Въезд Увилла наделал много шуму. Десятки зевак по дороге к замку Олтендейлов сбегались, чтобы полюбоваться на великолепную кавалькаду. Люди отвыкли от подобных зрелищ, и сейчас это производило должное впечатление. Сам король Колиона сидел у окошка кареты с отодвинутой шторкой, так что все желающие могли его лицезреть. Впрочем, здесь, в Танне Увилла и без того знал каждый. Вероятно, на это и был расчёт.

У другой дверцы кареты сидела блистательная Камилла. Её наряд был заметно скромнее наряда Увилла, но на ней он сидел бесподобно, подчёркивая её красоту, и тем самым выглядел куда выигрышнее, чем самые шикарные платья с глубоким декольте и ушитые жемчугами, которые были модны на западе.

Надо сказать, что многие советники вовсе отговаривали Увилла от поездки в Танн. Тот же Гардон пытался убедить своего короля в том, что если уж он вздумал начать войну против Стола, то не стоит добровольно соваться в логово врага. Своей последней выходкой с захватом земель Давина Увилл, должно быть, здорово разозлил всех, и эта встреча вполне могла закончится непредсказуемо.

Однако Увилл, не раздумывая, отказался от идей своих приближённых.

— Поймите, пока ещё это — не война, — пояснял он. — Сейчас мы пощипываем пёрышки наших соседей, но в этом нет ничего особенного. Кто знает, может мне удастся выкрутиться на этот раз, и тогда мы какое-то время сможем продолжать. Этот дуб рос тысячи лет и имеет мощные корни. Мы покамест лишь пару раз ударили по нему топором, но этого мало, чтобы свалить такое дерево. Нужно время, чтобы подрыть и перерубить корни, господа. Так что не будем спешить. Авось на этот раз пронесёт!

Когда Увилл вошёл в такую знакомую залу, где он столько раз играл, ещё будучи ребёнком, сердце его невольно сжалось от приятных воспоминаний. Впрочем, он не дал сантиментам ни малейшего шанса — сейчас нужно было быть жёстким, холодным и насмешливым, не забывая при всём этом оставаться ещё и величественным. А потому он гордо вскинул голову и прошествовал к большому столу, где уже сидели, дожидаясь другие лорды.

— Вы опоздали, лорд Тионит, — холодно проговорил Давин, не делая даже попытки встать, чтобы поприветствовать вошедшего.

— Разве? — надменно бросил Увилл, направляясь к пустующему креслу, чтобы занять своё место. — По-моему, вы ещё не начинали.

— Потому что ждали тебя, — молодому человеку, похоже, удалось вывести Давина из себя, и он перешёл на «ты». — Полагаю, ты не слишком-то спешил, устраивая балаган на моих улицах!

— Прошу, лорд Давин, выбирайте выражения, — хладнокровно ответил Увилл, усаживаясь на своё место. — Полагаю, время оскорблений ещё не подошло.

— Довольно, лорд Увилл! — строго одёрнул самозванного короля лорд Вайлон, который теперь, после смерти Элдана Ковинита, председательствовал за Столом на правах старейшего. — Проявите уважение к собранию.

— О, поверьте, лорд Вайлон, я преисполнен уважения к собранию! — произнёс Увилл тоном, полностью противоречащим сказанным словам.

— И что это ты натянул себе на голову? — воскликнул Давин, приглядевшись. — Во имя всех богов, Увилл, разве ты ещё недостаточно выставил себя на посмешище?

Несколько одобрительных смешков раздалось с разных сторон. Лорды и не думали скрывать своего отношения к тому, что они считали чудачествами со стороны Увилла.

— Странно, что вы не делаете лорду Давину замечаний, подобных тем, что уже успели сделать мне, лорд Вайлон. А между тем он уже дважды оскорбил меня за каких-нибудь пять минут.

— Прошу вас, лорд Давин, — словно бы нехотя вынужден был произнести Тедд Вайлон. — Сохраняйте хладнокровие. Вы, на правах созывателя Стола, сейчас получите возможность высказать всё, что думаете.

— То есть очередную порцию оскорблений, — осклабился Увилл, явно желая вывести Давина из себя.

— Никаких оскорблений, — возразил Вайлон. — Но и вам, лорд Увилл, следует держать себя в руках.

— Поверьте, с этим я справлюсь, — величественно ответил юноша, хотя многие из здесь присутствующих имели возможность лично наблюдать вспышки его характера, а некоторые — и не единожды.

— Итак, лорд Давин, прошу вас, — кивнул Вайлон с некоторым облегчением — председательствовать на подобных заседаниях было делом нелёгким.

