Ветер действительно усиливался. Вскоре стяг, до того висевший, будто промокшая тряпка, гордо расправился и затрепетал, словно потрясая своими золотыми кулаками в адрес вражеской армии. Вместе с тем, как ветер уносил клочья тумана, он словно бы уносил и неуверенность самого Давина. Видят боги — он не хотел очутиться тут, и не хотел, чтобы всё это произошло. Но он сделает то, что должен. Он не допустит, чтобы кто бы то ни было, пусть даже и сам Увилл Тионит, посягал на всё, что было ему дорого!
Туман таял, и вот уже Давин увидел сперва смутные очертания, а затем и ряды своих людей, напряжённо вглядывающихся туда, где находилось войско Увилла. Боги, лорд Олтендейл был знатным воякой, повидавший на своём веку не одну битву, но до сих пор он никогда прежде не видел такого количества воинов в одном месте!
Коалиция лордов, противостоящая Тиониту, сумела собрать под свои знамёна более сорока тысяч клинков. Предания времён империи гласили, что в те времена под знаком Белого Дуба[103] собиралось и до двух сотен тысяч людей, но теперь это казалось совершенно невероятным. Впрочем, те времена были совсем иными.
Тринадцать лордов доменов прислали свои войска на Гвидово поле, и девятеро из них присутствовали лично. Давин слукавил бы, если бы сказал, что они прислали войска ему. Лорды не признавали кого бы то ни было выше себя, будучи равными, и в этом была та правда, за которую и стоял сейчас здесь Давин Олтендейл. Правда, попрать которую вознамерился Увилл.
У самого бунтаря Тионита войско было не в пример скромнее — разведка докладывала о двадцати двух — двадцати пяти тысячах солдат. Впрочем, и это число казалось невероятным — откуда бы он мог набрать такую прорву? Да, простонародье и мелкие феодальчики обожали и едва ли не поклонялись ему, но всё же названное количество просто не укладывалось в голове. Неужто он согнал под знамёна всё население центральных доменов?
Это была не первая схватка между Увиллом и Коалицией лордов, но она должна была стать последней. Сегодня должно быть покончено и с самим непоседливым выскочкой, и с его бреднями о единоличном правителе. У Тионита нет шансов — никакая сила не выстоит против армии, которую собрала Коалиция.
Туман окончательно растворился под ударами сразу двух стихий — солнца и ветра, и теперь в свете разгоревшегося уже дня Давин хорошо видел полоску вражеской армии. Боги, кажется, разведка не слишком-то ошибалась! Там действительно были тысячи и тысячи бойцов. Может быть и не двадцать тысяч, но, судя по всему, никак не меньше пятнадцати.
Сколько людей сегодня поляжет на этом поле? Сколько из тех, кто сейчас ещё дышит прохладным утренним воздухом, заплатит жизнями за тщеславие этого мальчишки?..
Зелёное с прожелтью Гвидово поле, похожее на гигантскую чашу, разделяло два грязно-коричневых, слегка колыхающихся прямоугольника. Давин вновь поглядел по сторонам. Он видел штандарты других лордов Коалиции — всего в сотне-другой ярдов от него находилась ставка лорда домена Варса Брада Корти, и его вздыбившиеся змеи на жёлтых знамёнах ярились, поддаваясь порывам всё усиливающегося ветра. Армии других лордов располагались дальше, и некоторых он вовсе не видел со своего места.
Как же жалко выглядело войско Увилла на фоне полков Коалиции! Вглядываясь в ряды воинов, над которыми кое-где плескались голубые стяги Тионитов, Давин вдруг скрипнул зубами.
— Что же ты натворил, сын?.. — пробормотал он.
Впрочем, это был скорее некий ритуал, нежели реальное проявление чувств. Давин давно уже привык видеть в Увилле не мальчишку, которого он действительно воспитывал словно сына, а врага. Никаких особенных чувств к нему у старого воина не осталось. По крайней мере, Давин считал именно так и очень надеялся, что так оно и есть. Он понимал, что если Увилл не будет мёртв к исходу этого дня, то всё равно будет казнён чуть позже. И что он, Давин Олтендейл, будет одним из тех, кто скрепит этот приговор своей подписью.
