Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Опьяневшие от лиррийской крови, убийств и насилия люди уже не удовлетворялись простым убийством младенца, в котором они признали, а может и не признали сына принца. И тогда они, вероятно, сочли весьма забавным поупражняться в силе и ловкости, забрасывая тельце ребёнка на высоту восьми футов. И уж наверняка по крайней мере в первый раз Гайрединн был ещё жив.

Наверняка у них не сразу получилось – позже неподалёку от башенки нашли черту, отчерченную на земле чьим-то каблуком. Именно от этой черты изверги и пытались забросить малыша на помост. И совершенно очевидно, что большинству это было просто не под силу. Сколько раз маленький принц упал на землю, прежде чем кому-то всё же удался победный бросок – неизвестно. Был ли он к тому времени уже мёртв, или умер там, на плохо оструганных досках, испачканных его собственной кровью?..

Что могло довести людей до подобной степени озверелости? Драонн ещё мог бы понять тех, кто рубил уже павшее в бою тело его жены, и даже тех, кто насиловал уже мёртвое тело его дочери. Но как понять этих людей? Играть живым младенцем, будто кожаным мешком, набитым ветошью, как это часто делают детишки… Какой извращённый и больной разум нужно иметь, чтобы предпочесть это грабежу и насилию?..

Впервые с тех пор, как он увидел изрубленную Аэринн, Драонн испытал чувство, отличное от горя, ужаса и боли. Это была жажда мести. Да, Кэйринн была права с самого начала: люди – болезнь этого мира. С ними невозможно договариваться, с ними невозможно сосуществовать рядом. Они – угроза всему чистому, всему светлому, что есть в мире, и доказательством тому служат три тела, лежащие подле него сейчас.

Драонн никогда не ненавидел людей. Напротив, в отличие от большинства сородичей, он пытался найти в них что-то хорошее, понять их, научиться жить с ними. Более того, у него это вполне неплохо получалось. Но теперь всё прошлое было перечёркнуто разом. Пусть даже сам Делетуар восстал бы из могилы, чтобы умолять его примириться с родом человеческим – Драонн остался бы глух к нему. А может и вовсе прогнал бы его прочь – ведь он был человеком.

Но больше всего ненависти он испытывал к одному конкретному человеку. Его он ненавидел даже больше убийц своей семьи, ведь те были лишь тупым быдлом, полуживотными. Но проклятый Ворониус… Человек, который всё это начал… Человек, кичившийся тем, что это он «запустил стрелу». Драонна душила ярость от осознания того, что его Айри, его Биби и Гайрединн мертвы только потому, что какой-то безумный фанатик возомнил себя вершителем судеб.

Если было бы возможно, Драонн воскресил бы его из праха, чтобы затем убить лично. На некоторое время Драонн даже задумался о том, каким истязаниям бы он подверг старика, и это принесло временное облегчение. Эти мысли на короткое время заглушили чувство утраты, так что принц крайне неохотно расстался с ними.

До данного момента Драонн совершенно не заботился о судьбе красноверхих, атаковавших лагерь. Он, вроде бы, смутно припомнил, что Кэйринн говорила о том, что за ними отправлена погоня, но тогда это не показалось ему хоть сколько-нибудь важным. Однако теперь он внезапно заинтересовался этим вопросом.

– Погоня ещё не вернулась? – спросил он у Кэйринн. Ненависть и жажда мести придали ему новых сил, и сейчас он говорил почти как принц.

– Ещё нет. Прошло не так много времени. Они нагонят ублюдков, не волнуйся. Судя по всему, они ушли отсюда не больше, чем за час или полтора до нашего прихода…

Кэйринн прикусила язык, но было уже поздно. Новая волна бессильной ярости и самобичевания захлестнула Драонна. Подумать только – шевели они ногами чуть побыстрее, и ничего этого могло бы и не быть!.. Но он быстро взял себя в руки.

– Я должен осмотреть всё, – довольно спокойно сказал он, с видимым усилием воли накидывая покрывало на лежащие перед ним тела.

Он встал и направился к выходу. Наверное, большая часть Драонна, если не весь он целиком, осталась здесь, в этой комнате, пропахшей кровью и смертью, но принц Доромионский должен был выйти наружу, чтобы и дальше править своим осиротевшим домом.

