понял, что находится в руках кузнеца и встал, направляясь к нему. — С удовольствием приму его!

Кузнец размотал предмет, который предсказуемо оказался полуторным мечом с клинком около ярда в длину. Его особенностью было удивительное навершие, сделанное в виде посеребрённой зубчатой короны.

— Вот это подарок! — воскликнул Увилл, принимая оружие из мозолистых рук. — Какой меч!

Рукоять ощущалась в ладони, словно была её продолжением. Сталь была очень хороша — Увилл сразу определил это взглядом знатока. И баланс был просто идеален — сделав несколько пробных взмахов, Увилл не нашёл, к чему придраться.

— Это поистине королевский подарок, друг мой! — с неподдельным восхищением разглядывая меч, проговорил Увилл.

— Я назвал его Знак короля, государь, — польщённо улыбнулся кузнец.

— Благодарю тебя от всего сердца! — Увилл обнял громилу. — Уверен, этот меч не раз сослужит мне верную службу!