Марта вдохнула запах цитрона и уверенно ответила: «Да».

Размахивая саквояжем, девушка дошла до переправы через Гудзон, и встала в очередь под вывеской: «Паром для цветных».

Экипаж въехал во двор особняка Бенджамин-Вулфов. Мораг, удерживая Теда за руку, - мальчик рвался спуститься вниз, - улыбнулась: «Вот и бабушка и дедушкой, и дядя Элайджа, и тетя Дебора!»

Капитан Кроу, - высокий, мощный, в простой, матросской куртке, загорелый, с полуседой бородой, спешился и протянул руки: «Где лучший мальчишка в Бостоне?»

-Это я! – восторженно закричал мальчик.  Тедди попросил: «Мама, отпусти меня!»

Стивен несколько раз подкинул внука в воздух, - тот визжал от счастья. Поставив Тедди на ухоженный газон,  капитан открыл дверцу экипажа.

-Бабушка, - смешливо сказал он, - выходи.

-Бабушка Мирьям! - Тед прижался головой к простому, тонкой шерсти платью. От бабушки пахло травами, у нее были веселые, синие, в тонких морщинках глаза. Тед шепнул: «У меня болело горло, но уже прошло. А ты леденцов привезла?»

-Конечно, - бабушка пощекотала его. «Из клена, как ты любишь». Мирьям посмотрела на дочь и озабоченно подумала: «Бледная какая.  Тем летом, как у нас Эстер и Натан гостили - она здоровей выглядела».

Два всадника показались  в кованых  воротах. Тед опять закричал: «Элайджа! Дебора!»

-Все здесь, все здесь, - успокоил его дядя, спрыгнув с коня. «Мы в порт заворачивали, багаж Деборы прямо туда повезли».

-Как же это будет, - вздохнула Мирьям, гладя по голове внука. «Так далеко, в Амстердаме. Хотя Иосиф и Джо люди хорошие, родственники, и мальчик у них отличный - Дебора  мне давала письма читать. Уже капитан, вместе с отцом служит. А Иосиф - генерал, кто бы мог подумать. У них дочка не побоялась в Иерусалим поехать. И  наша  не побоится».

Тед держался за большую, крепкую руку дяди и восхищенно спрашивал: «Ты меня прокатишь на боте? Ты не боишься идти через океан капитаном? Ты...»

Элайджа, - тоже высокий, как отец,  широкоплечий, с каштановыми, вьющимися волосами, с россыпью веснушек на щеках, ухмыльнулся: «Прокатим тебя. И я, и Дебора. А капитаном я идти не боюсь, я, сколько лет уже на озерах плаваю. Собаки все тебе передают привет, и кот - тоже».

-У вас котик! - ахнул Тед. «А откуда?»

Дебора, - она была в простой, темной амазонке, с падающими на плечи, пышными волосами, присела. Она поцеловала  Теда в щеку: «Сам пришел, выбрал нас и стал жить. Он рыжий, с зелеными глазами, вот приедешь на озера, и поиграешь с ним».

Багаж стали выгружать из экипажа. Мораг, сглотнув, нарочито весело сказала: «Сейчас я покажу вам комнаты, а потом будем пить чай!»

Проводив глазами мужа и Элайджу с Деборой, Мирьям привлекла к себе дочь, и тихо спросила: «Все в порядке?»

Женщина прикусила нежную губу: «Нет, нет, я никогда в жизни такого маме не скажу. Господи, какой стыд, под ее носом..., И Дебора, это она ведь меня с Натаном на тот остров возила, и забирала оттуда…, Надо сходить к той акушерке, заплатить ей, она мне поможет…, Пока Тедди не вернулся. Просто скажу, что у меня крови, вот и все».

-По Тедди соскучилась, - ответила Мораг. Мать, погладив ее по голове, нежно сказала: «Он той неделей и приезжает уже, вместе со всеми. Так много их будет - Мирьям посчитала на пальцах, - взрослых четверо, и трое детей. А что племянник Изабеллы с женой, в Лондоне остались?»

-В Лидсе, - Мораг прошла в распахнутую слугой дверь. «У них вторая дочка тем годом родилась, Диана. И Франческо там, в Лидсе, он ведь уже архитектор, Кембридж закончил. Сейчас новые корпуса для фабрики дяди Питера строит».

-И Мэри не приедет, -  Мирьям поднялась по мраморной лестнице. «Написала, что у нее какие-то дела на континенте, а Майкл за маленьким присматривает. Может, потом увидимся, хоть на первого внука своего посмотрю. У Эстер тоже - скоро будут, Хаим через три года женится».

