Питер взглянул на шелковый балдахин, что стоял на деревянной платформе. Встряхнув каштановыми, уже немного выгоревшими на солнце локонами, он лукаво спросил: "Вальтер, а можно туда? — он кивнул на лес. "Все-таки меня приглашали охотиться, а не пить шербет. Ты как, Виллем, со мной?"

— Разумеется, — улыбнулся мужчина. "Вы ведь, Вальтер, сколь я помню — тоже на охоте не на подушках сидите".

— Смотрите, — Рейнхардт поскреб в бороде, — это вам не олени. Он забросил на спину мушкет, и коротко велел: "За мной!"

Беседка чуть покачивалась на спине слона. Один из евнухов вежливо сказал: "Вон и водопой, Мариам-бегум. Сейчас погонщик привяжет слона цепью к дереву. Мы подождем, пока его величество нанесет тиграм решающий удар".

— Мама! — громко проговорил Мунир. "Смотри!"

Из-за деревьев показались рыжие, полосатые спины. "Но ведь еще загонщиков нет, — похолодев, подумала Марья. "Хотя это же слон, ничего страшного. Он с ними справится, раздавит их, сразу. Господи, их как бы ни два десятка".

— Белый, — восхищенно вздохнул кто-то из евнухов. "Белый тигр, Мариам-бегум, взгляните, они редко встречаются". Огромный самец вышел на поляну. Марья увидела лазоревые, холодные глаза животного. Слон начал неуверенно переминаться с ноги на ногу.

— Привяжи его, — прошипел кто-то из евнухов погонщику. "Немедленно!"

— С ума сошли, — тихо отозвался погонщик. "Если он ляжет, тигры сразу на нас набросятся, прыгнут слону на спину".

Белый тигр оскалил клыки и зарычал. Слон дернулся, почувствовав укусы. Зло, мотнув головой, не разбирая дороги, трубя — он ринулся в лес.

Питер остановил коня и насторожился. "Что это там, Вальтер? — спросил мужчина. "Слышите?"

Загонщики заволновались, что-то закричали. Виллем тихо сказал кузену: "Это голос слона. Видимо, тигры на него напали".

Питер, не говоря ни слова, пришпорил коня. Рейнхардт, обернулся к охотникам: "Быстрее!"

Виллем догнал кузена. Придерживая лошадь, он мрачно заметил: "Раненый слон тоже — бежит, куда глаза глядят".

— Там ведь женщины, — просто ответил Питер. Взяв одной рукой мушкет, он наклонился к холке лошади: "Ты не бойся, милый, — смешливо сказал он жеребцу, — мы тут с тобой не одни". Из-за деревьев раздался треск. Слон, преследуемый стаей тигров, вырвался на поляну.

Сухо затрещали мушкетные залпы. Виллем, выстрелив, пробормотал: "Если кто-то сейчас попадет еще и в слона, он может сбросить беседку, из-за боли".

Клубок рыже-полосатых спин завертелся у ног животного. Питер с ужасом увидел, как шелковые полотнища соскальзывают на землю.

Марья прижала к себе сына. Закрыв глаза, она вдохнула запах крови и страха. Беседка скатилась вниз. Слон, махнув хоботом, развернувшись, исчез в лесу.

— Огонь! — крикнул Рейнхардт. "Нет! — Питер спешился, и побежал к куче шелка, что лежала на земле. "Они ведь могут ранить кого-то там, убить!"

— Назад! — приказал ему Виллем. "Там тигр!".

Питер, не слыша его, бросился на землю, защищая своим телом кого-то, кто лежал под шелком. Он почувствовал совсем рядом с собой зловонное, тяжелое дыхание. Питер поднял голову и увидел яростный блеск голубых глаз. "Белый, — еще успел подумать Питер. "Они же очень редкие". Самец оскалил клыки и прыгнул ему на спину.

Питер и сам не понял, как, успев перевернуться, он вонзил в горло тигру свой клинок. Светлый мех окрасился кровью. Мужчина, окунув саблю по рукоять в тело животного — облегченно выдохнул.

Он перекатился набок и, услышал откуда-то снизу детский плач. "Господи, — попросил Питер, — только бы с ребенком ничего не случилось". Мужчина встал на колени. Приподняв шелк, он застыл. Женщина лежала, свернувшись в клубочек, прижимая к себе дитя. Ее чадра сбилась, белокурые, густые волосы, рассыпались по земле.

Мунир отчаянно ревел.

