Варан внимательно слушал Симмера, и, против своей воли, осознавал, что тот прав. Кроме того, он понемногу адаптировался к сложившейся ситуации, и она уже не казалась ему чересчур ужасной или сверхъестественной. Он понимал, что разговаривает с великой магической сущностью, но его это нисколько не волновало.

– А что можешь предложить ты? – глухо спросил он.

– Стать хозяином. Стать властелином. Повелителем этого мира! – голос говорил всё громче и настойчивее.

– Это – слова, – скривился Варан. – Ты говоришь мне о могуществе и владении миром, а сам скрываешься в этих болотах.

– Справедливые слова, и мне они нравятся, – ответил Симмер. – Вижу, что я в тебе не ошибся. Ты действительно силен и бесстрашен. Но у меня есть, что тебе ответить. Скажи, ты слышал когда-нибудь о Драонне?

– Нет, я никогда не слышал этого имени, – проговорил Варан.

– И неудивительно, ведь он жил много тысяч лет назад. Но зато ты наверняка слышал о его внуке – Гурре.

– Если это – тот самый Гурр…

– Это тот самый Гурр. Император Тондрона. А его дедом был Драонн, основатель империи чёрных магов. И история этого Драонна весьма занятная. Тебе будет полезно выслушать её.

– Я всегда был не прочь узнать что-то новое, – ответил Варан. – Тем более, не уверен, что у меня есть особенный выбор.

– Более семи тысяч лет назад корабли Паэтты достигли Эллора, – игнорируя сарказм Варана, продолжил Симмер. – В то время на Паэтте стояли государства, чьи названия сейчас уже забыты. Это были могучие империи, которые постоянно сражались между собой за новые земли. Одной из таких империй была Кидуа. Сейчас это сравнительно небольшое государство, а много раньше именно им принадлежала бо́льшая часть земель западного Латиона. В древней Кидуе, как и сейчас, очень тесно жили между собой люди и лирры. Но в то время между ними была война.

Лирры были куда могущественнее людей, но их было значительно меньше. Поэтому они повсеместно отступали, уходя в глухие лесистые места, в надежде, что люди оставят их в покое. Однако тогдашние правители людей поклялись истребить племя лирр, и люди не знали пощады. Именно тогда лирры стали заниматься изысканиями, которые позднее привели к возникновению Школы Наэлирро. Они искали способы, как можно пробудить магию во всех лиррах без исключения, а не только в некоторых. Да, в то время магини среди лирр появлялись так же нечасто, как и среди людей. Причём многие из них не выдерживали пробуждения и погибали в муках.

Одним из лиррийских принцев тогда был Драонн. Его земли лежали на севере Кидуи. Когда люди пришли, чтобы уничтожить его семью и его подданных, Драонн дал бой. В этом бою погибла его жена, а также дочь, которая сама была магиней. Драонн с остатками своих воинов сел на корабль и отплыл на запад в надежде, что однажды он вернётся и отомстит.

Его корабль благополучно миновал Загадочный океан и пристал к новым берегам. Так был открыт Эллор. Лирры создали поселение на берегу. Постепенно они стали уходить всё дальше на запад в поисках добычи. Драонн, который был сам не свой с момента, как увидел гибель своей семьи, вёл себя не как принц. Он отделился от своего народа и жил отшельником, добывая пропитание охотой. Вскоре остальные лирры перестали даже пытаться вернуть его в общину.

А Драонн забредал всё дальше на запад, туда, куда не добирались другие охотники. И там, в скалистых горах Эллора, он встретил Бараканда. Точнее, это Бараканд приманил Драонна к себе.

– Бараканд – это тоже озеро? – спросил Варан.

– Нет, Бараканд – не озеро, – ответил Симмер. – В вашем мире Бараканд выглядит огромным чёрным орлом. Бараканд спустился к Драонну и заговорил с ним. И Драонн остался жить в горах, внимая мудрости Бараканда. И именно Бараканд сделал так, что Драонн первым и последним из мужчин-лирр сумел ощутить возмущение. То есть, он стал магом. Единственным лиррийским магом, так как Бараканд сказал ему, что ни с кем другим никогда этого повторить не удастся.