Из малой столовой был слышен хохот Теда и веселый голос капитана Кроу: «Это старинная морская игра, называется «Пощекочи соседа».

-Еще, еще! - потребовал мальчик.

Чай был накрыт на столе орехового дерева, в комнате пахло розами. Мирьям села в отодвинутое сыном кресло: «Может, Элайджа кого-то в Старом Свете встретит. Двадцать пять лет уже мальчику, а так никто по душе ему и не пришелся. Наши девушки, в деревне, уже и замужем все. И квакер он, еще и не всякая за него пойдет».

-Покажи кинжал, - потребовал Тед у Деборы. Затаив дыхание, мальчик повертел в руках ножны с золотой фигуркой рыси.

Мирьям вспомнила, как дочь, принимая оружие, тихо спросила: «Ты уверена, мама?»

-Он по женской линии передается, - отозвалась Мирьям, - так что бери - твой по праву. Потом дочке своей отдашь, или невестке, если у тебя сыновья будут.

Они стояли в кладовой, над распахнутыми сундуками. Дебора, присев на подоконник, вынув кинжал из ножен, задумчиво спросила: «Интересно, сколько ему лет?»

-Больше двух сотен, - отозвалась Мирьям. «Ты же видела, на древе родословном, он у этой Сары-Мирьям Горовиц был, той, что в Картахене сожгли, да хранит Господь душу праведницы».

Дебора, на мгновение, побледнела, посмотрев в  изумрудный глаз рыси: «Больше такого не будет, никогда. Давид же писал - в Европе сейчас, как в Америке, у евреев есть все гражданские права. Спасибо императору Наполеону. Сейчас новый век, девятнадцатый. Хотя дядю Иосифа тоже - хотели казнить за то, что он еврей, совсем немного времени с тех пор прошло».

-Ты не бледней, - ласково сказала Мирьям, обнимая дочь. «Сваты у нас замечательные, свекровь у тебя золотая женщина. Опять же, она моряк, ты у нас тоже, - женщина поцеловала белую щеку, -  так что будете вместе под парусом ходить. Элайджа с тобой едет, на первое время - все легче. Давай, белье твое сложим».

Дебора подняла стопку сорочек и хихикнула: «Элайджа возьмет и влюбится там в еврейку».

-Может, - весело согласилась мать. «Пусть хупу там поставят,  и сюда возвращаются. Дом у нас кошерный, а я любой невестке рада буду».

-Любой? - удивленно спросила девушка. «Даже если...- она покраснела и замялась.

-Я одну цветную дочь выпестовала, и вторую, с индейской кровью, грудью выкормила, - сочно ответитла Мирьям. «Сказано же: «По образу и подобию сотворил Он их». Так что да, - женщина улыбнулась, - главное, чтобы любили они друг друга».

-Любили, - повторила Дебора. Закрыв глаза, девушка вспомнила последнее письмо жениха.

-Любовь моя, - читала она ровные строки, - летом папа будет вместе с его величеством в Тильзите, где мы заключаем мирный договор с русскими. Я в это время закончу свой докторат, я его получаю в Сорбонне. С мамой, я уверен, ты сразу подружишься, - Давид нарисовал смешную рожицу, - она у нас замечательная. Очень хорошо, что твой брат приезжает. Моя сестра, с мужем, к сожалению, не смогут выбраться со Святой Земли - на Средиземном море все еще опасно, да и мой племянник еще маленький. Я договорился о хупе - как раз после Дня Искупления, перед Суккотом, так что шалаш уже будем строить вместе, в нашем новом доме.

-Маленький дом, но уютный, - повторила Дебора: «Только он все равно - в армии будет, Давид. Но, может быть, подпишут этот договор с русскими и не будут больше воевать».

Мирьям отпила чаю и похвалила: «Замечательный. Теперь у Питера будем покупать, они отсюда в Нью-Йорк все поедут, хотят его детям показать?»

-Да, - кивнула Мораг. Заставив свой голос не дрожать, женщина добавила: «А потом  в Вашингтон, погостить у дяди Меира и тети Эстер».

Мать внимательно посмотрела на нее и ласково заметила: «Ты пока отдыхай. Папа с Элайджей завтра в порту заняты, Дебора к портнихе пойдет, а я  за Тедом присмотрю, мы с ним погуляем».

Мальчик забрался на колени к Мирьям. Прижавшись каштановой головой к ее руке, внук потребовал: «Хочу в порт, с дедушкой!»

Мораг вздохнула: «Мне завтра в больницу для бедных надо, я же в попечительском комитете. Отвезу им выручку с последнего благотворительного базара, мы его после Пасхи устраивали».