И вот десяток стрел, сорвавшись, полетел в наших друзей. Дорийцы просверливают в наконечниках стрел небольшие отверстия, отчего стрела начинает весьма неприятно выть, или, скорее, визжать в полете. Чтобы не попасть под стрелы, обороняющиеся рванули под защиту рыдвана. Хвала богам, все стрелы прошли мимо, не задев ни людей, ни лошадей.
Тут же в ответ хлестнул очередной пылевой пояс, зацепив ещё одного всадника, истрепав его вместе с лошадью. Очевидно, Каладиус испытывал предпочтение к стихийной магии земли. Мэйлинн это немного удивляло, поскольку для лирр наиболее простой формой магии всегда считалась стихийная же магия огня. Будь она сама сейчас в магической форме, скорее всего, просто метала бы огнешары. Конечно, управлять ими невозможно, равно как и точно целиться, но зато они расходуют минимум сил на сосредоточение. Однако, каждый маг сам решает, что для него лучше, и Мэйлинн не собиралась учить Каладиуса, что ему делать.
– Они перестреляют лошадей! – воскликнул Кол.
Действительно, одна из стрел второго залпа угодила в тягловую лошадь. Та забилась в упряжи, пугая остальных. Лошади рванули с места, однако, как оказалось, слуга мага успел поставить ручной стопор колёс, поэтому тяжёлый рыдван, дёрнувшись с места, вновь встал. Однако из-за резкого рывка Мэйлинн не удержалась на ногах и упала на землю. А кочевники вновь готовили стрелы для третьего залпа.
– Мессир! – взревел Кол, однако Каладиуса не нужно было подгонять.
На этот раз маг не ограничился небрежными взмахами рукой. Он поднял обе руки вверх, полузакрыв глаза. И спустя мгновение вокруг спрятавшихся за каретой людей на расстоянии около двадцати шагов зашевелилась трава, словно от внезапно набежавшего ветра. Только ветер этот дул строго по окружности, центром которой был Каладиус. Спустя короткое время вокруг путешественников бешено вращался самый настоящий торнадо. Он без труда унёс стрелы, пущенные кочевниками. Поднятая пыль и вырванная с корнем трава взмывали в воздух, отчего окружающий мир словно пожелтел и выцвел.
– Быстро на лошадей и туда! – выкрикнул Каладиус. –Я удержу смерч ещё несколько секунд, а когда он закончится, вся надежда на ваш натиск.
Надо отдать должное саррассанским скакунам. Возможно, все они ранее использовались в кавалерии, либо были вымуштрованы самим магом, но происходящее вокруг не вызывало в них слишком уж сильной истерики. Они, конечно, нервно переступали ногами, хрипя и скаля зубы, но сбегать, похоже, не собирались. Подстать коням были и всадники. Не успели отзвучать слова мага, как Варан уже был в седле. Ненамного отстали от него Кол и баинин-повар. Последним в седло запрыгнул Бин.
– Бин, останься! – крикнула поднявшаяся уже Мэйлинн. По виску её стекала тоненькая струйка крови, видимо, при падении она ударилась об экипаж, однако она уже заряжала свой арбалет, готовясь стрелять, как только представится возможность.
– Вот ещё! – Бин взглянул с такой обидой, что лирра даже опустила глаза, сосредоточившись на оружии.
– Вперёд! – воскликнул Кол, бросая коня навстречу врагу. Четыре всадника поскакали к воздушной стене, отделявшую их от дорийцев. Однако, спустя какие-то пару секунд вслед за ними помчалась пятая лошадь. На её спине сидела лирра, сжимая в руке арбалет.
Ещё через секунду смерч резко стих. Вниз посыпалась трава, пыль оседала куда медленнее. Преграда сыграла свою роль, скрыв от кочевников то, что происходило внутри, поэтому когда из пылевого столба выскочили пять лошадей, для них это стало полнейшей неожиданностью. Дорийцы наскоро пустили свои стрелы, но, к счастью, все они прошли мимо. А ещё через несколько секунд произошло столкновение.
Бин и Кол, не имевшие навыков кавалерийского боя, просто направили своих более мощных и крупных, нежели дорийские лошади, коней прямо на врага. Те сшиблись грудью с оторопевшими дорийками, отчего последние, печально заржав, едва не повалились на землю. С большим трудом кочевникам удалось удержаться в сёдлах, однако парировать удары они уже не смогли. Легионерский меч Кола ударил наотмашь, глубоко врезавшись в плечо дорийского война чуть пониже шеи. Лишь невероятным усилием Кол сумел не выпустить рукоять из рук, когда поверженный враг стал валиться с лошади. Бин же ткнул своего врага кинжалом в грудь, но попал куда-то подмышку. Дориец ухватился за руку Бина, и они оба рухнули вниз. Буквально в последний момент Бин сумел высвободить правую ногу из стремени.