— Тихо, — Питер протянул руки и взял его у женщины. "Все хорошо, все хорошо, милый, — твердо, ласково сказал он, укачивая дитя. Женщина очутилась рядом. Он увидел огромные, синие, будто сапфиры, глаза.

Мальчик крикнул что-то по-арабски. Женщина нежно, привлекла его к себе. Они так и стояли, удерживая ребенка. Потом Питер услышал голоса загонщиков. Женщина опустила голову, прикрыв лицо рукавом шелкового, испачканного халата, и шепнула: "Мариам".

— Питер, — не сводя с нее глаз, ответил мужчина. Встав, вытерев кровь тигра с лица, он оглянулся — женщину уже уводили евнухи.

— Это седьмая жена его величества, — тихо сказал сзади Рейнхардт, — Мариам-бегум и ее сын, Мунир. Вы спасли им жизнь.

Питер помолчал и одними губами повторил: "Мариам".

Он проснулся от шума ветра за окном и, чиркнув кресалом, зажег свечу. Ставни были распахнуты, над низкими крышами города возвышались минареты, дворец лежал черной громадой на берегу Джамны.

Питер накинул халат. Поморщившись, он потер лицо руками: "Но как? Совершенно, совершенно невозможно. Она жена шаха, оставь, уезжай отсюда".

Он присел на деревянный, резной подоконник. Деревья в ухоженном саду шелестели крупными листьями, на темной воде пруда шла рябь, далеко, на востоке, была видна тусклая полоска восхода.

— Мариам, — он опустил каштановую голову в ладони. "Господи, да что же это такое, как наваждение. Я ее один раз видел и больше не увижу".

Питер посидел так несколько мгновений. Потом он зло стукнул кулаком по оконной раме: "И это ты, Питер Кроу? Ты же никогда не сдаешься, забыл? А сейчас — сдашься, исчезнешь? Оставишь ее на милость этого, — он поморщился, — шаха Алама? Одну, с ребенком на руках? Если не по душе ты ей — так тому и быть, пусть она тебе сама об этом скажет. А если по душе?"

Он внезапно, нежно улыбнулся и прошептал: "Мариам".

Взяв свечу, Питер тяжело вздохнул. Выйдя в коридор резиденции, он осторожно нажал на ручку двери соседней комнаты.

— Виллем, — тихо позвал он. "Не спишь?"

Кузен повернулся от стола и чуть слышно рассмеялся: "Кофе горячий. В Бомбее привык рано вставать, затемно еще. Считаю баланс по прошлому году, — он повел рукой в сторону разложенных перед ним бумаг. "Очень хорошая прибыль у нас получается".

— Я не сомневался, — Питер присел. Налив себе кофе в серебряную чашку, он поднял лазоревые глаза: "Виллем, напиши мне записку. На арабском".

— Для торговца какого-нибудь? — удивился кузен. "Так давай я с тобой пойду, переведу — что надо".

Он увидел румянец на смуглых щеках. Отложив перо, мужчина покачал головой: "Даже не думай".

— Виллем! — услышал он умоляющий голос. "Пожалуйста, я прошу тебя…Я не могу, не могу, мне надо с ней встретиться. С Мариам, — добавил мужчина обреченно.

Виллем поднялся и злым шепотом проговорил: "Питер, ты ли это? Ты понимаешь, что ты делаешь? Отрубят голову не только тебе, но и мне тоже, а у меня семья".

Лазоревые глаза холодно блеснули. Питер, откинувшись на спинку кресла, выставил перед собой ладонь.

— Первое, — он загнул палец. "Никто никому не будет рубить голов, потому что никто ничего не узнает".

— Она отнесет шаху Аламу твою записку и тогда нам всем конец! — прошипел Виллем.

Питер, коснувшись фигуры черного короля, что стояла на шахматной доске, — повертел ее. "Второе. Ничего Мариам ему не отнесет, поверь мне, — спокойно сказал мужчина. "Я рискую, конечно…"

— Чем? — ядовито спросил Виллем, прислонившись к мраморному камину.

— Тем, что она не может не разделять моих чувств, — пожал плечами Питер, — но этот риск я предусмотрел. Больше никто ничем не рискует. Я все продумаю, обещаю.

Виллем тяжело, долго молчал. Питер, встав, подошел к раскрытому окну: "Я прошу тебя. Ты ведь тоже — любил, и любишь, Виллем. Я не могу, не могу уехать, не встретившись с ней".