– Не совсем. И, боюсь, без специальных ухищрений вы не вспомните ничего. Так, по крайней мере, сказала Дайтелла.

– Вы – удивительный молодой человек, дорогой друг, – Каладиус внимательно вгляделся в лицо Бина. – Судя по всему, вам нет и тридцати лет, а между тем вы уже свели знакомства с двумя величайшими магами современности.

– Даже с тремя, мессир, но об этом вы узнаете в свой черёд. Вы правы – всё, что произошло со мной, крайне необычно, ведь я простой парень из латионских трущоб. Но шесть лет назад произошло знакомство, которое изменило всю мою жизнь. Её звали Мэйлинн, она была воспитанницей школы Наэлирро…

И Бин достаточно подробно стал описывать свою встречу с Мэйлинн и всё, что произошло позднее. Нам нет нужды слушать этот рассказ снова, ведь он весьма подробно описан в предыдущей книге.

А вот Каладиус слушал с величайшим вниманием. Во время рассказа слуги принесли блюда с изысканнейшими яствами, вышедшими из-под руки Пашшана, однако маг едва к ним притронулся, полностью поглощённый повествованием Бина. Бин же, в свою очередь, и рад был бы отдать должное кулинарному искусству баинина, но боялся, что это будет выглядеть невежливым, поэтому продолжал говорить, поминутно сглатывая слюну. Увы, полностью захваченный рассказом Каладиус этого даже не замечал.

Бин останавливался лишь на наиболее ключевых моментах, упуская многие детали. Несколько раз Каладиус задавал уточняющие вопросы, заставляя юношу раскрыть больше подробностей, но в целом он слушал молча, погруженный в раздумья. По лицу великого мага было видно, что он тщетно пытается пробудить собственные воспоминания, но у него ничего не выходит.

Когда речь впервые зашла о ритуале вызова Белой Башни, Каладиус, слушая, удовлетворённо кивал, словно одобряя себя-прошлого. А во время повествования о событиях в Саррассе и разгроме Ордена некромантов он не выдержал и воскликнул:

– Так вот что с ними сталось! Мой друг и глава Ордена чернокнижников мессир Алтисан писал мне, что некроманты словно исчезли, но никто не мог понять – куда. Значит, заклятье забвения пало на всю Паэтту!

– Это не совсем заклятье, мессир. Слушайте же дальше.

Каладиуса очень заинтересовала Голова Шуанна, и он попросил Бина не упускать ни одной подробности этого эпизода. А затем, минуя приключения друзей в Кидуе, Бин сразу перешёл к событиям на Полумесяце. Здесь Каладиус опять превратился в учёного и естествоиспытателя, скрупулёзно выспрашивая любую мелочь, которая происходила на острове.

Так они добрались до памятного боя у подножия Башни, причём Бину потребовался на это почти час. Рассказывая последние мгновения тех событий, которые он ещё помнил, Бин заметил торжествующее выражение на лице мага, но это снова было торжество учёного, пришедшего к важному открытию.

– Позвольте я угадаю, друг мой! – дрожащим от волнения голосом перебил его Каладиус. – Выходит, Герцогиня Чёрной Башни – и есть та самая Мэйлинн?

– Да, мессир, – глухо ответил Бин. Признаться, его слегка покоробила эта неуместная радость.

– Прошу простить меня, – поспешил добавить Каладиус, видя, что он обидел юношу. – Моё проявление радости было, конечно же, неуместно. Но это простительно старику, который несколько лет ломал голову над тем, откуда же взялась эта таинственная волшебница. Выходит, я сам и сотворил её…

– Да мессир. А теперь я расскажу то, что поведала мне госпожа Дайтелла.

Здесь пересказ был заметно короче и сбивчивее, поскольку Бин, конечно же, сам не до конца иной раз понимал, о чём говорит. Но Каладиус, похоже, схватывал на лету.

– Ну конечно! – восхищённо воскликнул он, в порыве даже хлопнув Бина по плечу. – Ложная реальность! Как гениально, и при этом просто! Просто, конечно же, не с магической точки зрения, – тут же поправился он. – Ибо то, что сделала Мэйлинн, недоступно, наверное, никому другому в этом мире, за исключением, быть может, Бараканда, да в потенциале, возможно, ещё Симмера. Но что за умная старая карга! – весело вскричал Каладиус, и Бин понял, что теперь он говорит о Дайтелле. – Это надо же – распутать такой клубок! Нет, положительно, мне тоже не помешало бы несколько годиков проваляться в полном параличе! Думаю, мне открылось бы немало тайн мироздания!

