Карета въехала во внутренний двор королевского дворца. Официальное представление Вилиодия придворным должно было состояться лишь после присяги Совета, поэтому сейчас молодой король и его министр безо всякой помпы прошли по коридорам, хотя все встречные разве что не стелились перед ними в глубочайших поклонах и реверансах.

Сама присяга Королевскому совету была пустой формальностью, ведь, как мы уже знаем, всё было решено ещё вчера. Члены Совета с большей или меньшей степенью искренности поздравили короля Вилиодия и поклялись в преданности ему и новой династии, которой желали многие и многие лета. Было решено, что рабочее заседание будет проведено позже, когда новоиспечённый государь немного освоится на чересчур просторном для него пока троне.

Сейчас задача Совета была в том, чтобы подготовить юного монарха к официальному представлению. Вилиодий вместе с Каладиусом выслушали краткие донесения о настроениях при дворе и в городе. Впрочем, оба они уже имели возможность воочию наблюдать эту воцарившуюся эйфорию. Хотелось лишь надеяться, что она не пройдёт так же быстро, как началась…

Коснулся разговор и смерти Конотора. По лицам многих членов Совета было видно, что они подозревают об истинных причинах столь внезапной кончины, но на словах все единодушно приняли версию самоубийства. Некоторые даже отметили, насколько кстати оно пришлось, сняв с многострадальной шеи королевства целый пласт проблем.

Тем не менее, заседание Совета получилось недолгим, после чего все направились в большую коронационную залу, где нужно было впервые явить нового короля его подданным. Сама коронация случится не раньше, чем через месяц, но царствовать Вилиодий должен был начать уже сегодня.

Зала была переполнена придворными и столичной знатью. Громовые овации встретили юного государя. Он уселся на трон, и словно растворился в нём, поскольку все ещё помнили, как лишь недавно его заполняла необъятная туша Конотора. Кажется, ликование было вполне искренним.

Каладиус, давным-давно не выступавший перед людьми, встал рядом с троном и поднял руку, желая говорить. Тишина установилась как по волшебству – каждый боялся упустить хотя бы слово великого мага, понимая, что тот сейчас объяснит столь чудесную смену власти.

Прежде всего первый министр торжественно представил нового короля, не скупясь на похвалы. Эта часть его речи несколько раз прерывалась овациями и восторженными здравницами. Но затем он перешёл к главному, и мёртвая тишина повисла над многосотенной толпой.

– Каждый из здесь присутствующих, я полагаю, сейчас задаётся одним и тем же вопросом – что же случилось, и как так вышло, что на смену королю Конотору Тиониту пришёл Вилиодий Пантатег. Поскольку я в немалой степени приложил к этому руку, то, пожалуй, именно я и объясню вам всё.

Каладиус сделал эффектную паузу, во время которой было слышно лишь напряжённое дыхание сотен глоток.

– Вчера мне стало достоверно известно, что королева Теленея и принцесса Силия были убиты по приказу короля Конотора.

Потрясённый вздох и перешёптывания прокатились по толпе придворных. Люди, переглядываясь, словно пытаясь удостовериться, что они не ослышались.

– И узнал я об этом совершенно случайно. Вчера господин Стеннель тайно встретился со мной и, рискуя жизнью, сообщил, что король Конотор потребовал от него избавиться от герцога Вилиодия и герцогини Пеллионоры, – новая порция вздохов раскатилась по залу. – Также король указал на одного человека из службы безопасности, которого он рекомендовал в качестве исполнителя. Человек этот работал ещё с Рентом Бабером. Господин Стеннель, которому претило убийство двух невинных людей, пришёл ко мне. И мы решили, что должны помешать злодеянию.

Стеннель, стоящий среди членов Совета, казался сейчас олицетворением скромности и самоотверженности. Его белёсое веснушчатое лицо, с которого обычно не сходила сардоническая ухмылка, сейчас покрылось румянцем ложного смущения. Всё-таки глава службы безопасности дворца был весьма неплохим актёром!