Став магом, величайшим из всех, Драонн вернулся к своему народу, чтобы призвать их к себе. Но бо́льшая часть лирр в ужасе отшатнулась от Драонна, точнее, от того, кем он стал. Они были слишком слабы и пугливы, и не могли оценить величия Бараканда. Тогда Драонн позволил им уплыть назад, на Паэтту. Остальные же (их осталось всего двенадцать) лирры, среди которых была лишь одна женщина, отправились вглубь Эллора, поближе к обиталищу Бараканда.

Бараканд не мог сделать их магами так же, как и Драонна, но у него были другие методы. Он изъял души лирр и долгими десятилетиями преобразовывал их самыми страшными и жестокими методами. По сути, он лишил их сущности лирр, они превратились в демонов. Тогда он вернул души в тела. Так возникли Двенадцать Герцогов, которые помогали Драонну создавать собственную империю. Земли Эллора были совершенно безлюдны – там не жили никакие разумные существа. Но Драонн и Герцоги, с помощью Бараканда, стали творить гомункулов, которые и стали их подданными.

Так возникла империя Тондрон. В месте, где находится гнездо Бараканда, была основана столица империи Оф. В огромном чёрном замке, высеченном в цельной скале высотою в две тысячи футов, – той самой скале, на которой Бараканд тысячелетия назад свил своё гнездо, – воссел император Драонн. И правил империей около трёх тысяч лет. Затем императором стал Баун, его сын, а после него – Гурр.

– А откуда же у него взялся сын? – полюбопытствовал Варан. – Или он женился на той Герцогине?

– Герцогиня – всего лишь демон, помещённый в мёртвое, по сути, тело. От лирры в ней ничего не осталось. И она не могла родить. Нет, гораздо позже, когда жители Паэтты стали понемногу заселять восточное побережье Эллора, подручные Драонна стали похищать для него женщин из числа лирр, людей и даже гномов. Увы, почти все они погибали. Значительная часть умирала ещё во время зачатия, другие – на первых же неделях беременности. Редко кому удавалось доносить ребёнка до родов, и лишь одна женщина из племени людей смогла родить. Точнее, ребёнка достали из уже мёртвого тела. Так на свет появился Баун-полукровка, и так же, спустя пару тысяч лет, родился Гурр, кстати, тоже от человеческой женщины. Уверен, что сейчас и он пытается родить себе наследника, но пока всё тщетно. Найти подходящий сосуд – дело не одного тысячелетия.

– Так, по-твоему, лирра – и есть этот сосуд?

– Нет, что ты! – ответил Симмер. – Может быть, она и стала бы идеальным сосудом, но я ни за что не подарю её Гурру и Бараканду. Я надеюсь, что лирра станет моим Драонном. Она – уникальна, в ней есть особый дар.

– А меня, стало быть, ты хочешь сделать Герцогом при ней? – саркастически спросил Варан. – Вынешь мне душу, и превратишь в демона?

– Это не потребуется. Ты ведь – человек. Пойми, люди в магическом плане совсем не похожи на лирр. Лирры – они как застывшая глина. Может быть, это – великолепная ваза, может быть – просто комок у дороги. Но они уже застыли, их не переделать. Люди – как сырая глина. Из них можно лепить, что угодно. Я сделаю тебя магом, не вынимая твоей души. И ты будешь сотни лет жить при Мэйлинн. А ваши потомки будут править всей Паэттой.

– Ничего себе, куда ты хватил! – усмехнулся Варан. – Потомки…

– Да, потомки, – повторил Симмер. – Ты станешь основателем новой великой династии, перед которой затрепещет даже сам Гурр.

– А ты, стало быть, подомнёшь под себя Бараканда?

– Конечно, нам двоим будет тесно в этом мире. Кроме того, его золотое время уже позади.

– А если я откажусь? – спросил Варан.

– А ты откажешься?

– Нет, – неожиданно для самого себя ответил бывший охотник за головами.

– Я так и думал, – удовлетворённо отозвался Симмер. – Я бы сказал, что твоё появление тут стало счастливой случайностью, но мы оба знаем, что совпадений не бывает.

– И когда мне выдвигаться? – спросил Варан. – Мы теряем время.

– Сначала мне нужно восстановить твоё тело. В таком состоянии ты не сможешь пройти и мили. Кроме того, Мэйлинн уже довольно далеко отсюда. Скоро они покинут Симмерские болота. Но ты – охотник за головами. Ты – лучшая гончая этого мира. Ты найдёшь их след. Теперь, когда они считают тебя мёртвым, они вновь будут вести себя непредусмотрительно.