Делетуар весело захохотал и Драонн неожиданно для самого себя тоже вдруг рассмеялся. Всё-таки молва не врала – со вторым канцлером можно иметь дело. Конечно, когда притерпишься к его ароматам.

– Поэтому, лорд Драонн, когда я говорю о скорейшем завершении войны, то имею в виду такой исход, который будет выгоден обеим сторонам конфликта, – утерев слезящиеся от смеха глаза, вновь заговорил толстяк.

– Если это так, то я готов выслушать ваши предложения, милорд, – вновь посерьёзнел Драонн.

– Прежде сверим наши позиции, – Делетуар внимательно посмотрел в глаза принцу. – Согласны ли вы, что виновниками всего этого инцидента являются Лейсиан и Волиан?

– Это довольно сложный вопрос, милорд, – чуть поразмыслив, осторожно заговорил Драонн. – У меня, конечно, не так много личного опыта в подобного рода делах, но зато у меня достаточно опыта, почерпнутого из книг. Поэтому я думаю, что в подобных войнах нет виноватых. Точнее, каждый считает, что он прав. Ну а в конечном итоге, конечно, виноваты все.

– Полностью с вами согласен, лорд Драонн! – затряс своими бесчисленными подбородками Делетуар. – Разумеется, это так и есть. Когда я ещё был молоденьким юристом, то во время суда над одним убийцей-бедняком я подумал: а кто же виноват в том, что он зарезал своего соседа? Наверное, он был обозлён на то, что ему изменила жена с этим вот соседом. Тогда виновата жена? Но жена изменила ему потому, что он был беден и не приносил домой достаточно денег. Значит, виноват его работодатель? Или же сам убийца был лентяем и неумехой? Или же это экономическое положение в стране привело к тому, что работодатель вынужден платить гроши своим работникам? И я так увлёкся этими рассуждениями, что в итоге свёл всё к тому, что в данном убийстве виноват наш император! Поверите ли? – канцлер вновь искренне и легко рассмеялся.

– Но ведь если отбросить всю эту немыслимую диалектику, если посмотреть фактам в глаза, то убийца-то всё равно – этот самый бедняк, – толстяк вновь был абсолютно серьёзен. – Так и здесь. Вы можете сказать, что правда за этим колченогим крикуном Лейсианом, что люди издревле помыкали лиррами и что это мы вынудили вас к этой войне. Но, отбросив диалектику, мы увидим, что первые призывы к насилию прозвучали от Лейсиана. Что первым от слов к делу перешёл Волиан. Что первыми загорелись хаты людей, живших на землях Волиана. Станете ли вы отрицать это, лорд Драонн?

– Глупо отрицать очевидное, милорд Делетуар, – у Драонна по-прежнему имелись кое-какие возражения, но сейчас они действительно казались ему неуместными.

– Как вы правы, лорд Драонн! – воскликнул канцлер. – Значит, мы оба согласны, что причиной этого конфликта являются Лейсиан и Волиан?

– В некотором смысле – да, – вынужден был признать принц.

– Вот именно – в некотором смысле! – толстяк обрадовался так, словно Драонн сказал нечто донельзя глубокомысленное. – Лишь только в некотором смысле, и никак иначе! Но если рассматривать нашу историю в разрезе именно этого смысла, как вы полагаете – закончится ли война, если эти двое перестанут её подогревать?

– К чему вы клоните? – вновь сощурился Драонн. – Вы говорите об убийстве?

– А разве убийство называют убийством на войне? – тут же спросил Делетуар.

– Убийство называют убийством везде, – отрезал Драонн. Манера второго канцлера вести беседу начинала действовать ему на нервы даже больше его вони.

– Ах, почему все не могут быть такими философами как вы, лорд Драонн! – с горьким сожалением воскликнул Делетуар. – Как хорошо бы жилось нам всем в таком мире! Но успокойтесь – я не предлагаю убийства.

– Тогда чего же вы хотите? – принц понемногу начал выходить из себя. – Вы позвали меня для того, чтобы состязаться в словесной перепалке? Прошу прощения, но за городом меня ждут мои илиры, и мы должны до темноты вернуться в замок. Вы знаете, что я здорово рискую, находясь сейчас в городе – ваши законы лишили меня даже этого права.

