– Я слышал об этом, господин генерал, – с лёгким смущением ответил Брайк.

– Вам ведь едва за тридцать, лейтенант?

– Тридцать два, господин генерал.

– Отличное начало! Вы далеко пойдёте, лейтенант… Если, конечно, раньше вас не повесят, – с усмешкой добавил Шэндор, и Брайк снова лишь кивнул, не найдясь с ответом. – Мне рассказали о том, как вы вели себя при Тавере и при Каледе, а также и в других местах. Вы бы слышали, как выгораживали вас солдаты! Каждый за вас горой! Вас любят ваши подчинённые, а это дорогого стоит, уж поверьте старику!

Теперь Брайк действительно чувствовал себя крайне неловко. Эти речи очень смущали лейтенанта. Похоже, о собственных грехах ему было слышать проще, чем о добродетелях.

– В том числе ваши люди рассказали нам и о том, что произошло позавчера… И знаете что? – доверительно проговорил Шэндор. – Я считаю, что вы поступили верно. Конечно, я сейчас говорю не как генерал и командующий армией, а как офицер, как мужчина, как разумный человек. Ваш полковник Жокко – просто кретин, что повёлся на писульку этого капитана-недоноска. Он, а не вы, виноват во всём, что случилось дальше. Однако, с него спросить у нас уже не получится. А вы – здесь. И формально вы – преступник. И что нам со всем этим делать, а, лейтенант?

– Не знаю, господин генерал, – у Брайка вдруг возникло неприятное чувство, что Шэндор сейчас просто пытается водить его за нос, словно мздоимец-судья, который запугивает несчастного ответчика, чтобы выторговать у него приличную взятку. – Я уже говорил, что приму любой приговор.

– Ну а вот если представить, что вы на моем месте, – хитро сощурил глаз генерал. – Что бы вы сделали с таким вот строптивым лейтенантом?

– Я бы не стал казнить такого лейтенанта, или сажать его в карцер, – спокойно ответил Брайк. – Сейчас война, господин генерал. Возможно, самая страшная из войн, которые когда-либо видел наш мир. Может быть я чего-то не понимаю, но мне кажется, что на кону сейчас ни много ни мало – существование человечества, а также и лирр, и гномов. Зная, что этот лейтенант храбр и умел, я бы отправил его на фронт. Наверное, я бы понизил его до сержанта, а может даже и до рядового, и пусть бы он кровью искупил свой проступок.

– Лейтенанта, который не слушает приказов командира? – усмехнулся генерал. – Хорош бы получился из него рядовой!

– Рядовой – не командир, господин генерал! – возразил Брайк. – На нём не лежит ответственность за жизнь людей. Он просто выполняет приказы. Поэтому ему гораздо проще – всего-то и нужно, что сделать то, что велели. Можно совсем не думать о последствиях.

– А ведь вы верно говорите, лейтенант! – одобрительно воскликнул Шэндор. – Именно ответственность отличает рядового от офицера! И это именно то, чего, на мой взгляд, так не хватает большинству наших командиров. Тому же полковнику Жокко, или этому олуху, майору Прасту, который арестовал вас. Они – рядовые в погонах, слепо исполняющие любой приказ, который спустит на них начальство. Я не говорю, что каждый офицер должен обсуждать и оспаривать всякий приказ начальства! – тут же поправился генерал. – Но бывают такие моменты, когда командир должен сделать выбор между слепым долгом и совестью. Увы, этому не учат в наших офицерских школах. Однако вы, как мне кажется, обладаете этим редким даром. И поэтому с моей стороны будет преступлением разжаловать вас в рядовые.

Брайк молчал, выжидая дальнейших слов. Всё происходящее напоминало ему какую-то безумную джангу – он словно вытягивал из шатающейся башенки брусочки, пытаясь не сделать неверного движения, что обрушит всю конструкцию. Нет, обрушить всё сейчас мог только Шэндор, поэтому Брайк уступал ему один ход за другим. Однако генерал тоже молчал, словно и он видел сейчас перед собой эту фантастическую башню, едва держащуюся на одном бруске, вытянуть который он решил предоставить лейтенанту.

– И что же вы решили, господин генерал? – чувствуя, что молчание затянулось, вынужден был спросить Брайк.