***

Сто шестьдесят девять тел было собрано во дворе лагеря, ещё три находились в срубе. И всего четырнадцать живых илиров было в этом царстве мертвецов. Мёртвых лирр аккуратно сложили вдоль частокола, прикрыв всем тряпьём, которое смогли найти. Трупы красноверхих безо всякого почтения были выброшены в болото неподалёку от лагеря – их набралось больше трёх десятков. Даже застигнутые врасплох лирры, среди которых были, в основном, женщины, старики да дети, сумели оказать достойное сопротивление.

Принц Драонн появился во дворе, чтобы сказать несколько ободряющих слов своим илирам, большинство из которых лишились близких в эту ночь, а также почтить память павших. Он держался довольно хорошо, лишь посеревшее лицо и запавшие глаза с казавшимися почти чёрными провалами глазниц выдавали его скорбь. Он не отказался даже от миски похлёбки, которую готовили на костре пара илиров, но сумел втолкнуть в себя не больше двух ложек.

Мрачные мысли вились в голове лиррийского принца, нагоняя тучи на его чело, однако он решил до времени ничего не говорить даже Кэйринн. Драонн решил дождаться возвращения мстителей, посланных в погоню.

Отряд вернулся уже задолго после полудня, и сразу стало ясно, что вернулись не все. Очевидно, что не менее десяти илиров было убито, а несколько были ранены. Тела несли на носилках, сделанных из крепких веток и плащей. Раненые, хвала богам, могли идти самостоятельно. С особой хищной радостью Драонн увидел пленного человека, ковыляющего со связанными перед собой руками. В двух шагах позади него шёл Вирезир – илир из отряда Кэйринн, которого она назначила главным среди мстителей.

Сурово молчащие илиры бережно поставили носилки с павшими товарищами рядом с рядами других тел и направились к костру, где для них уже разливали круто заваренную похлёбку. Лишь Вирезир, слегка подталкивая впереди себя отчаянно трусящего пленника, направился прямо к Драонну.

– Мы настигли их, милорд, – просто сказал он, а затем с силой надавил на загривок человека, валя его на колени перед своим принцем.

– Я не сомневался в вас, братья, – ответил Драонн. – Много ли их было?

– Много, – кивнул Вирезир. – Слишком много для полусотни илиров. Этот выродок сообщил, что первоначальная численность отряда была порядка четырёхсот пятидесяти человек. Мы перебили стольких, скольких смогли, а затем, захватив пленника, отступили. Они нас и не преследовали – им слишком досталось. Думаю, не ошибусь, если скажу, что мы убили не меньше двух сотен ублюдков. К сожалению, потеряли восьмерых, и ещё трое тяжелораненых.

Да, теперь Драонн заметил, что не все из тех, кого несли на носилках, были мертвы.

– Благодарю вас, мои братья! – произнёс Драонн. – Нашим мёртвым будет спокойнее на Белом Пути, зная, что их кровь отмщена. Что ж, ешьте и отдыхайте, а я поговорю с этим человеком.

От тона, которым были произнесены эти слова, стоявший на коленях пленник съёжился и даже, кажется, тихонько заскулил. Судя по одежде, это был не простой селянин, а солдат. Странно, но сейчас, глядя на него, Драонн не испытывал какой-то особенной ненависти. Его эмоции были словно выжжены дотла. Однако же в скором времени этого человека ждала смерть, и это понимали все вокруг, включая его самого. А потому несчастному оставалось лишь молиться, чтобы эта смерть была, по возможности, более быстрой и не мучительной.

Вирезир рывком поднял пленника на ноги и отвёл его в сруб, но сам вернулся к своим бойцам, оставив человека на попечении Драонна и Кэйринн.

– Как вы нашли это место? – был первый вопрос, который задал Драонн.

– Вы убьёте меня? – вопросом на вопрос ответил пленник.

– Убьём, – ровно кивнул Драонн. – Думаю, ты и сам не ждёшь иного. Вопрос другой – как ты умрёшь. Мы можем пытать тебя подобно тому, как делают твои сородичи, или убить быстро и без мучений, как подобает мыслящим существам, у которых есть душа. Ответь на все мои вопросы – и ты умрёшь быстро.

1512
{"b":"906808","o":1}