Старый лорд вновь прикусил шрам на губе так, что на глазах выступили слёзы. Остались считанные минуты. Интересно, хватит ли у Увилла терпения дожидаться атаки Коалиции, или же он, не взирая на значительную разницу в численности, ломанётся в бой первым? Вообще-то он довольно грамотно расположил своё невеликое войско…
Невеликое… Давин вновь усмехнулся про себя. С каких это пор войско в пятнадцать-двадцать тысяч стало невеликим? За всю свою полную схватками жизнь он не мог припомнить случая, чтобы на одном поле собиралась хотя бы даже четверть от тех людей, что ждали сейчас сигнала к атаке с обеих сторон. Как-то незаметно для всех игра пошла слишком уж по-крупному. Давно ли Увилл со своей горсткой в четыре сотни мечей пощипывал пёрышки на впалых боках доменов своих соседей?
Малец действительно поднабрался опыта, да и голова у него варит — будь здоров. Вот и сейчас Увилл расположил свои силы настолько грамотно, насколько это было возможно. Он использовал все те скудные преимущества, которые даровал местный унылый ландшафт. Он постарался увеличить протяжённость фронта, дабы уменьшить вероятность окружения, но сделал это не в ущерб крепости своих рядов. Войска Тионита, разбитые на несколько самостоятельных подразделений, выстроили несколько эшелонов обороны, готовые встретить врага почти с любого направления.
Нет, Увилл всё-таки умнее, чем часто говорят о нём другие лорды! Он не станет нападать — не поведёт своё войско в ловушку. Недалёкий Диввилион заверял остальных, что Тионит непременно нападёт первым, и тогда вступившие в бой войска должны будут отступить назад, втягивая врага в своеобразный мешок, который захлопнут фланговые части. Этот идиот мнил себя стратегом, хотя не победил бы даже в кулачном бою у мельницы. Собственно, все свои схватки с Увиллом он бездарно проиграл уже давно.
Давин вглядывался в ясно теперь уже видимое вражеское войско, словно пытался разглядеть того, кого он когда-то именовал сыном. Увилл, в отличие от большинства других лордов, не любил отсиживаться за спинами своих людей и всегда был в первых рядах. Давин и сам бы с радостью тряхнул стариной — слишком давно он не ощущал этого пьянящего ощущения опасности и восторга, когда на тебя надвигается стена копий и клинков, жаждущих твоей крови.
Но нет… Как и прочие лорды, он останется здесь — якобы для того, чтобы командовать своим сегментом сражения. На практике он понимал, что вскоре его воины убегут отсюда вперёд на несколько сотен ярдов, и всё что он сможет — смотреть на сражение, разворачивающееся вдали. Впрочем, чем Гурр не шутит — может быть позже он всё-таки вскочит на своего Галантиара и приблизится туда, чтобы хотя бы вздохнуть этот непередаваемый аромат пыли, пота и крови.
А Увилл… Давину хотелось надеяться, что сегодня он получит добрый удар меча, который милосердно избавит его от последующего унижения и мучительной казни, какую, несомненно, придумают для него мстительные лорды.
Воины, стоящие впереди, переминались с ноги на ногу всё сильнее. Теперь, когда тумана уже не было, всё продолжающаяся заминка начинала порядком действовать на нервы. Ропот становился всё громче — кто-то, пытаясь поднять боевой дух свой и товарищей, глумился над численностью и подготовкой противника, кто-то прикрикивал на говорунов, желая последние минуты перед боем провести в тишине и молитве, но более всего было нетерпеливых вопросов — ну когда уже?
Единого командующего у армии Коалиции не было — никто из лордов не пожелал уступить это право другому. Поэтому сейчас, когда ожидаемой атаки Тионита не случилось, наступила некоторая растерянность. Давин даже презрительно хмыкнул, подумав про себя — какое, должно быть, глупое зрелище они сейчас представляют с той стороны поля. Хотелось думать, что Увилл воспримет эту заминку как часть тактической игры.
— Подведите Галантиара, — бросил он через плечо.
Тут же к нему подвели великолепного гнедого саррассанца, по праву носящего это почти царское имя. Легко вскочив в седло, несмотря даже на тяжёлые доспехи, Давин рысью направился ближе к центру — его пять с половиной тысяч бойцов стояли ближе к правому флангу.