— Господа, — вставая, проговорил Давин. — Я экстренно созвал Стол в связи с теми событиями, что мы имели сомнительное удовольствие наблюдать в последнее время. Присутствующий здесь лорд Тионит на протяжении уже довольно долгого времени совершает необдуманные поступки, которые ставят под угрозу само существование нынешних устоев. Все мы знаем, что домен Колиона вносит смуту, безрассудно сокращая объёмы взимаемого оброка. Это уже принесло свои плоды — простонародье многих соседних доменов, в том числе и моего, требует того же и для себя.

При этих словах Увилл растянул губы в торжествующе-насмешливой улыбке и слегка поправил пальцем корону на лбу, хотя та и так сидела идеально.

— Уже одно это представляет серьёзную опасность и может грозить народными бунтами, — продолжал Давин, не обращая внимания на ухмылку юноши. — Однако же лорд Тионит этим не ограничился. Лорд Салити может быть красноречивым свидетелем того, как Колион, пользуясь настроениями черни, начал захваты прилегающих территорий. Только за минувшее лето он дважды совершал акты агрессии — в отношении домена Боажа, а также в отношении моего домена. И всякий раз он прикрывал это какими-то нелепыми бреднями, подсылая вместо себя своих миньонов, ведущих переговоры в совершенно оскорбительном ключе. С каких это пор лорды посылают на подобные переговоры вассалов? Уж не трусость ли это, а, Увилл?

— Нет, лорд Давин, это не трусость, — Увилл хорошо подготовился к заседанию, и его сложно было вывести из себя. — Но для чего же тогда королю советники и министры, если он всё должен делать сам?

Вновь ропот повис над столом, за которым заседали лорды. В ропоте этом было больше насмешки, но часто слышалось и раздражение. Совершенно очевидно, что Увилл вполне сознательно провоцировал Стол, хотя не так давно убеждал того же Гардона в необходимости быть осторожными. Возможно, в этом был какой-то расчёт, а может он просто не сумел совладать с эмоциями.

— Есть ли более жалкое зрелище, чем человек, провозгласивший себя королём, не имея на то никаких прав? — воскликнул Давин.

— Да, — не теряя внешнего хладнокровия, парировал Увилл. — Человек, цепляющийся за прошлое, потому что страшится будущего!

— Прошу вас, господа! — вновь вынужден был вклиниться в разговор Вайлон.

— Вы сами видите, милорды, что этот человек не в себе, — взяв себя в руки, заговорил Давин. — Но пусть бы он оставался наедине со своим безумием в фамильном замке! Однако вместо этого он сеет это безумие не только в пределах своего домена, но и за его границами! И вместе с тем он сеет страшную бурю, господа! Если не предпринять мер сейчас, через несколько лет мы можем получить новые Смутные дни.

Увилл, похоже, получал удовольствие от того, что выводил Давина из себя. Кажется, он уже не боялся его разоблачений. Давин не мог не знать, что Камилла приехала вместе с Увиллом, и последний, судя по всему, полностью уверился в том, что лорд Олтендейл созвал Стол не для того, чтобы раскрыть обстоятельства смерти Даффа Савалана. И осознание этого делало Увилла более дерзким — как и многие невротические натуры он был склонен кидаться из крайности в крайность.

— Однако, я ещё не озвучил главное обвинение. Впрочем, все вы и так прекрасно осведомлены о нём, господа. Высокомерие лорда Тионита пошло так далеко, что он, зная об объявленном заседании Стола, всё же напал на мой домен, тем самым грубо поправ самые основы наших традиций и, можно сказать, плюнув в лицо каждому из вас!

Чувствуя, что вновь теряет контроль над собой, Давин шумно сел в своё кресло, сделав знак, что он закончил говорить.

— Что ж, мы выслушали лорда Давина, — Вайлон, не вставая, поклонился оратору. — Предоставим возможность оправдаться лорду Увиллу.

— Оправдаться? — ухватившись за последнее слово, воскликнул Увилл, вставая. — Я скажу своё слово, милорды, но оправдываться я не стану. Оправдание — удел виновных, а я себя таковым не считаю. Всё, что я делаю, служит на благо всех доменов… Впрочем, я неверно выразился. Домены — пережиток прошлого, разорванная наживую плоть Кидуанской империи. То, что я делаю, служит на благо людей — от крепостных до дворян. Потому что люди устали от разделения, от произвола и вражды. Людям нужен покой и мир, а покой — это империя! Представьте, господа: единый закон, единое пространство без границ и ввозных пошлин, единый правитель… Да, господа, именно с этим пунктом вам сложнее всего смириться. Каждый из нас сейчас — главная цапля на болоте. Пусть болото невеликое и вонючее, но мы возвышаемся над ним и выхватываем из-под тины лягушек. Но мы должны отказаться от этой идеологии, ведь она нескончаемыми веками цепью приковывает нас к эпохе Смутных дней, не давая двигаться дальше!