– Я могу не дать ход вашему делу, лейтенант, в обмен на некоторое условие, – осторожно проговорил генерал, словно пробуя предварительно каждое слово на вкус.

– И что же это за условие? – Брайк действительно несколько растерялся. Неужели такой человек как Шэндор потребует денег? Но у лейтенанта их не было, да и богатых родственников, как у поганца-капитанчика, тоже не водилось.

– Мне нужен такой человек, как вы, лейтенант, – заговорил Шэндор. – Для одной опасной работы. Можно сказать, что эта работа – для самоубийц. Наидерьмовейшая из всех дерьмовых работ.

– Наверное, проще просто сказать – что за работа? – Брайк почувствовал явное облегчение, когда понял, что ошибся в мотивах генерала.

– Мне нужен человек, способный возглавить небольшой диверсионный отряд, – глядя в глаза Брайку, проговорил Шэндор. – И я думаю, что даже если я оббегаю всю нашу королевскую армию, я не подберу кандидатуру лучшую, чем вы.

– Диверсионный отряд? – удивился Брайк. – Но какие диверсии можно осуществлять против подобного врага? Отравлять колодцы? Но им не нужна вода. Жечь деревни? Им не нужны пища и кров. Или нужно подобраться и уничтожить самих Герцогов?

– Разумеется, нет. Однако у тондронцев есть слабые места. Разведка докладывает, что на оккупированных территориях они устанавливают какие-то хреновины. Это нечто вроде каменных стел с какими-то кристаллами на вершине, вроде вулканического стекла. Судя по всему, они очень зависимы от этих стел, поэтому не продвигаются дальше, пока не воздвигнут её. Каждая такая стела располагается примерно в радиусе десяти-двенадцати миль друг от друга. Я думаю, что если получится уничтожать эти стелы, мы здорово задержим ублюдков, пока наши кудесники не придумают, чего с ними делать дальше.

– А для чего им эти стелы? – поинтересовался Брайк.

– Я сам не слишком-то всё это понимаю, – пожал плечами Шэндор. – Маги пытались мне объяснить, но всё равно многое осталось непонятно. Но смысл в том, что наша магия не подходит для эллорских засранцев.

– То есть как это? – не понял Брайк.

– Вы сами откуда родом, лейтенант?

– Из Шинтана, господин генерал.

– Столичный, значит, – усмехнулся генерал. – Ну а я вот родился в деревеньке Горки, что стоит аккурат напротив Тавера, на другом берегу Труона. С детства я рыбачил с отцом. И знаете, что я заметил, лейтенант? Морская рыба никогда не заходит в реку, а речная не хочет идти в море, хотя, казалось бы, никаких преград нет – плыви, куда хочешь! Но как объяснил мне отец, если речную рыбу выпустить в море, она умрёт. И наоборот. Вроде и там, и там – рыбы, и там, и там – вода, а вот оно как выходит! Так и тут. Насколько я понял, магия Тондрона какая-то особенная, не такая как здесь, на Паэтте, и поэтому многие тысячелетия эти ублюдки не могли к нам пробраться. А теперь вот из-за этой долбаной шлюхи в Чёрной Башне всё пошло вверх дном, и словно бы речная вода, не разбавляясь, потекла по морю этаким течением. И вот речная рыба в этом течении может жить, но за его границы – ни-ни. А стелы эти, стало быть, укрепляют границы этих течений, или усиливают их – дьяволы разберут!

– Выходит, если уничтожить стелы, морская вода разбавит речную, и рыба сдохнет? – улыбнулся Брайк.

Ему понравилась аллегория генерала, а кроме того он, кажется, нашёл ответ на мучавший его вопрос. Он понял, почему гомункулы так и не нагнали его отряд. И главное – он увидел какой-то проблеск надежды во всём этом.

– До последнего драного малька! – усмехнулся Шэндор в ответ.

– Кажется, это отличный план, господин генерал! – произнёс Брайк. – Я с радостью соглашаюсь в нём поучаствовать!

– Нисколько не сомневался в вас, господин лейтенант! – улыбнулся Шэндор. – Благодарю. Вы идеально подойдёте для этой работы. Самое главное – над вами не будет никого, кто бы мешал вам своими глупыми приказами. Формально вы будете подчинены моей армии, но по сути вы будете сам себе голова. Отберёте себе два-три десятка сорвиголов, которые не побоятся пойти на верную смерть…