– Господин Стеннель с моего согласия арестовал названного королём человека. На всякий случай мы учинили над ним допрос, и он довольно быстро признался, что ему не впервой заниматься подобными делишками для короля Конотора. Он рассказал, как они с Рентом Бабером задушили королеву и принцессу, представив затем это как несчастный случай!

Каладиус вновь замолчал, предоставляя возможность слушателям представить себе услышанное. Придворные были шокированы – они хотя и подозревали, что Конотор способен на многое, но всё же не думали, что он может дойти до таких злодеяний.

– Такая же судьба ожидала бы и нашего нового государя, и его прекрасную добрую сестру. Все вы знаете, господа, что в нашем королевстве закон – превыше всего. Он превыше любых богатств и титулов. Скажите, мог ли я стерпеть, узнав о подобных преступлениях? Должен ли я был смолчать, предоставив королю возможность и дальше безнаказанно убивать невинных? Конечно же, я не стал этого делать! Я срочно собрал Королевский совет, и мы решили, что король Конотор должен ответить за свои злодеяния!

Одобрительный и одновременно раболепствующий гул поддержал великого мага. Каждый старался как можно более заметно выказать своё одобрение, и особенно преуспели в этом ближайшие друзья и былые собутыльники короля. Зная за собой немалое количество грешков, пусть и не связанных с убийствами, они очень боялись сейчас за свою свободу и жизнь.

– Королевский совет принял решение арестовать короля Конотора и судить его. Но поскольку этот злодей собственноручно убил всех, кто мог бы наследовать ему, мы встали перед сложным вопросом – кто достоин сейчас возглавить наше многострадальное королевство? Мы долго обсуждали этот вопрос, спорили, выдвигали самые разные кандидатуры. Поверьте, это было одним из самых непростых решений в моей жизни. Но в конце концов члены Совета проголосовали именно за герцога Вилиодия Пантатега, как человека, чьи великие достоинства я уже расписал ранее.

Вновь раздались здравницы и благословения в честь нового короля, вынуждая Каладиуса сделать паузу.

– Вчера вечером по приказу Королевского совета Конотор Тионит был арестован по обвинению в убийствах членов своей семьи, однако мы не сомневались, что вскоре к этому списку добавится ещё очень много имён. Признав свою вину, король подписал отречение от престола в пользу герцога Вилиодия, – говоря это, Каладиус поднял над собой лист с отречением. – После чего он был отправлен в казематы дворца, где должен был ожидать решения суда. Однако же сегодня утром тюремщики нашли его повесившимся в собственной камере.

Толпа потрясённо затихла, не зная – то ли ликовать, то ли скорбеть. Поскольку и сам Каладиус, и члены Совета сохраняли серьёзный вид, даже самые ярые ненавистники сверженного короля сочли за благо сохранить свои восторги при себе.

– Король Конотор избежал возмездия со стороны людей, но он наверняка получит его на той стороне Белого Моста! – провозгласил великий маг. – С нашей стороны будет лучше, если мы как можно скорее постараемся забыть ужасы минувшего царствования, сохранив их в уголках нашей памяти лишь в качестве предостережений, и направим свои взоры в будущее, которое, благодаря милости богов, будет лучше прошлого стараниями нашего нового повелителя!

Придворные поняли, что это был финал речи первого министра и верховного мага, и теперь, уже не сдерживаясь, разразились овациями. Наверное, это было не совсем правильно – славить министра в присутствии короля, тем более, что само мероприятие посвящалось именно Вилиодию, но Каладиус не был простым министром. Сейчас в глазах всех этих людей он был скорее воплощением самого Латиона.

После Каладиуса пришлось говорить Вилиодию. Это спустя годы он превратится в настоящего златоуста, умеющего одним словом зажигать сердца, а пока этот напуганный, ещё не пришедший в себя юноша, запинаясь, сумел выдавить лишь несколько фраз. Впрочем, ему попалась весьма благосклонная публика. Жители Латиона были словно опьянены случившимся – так человек, долгое время задыхавшийся в смраде душного подземелья вдруг выходит на благоухающую лесную поляну. В эти дни всем казалось, что испытания, долгое время преследующие их королевство, наконец-то остались в прошлом.