– Этот упрёк весьма справедлив, несмотря даже на то, что лично я голосовал против этого глупого указа, – кивнул второй канцлер. – Но я ещё надеюсь дожить до того времени, когда и этот и все другие подобные указы будут отменены, а между людьми и лиррами воцарится мир и взаимное уважение. Если, конечно, мой жир не убьёт меня раньше, что весьма возможно. В любом случае знайте, лорд Драонн, что я пригласил вас сюда именно затем, чтобы положить скорейший конец этой нелепой войне.

– И я в очередной раз говорю, что готов выслушать ваше предложение, милорд.

– Что ж, приступлю к сути, – наконец бесформенное лицо Делетуара приняло сосредоточенное выражение. – Я вижу корень проблемы в том, что немногие лирры-предатели имеют своих предводителей, а вот лиррийское большинство, которое хочет жить в мире с людьми, таковых не имеет.

– Вы предлагаете мне стать предводителем лоялистов? – изумился Драонн.

– Ну что вы, – всплеснул руками канцлер. – Я прекрасно понимаю, что в вашей среде иерархия играет не меньшее, а то и большее значение, чем у людей. Никто не пойдёт за юным и пока что малоизвестным принцем, какими бы замечательными достоинствами он не обладал. Нет, лорд Драонн, у меня другая печаль – я знаю много достойных лирр, которые могли бы стать предводителями, и некоторым из них уже сделаны предложения, но… Всё это илиры смелые, гордые, решительные. В каком-то смысле они все похожи на Волиана, словно его зеркальные отражения. И если просто возглавить партию лоялистов одним из таких деятелей, то они с Волианом только ещё крепче упрутся друг в друга лбами, и мы получим лишь междоусобицу в вашем народе. Это, возможно, было бы весьма интересно многим царедворцам, но не мне. Я хочу примирить лирр и людей, а не натравить одних лирр на других.

– И какую же роль вы предлагаете мне? – растерялся юный принц.

– Роль дипломата. Когда я стал интересоваться, кто из лирр способен создать условия для диалога, мне называли разные имена. Но ваше звучало чаще других. Я знаю, что среди недалёких людей и лирр вы слывёте правителем слабохарактерным и нерешительным, но, хвала богам, среди моих советчиков таких нет. И вот я приехал сюда из Кидуи, чтобы предложить вам стать тем, кто закончит эту войну.

– Вы хотите, чтобы я попытался договориться с Лейсианом?..

– Нет, конечно! – усмехнулся Делетуар. – Разве возможны переговоры с этими радикалами? Они выставят вас за порог, а всего вернее – просто убьют или бросят в один из каменных мешков под замком Волиана.

– Тогда чего вы хотите? – озадаченно осведомился Драонн.

– Я не случайно сказал, что корнем проблемы являются эти двое. Они – наконечник стрелы, застрявший в ране. Если наконечник не извлечь, рана будет гноиться и кровоточить, пока не сделает всю кровь в теле ядовитой. Чтобы излечить рану сперва надобно извлечь наконечник. А уж без него всё вскоре заживёт.

– Простите, милорд, но я снова не понимаю ваших аналогий, – нахмурившись, произнёс Драонн. – Я что-то не пойму – это я должен вынуть наконечник?

– В некотором роде, – благодушно улыбнулся канцлер и поспешно заговорил дальше, видя, что принц вновь собирается возражать. – Но не воспринимайте аналогию чересчур буквально! Я не предлагаю вам убрать Лейсиана и Волиана. Ваша задача куда важнее – убрать от них одураченных лирр. Убедить ваших сородичей отступиться от гибельных идей этой парочки.

– С чего вы взяли, что меня станут слушать?

– О, поверьте мне, лорд Драонн, обязательно станут. Ваши сородичи уже достаточно хлебнули горя, так что их держат на той стороне лишь гордость да страх, что здесь никто к ним не прислушается. Они будут рады слушать и переубеждаться.

– Вы плохо знаете лирр, милорд, – покачал головой Драонн. – Вы говорите, что их держат гордость и страх. Нет. Их держит только гордость. Мы, лирры, болезненно горды. Я говорю об этом без бахвальства – лично мне совсем не нравится данная черта. Но я уверяю, что пока лидеры восстания будут возглавлять их, те, кто пошли за ними, никуда не уйдут. Быть может – единицы…