– Но вы по-прежнему ничего не помните, мессир? – осведомился Бин.

– Иной раз мне кажется, что я словно что-то припоминаю – какие-то отдельные образы, ощущения. Но стоит попытаться сосредоточиться на них, как они тут же исчезают. Но это не беда. Дайтелла была права – я вполне могу сам ввести себя в транс, чтобы всё это вспомнить. Подумать только – сколько было знаков, и я все их проглядел! – сокрушался Каладиус. – Появление Чёрной Башни, исчезновение некромантов, изменение течения возмущения, выпавший из памяти год… Я должен был догадаться, что это обязательно будет как-то связано со мной! Старею… – притворно кряхтя, закончил он.

Бин молчал, не зная, что сказать на это. Он лишь выразительно глядел на давно простывшую снедь. Заметив это, Каладиус на время спустился с небес на землю.

– Что ж, дорогой друг, не смею вас больше задерживать. Сейчас вас отведут в вашу комнату, где вы примите ванну и отужинаете. Ну или, если пожелаете, то в обратной последовательности. А затем – ложитесь-ка спать! И если сегодня ночью я прощаюсь с господином Танисти из Латиона, то завтра утром надеюсь поприветствовать уже своего старого друга Бина!

***

Наутро Бин проснулся с приятной разнеженностью во всём теле, которая бывает лишь тогда, когда давным-давно усталые мышцы получают наконец полноценный отдых. Много недель он не спал на настоящей постели, тем более на такой сибаритской как эта, поэтому выбираться из-под одеяла не хотелось. Единственное, что заставило юношу изменить решение – воспоминание о деликатесах Пашшана, которые уже наверняка поджидали его. Поэтому он всё-таки встал с томным вздохом, а затем неспеша оделся и умылся в специально приготовленном для этого тазике.

Выйдя из комнаты, он направился в холл с окном, где предсказуемо увидел трёх своих приятелей, уплетающих за обе щёки разнообразное содержимое множества блюд. Палатийцы, как профессиональные солдаты, не любили, да и не умели спать долго. Не ожидая специального приглашения, Бин, коротко поздоровавшись, присоединился к трапезе.

– Я не хочу отсюда уходить! – сладостно простонал Пэрри, проглотив очередной кусок и запив его вином из великолепного бокала. – Сержант, давай устроимся на службу к мессиру магу! Я готов на самую чёрную работу, если меня будут хотя бы раз в неделю так кормить!

– Ты и так толстый, – фыркнул Парк, который, впрочем, нисколько не уступал Пэрри в скорости поглощения пищи. – А тут и вовсе станешь похожим на шар.

– Вы бы не слишком-то тут обвыкались, парни, – Лэйто проговорил это с почти садистским удовольствием. – Через несколько дней, чую, мы отсюда сваливаем, а там – опять привет баининским лепёшкам, трактирному жаркому и солдатскому гуляшу!

– Если вы думаете, что я соглашусь грызть эти мерзкие лепёшки во время путешествия, вы очень заблуждаетесь! – как всегда неслышно в холл вошёл улыбающийся Каладиус.

Все четверо поспешно вскочили, стараясь поскорее проглотить то, что было у них во рту, чтобы поздороваться. Однако ничего путного из этого не вышло – Парк закашлялся, когда кусок попал ему не в то горло, и был вынужден залпом осушить целый бокал вина.

– Не стоит прерывать трапезу из-за меня! – замахал руками маг. – Если я к чему-то в этой жизни и отношусь серьёзно, так это к приёмам пищи. Прошу, друзья, продолжайте. Я с радостью присоединился бы к вам, если бы уже не позавтракал ранее.

Бин испытующе смотрел на мага. Тот перехватил его взгляд и, улыбнувшись, заговорщически подмигнул.

– Не хотите ли лично отблагодарить повара, который всё это приготовил? – хитро спросил он.

– Повара? – закатывая глаза, воскликнул Лэйто. – Скажите лучше – волшебника! Ибо всё, что касалось сегодня моего нёба, наверняка принадлежит не нашему миру! Если в царстве Арионна потчуют такой же вкуснятиной, то я, пожалуй, сменю веру!