Варан на удивление ловко действовал своим полуторным мечом. На полном скаку он ударил своего врага, однако тот успел блокировать клинок луком. Твёрдое гладкое дерево не поддалось, лезвие скользнуло по крутому изгибу вниз, найдя на своём пути пальцы кочевника. Вниз полетело три пальца – два из них были срублены под корень, от безымянного же на руке дорийца осталась лишь одна фаланга. Кочевник взвыл от боли, лук выпал из рук, но лишь для того, чтобы беспалый схватил свою саблю. Однако ему пришлось действовать левой рукой, поскольку правая была искалечена ударом. Варан резко осадил Суховея, заставив его совершить какой-то немыслимый кульбит, но тем не менее ему удалось спустя какое-то мгновение оказаться за спиной окровавленного противника и, не мешкая, вонзить ему меч между лопаток. Молниеносное движение – и клинок, обагрённый кровью, вновь оказался на свободе, а тело дорийца мешком повалилось на траву.
Повар держал своё оружие, словно лёгкое копье на уровне головы. Его противник, так же, как и противник Варана, не успел сменить лук на саблю, поэтому баинин беспрепятственно резким колющим ударом пронзил врага. Острый посох мелькнул, словно змеиный язык – на долю мгновения погрузившись в плоть дорийца, и тут же вернувшись обратно. Ещё один враг был мёртв. Ловко перехватив посох в другую руку, повар нанёс размашистый режущий удар по кочевнику, чью лошадь ранила Мэйлинн, и который сейчас стоял на земле, натягивая лук и целясь в баинина. Стрела сорвалась на мгновение раньше и глубоко вонзилась в плечо слуги мага, буквально пригвоздив руку к туловищу, однако его оружие, уже готовое к удару, успело прочертить кровавую полосу на лице дорийца. Затем посох выпал из ослабевшей руки, а сам повар стал медленно крениться на бок, пока не завалился совсем. Увы, он, вероятно, был уже без сознания, поскольку не сумел вынуть ногу из стремени, и скачущий конь поволок раненого по степи. Благодарение Арионну, конь был приучен к подобным схваткам, поэтому, замедляя ход, он проскакал ещё пару сотен футов, а затем остановился, подёргивая боками, словно пытаясь освободиться от неудобного груза.
Мэйлинн не стала пускать своего коня прямиком на врагов. Ей это было и не нужно. Она прыгнула в седло, чтобы приблизиться на убойное расстояние, чего она и добилась с успехом. Лирра оказалась быстрее и точнее, чем дорийцы. Те ещё только натягивали тетивы, чтобы пронзить девушку стрелами, когда она, на полном скаку, дважды спустила курок. Два кочевника рухнули с лошадей. Сама же Мэйлинн стрелой промчалась мимо, не дав возможности врагам взять её на прицел. В очередной раз она мысленно поблагодарила Кола за столь удачное приобретение. Отпустив поводья и целиком доверившись лошади, она ловко стала перезаряжать своё оружие, чтобы затем пойти на новый смертоносный круг.
Очередная пылевая лента хлестнула ещё одного дорийца, начисто содрав бок лошади, так что ярко забелели рёберные кости. Но не менее жёстко она обошлась и с всадником – его правую половину словно стесало огромным точильным кругом. Было очевидно, что Каладиус также не выбыл ещё из игры, несмотря на то, что поддержание пылевого смерча далось ему заметно тяжело.
На поле боя осталось всего три врага. Да ещё один, раненый, возился сейчас на земле, сплетясь в смертельный клубок с Бином. На помощь Бину немедленно пришёл Кол – сразу же, покончив со своим врагом, он осадил коня и соскочил на землю. Подбежав к дерущимся, он, боясь зацепить Бина, ударил рукоятью меча по голове дорийца. Тот, ослабил хватку и, слегка оглушённый, откатился на бок. Тут же Кол пригвоздил его к земле. Затем он подбежал к ошалело поднимающемся Бину. Тот был весь в крови, однако порезов и ран, как будто бы, не было. Скорее всего, вся эта кровь натекла из раны, которую Бин нанёс врагу кинжалом. Однако же Бин, кривясь от боли, держался бицепс правой руки, и в этом месте на рубашке также расплывалось небольшое кровавое пятно.
