-Навсегда, это теперь навсегда, - шепнула она. Федор ответил: «Да, любовь моя».

Окна гостиной были раскрыты в сад, пахло влажной землей, первой, еще нежной листвой. На бледном небе всходил прозрачный полумесяц луны.

Изабелла взглянула в свои карты и покачала увенчанной  диадемой, изящной головой: «Пас, миссис Брокхерст». Каштаново-рыжие волосы  женщины были собраны в небрежный узел, сколотый жемчужными шпильками. Одна прядь падала на полуобнаженное, белое плечо. Подол темно-зеленого, легкого, бального  платья чуть развевался под теплым, весенним ветром. Изабелла поправила шаль тонкого кашемира и отпила шампанского.

В раскрытые двери доносился звук настраиваемых скрипок, шорох шелков, легкий шепоток гостей, звон бокалов.

-Пас, - пробормотала ее партнерша. «Надо подумать, миссис ди Амальфи». Она  отложила карты и зорко поглядела на Изабеллу темно-серыми глазами: «Ваша племянница, Мэри - замечательная девушка. Ей ведь уже двадцать лет, миссис ди Амальфи. Вы знаете, у нас, кроме Фредди, еще две дочери, замужние. Мальчик - наследник всего».

-Текстильные мануфактуры, - вспомнила Изабелла, - пять тысяч человек на этого Брокхерста работают. Один из самых богатых людей на  севере Англии. Надо будет с Питером поговорить - что он посоветует. Фредди этот приятный юноша, закончил Оксфорд, двадцать четыре года. И вправду, пора жениться. Юноша Мэри от без ума, конечно, а вот она...

-Я поговорю с Мэри, миссис Брокхерст, - наконец, сказала Изабелла, - но, вы понимаете, я всего лишь тетка, и, то дальняя. У девочки есть родители, хоть и в Америке...

Миссис Брокхерст положила унизанные кольцами пальцы на руку Изабеллы: «Вы, же им будете писать, миссис ди Амальфи? Я могу надеяться, что вы, - женщина подняла темную бровь, - замолвите словечко за моего мальчика?»

Изабелла только улыбнулась: «Давайте отложим партию и посмотрим на контрданс, молодежь отлично танцует».

Миссис Брокхерст пробормотала что-то себе под нос. Шлепнув картами по столу , она последовала за женщиной.

Восемь пар выстроились друг напротив друга. Изабелла сразу нашла глазами племянниц. Мэри была в платье кремового шелка, мелкие, рассыпанные по плечам, темные кудряшки - украшены венком из азалий.

-Вы знаете, мистер Брокхерст, - весело сказала Мэри, подавая руку своему партнеру, - в Китае азалия называется «цветком дома». Мне дядя Джованни рассказывал. Так что спасибо за букет, - она прикоснулась к своей тонкой талии.

-А в Европе, мисс Кроу, - высокий, светловолосый юноша вздохнул, - азалия означает неразделенную любовь.

-Нет, нет, - рассмеялась Мэри, - вы еще во время котильона говорили о любви, мистер Брокхерст. Даже стихи читали, отменные, надо сказать. А после этого обещали - до конца сегодняшнего бала больше ни о чем таком не упоминать. Лучше расскажите мне о новых прялках. Я слышала, ваш отец купил какой-то патент, - она подняла бровь.

Фредди улыбнулся: «У вашего дядюшки, мистера Кроу - отличные инженеры. Он, наверняка, нас уже обогнал в усовершенствованиях. А  ваши кузены уже вернулись к учебе? - спросил юноша.

-Сразу после Пасхи, -  девушка подала ему руку, - раз Тедди уехал в школу, вы, мистер Брокхерст - теперь лучший танцор в Лондоне. Вы  скоро домой, в Бирмингем? - поинтересовалась Мэри.

-Это зависит от вас, - отчаянно ответил Фредди. Мэри нахмурила тонкую бровь: «Вы мне обещали, помните. Лучше посмотрите, Мораг танцует с месье де Фонтене. Говорят, он бежал из Кале на рыбацкой лодке, в шторм, совсем один. А вы могли бы отправиться во Францию, мистер Брокхерст?- поинтересовалась Мэри.

 Брокхерст замялся: «Я все-таки не военный, не моряк, мисс Кроу...»

-Да, - рассеянно отозвалась Мэри, глядя на угольно-черные, распущенные по плечам волосы сестры. Они были увенчаны одной белой лилией, и платье у нее было - кипенно-белое. На нежной шее играл бриллиантами маленький крестик. Тонкая рука в натянутой выше локтя шелковой перчатке лежала в руке ее партнера.

Мэривспомнила пасхальные каникулы. Она катала Пьетро и Франческо по Темзе. Оставив мальчиков приводить в порядок лодочный сарай, девушка поднялась наверх. Дверь скрипнула. Мораг недовольно обернулась: «Мы с Тедди репетируем, для воскресного обеда. Мы будем петь дуэт Папагено и Памины, из «Волшебной флейты». Что такое?»

-Ничего, - ответила Мэри, незаметно посмотрев на зардевшиеся щеки сестры. Тедди  весело сказал: «Вот это: «Mann und Weib, und Weib und Mann».

-Я  поняла, - сердито заметила Мэри. «Вы к чаю спуститесь?»

-Конечно, - он облизнулся. «Тетя Изабелла обещала восточные сладости. В  Итоне у нас их за первый же день съедают, так что пока я дома, - Тедди  потянулся,- я их не упущу.

Мэри закрыла дверь.  Она услышала звуки фортепьяно и его красивый баритон: «Die süssen Triebe mitzufühlen...Слушай внимательно, Мораг, сейчас  ты вступаешь».

Мэри только вздохнула. Зайдя в свою спальню, девушка сбросила на кровать холщовую, матросскую куртку: «Совсем с ума сошла, право слово. Ходит за ним, будто  ее привязали. И не поговоришь ведь, только фыркает».

-О чем задумались, мисс Кроу? - услышала она голос Фредди.

-О Франции, мистер Брокхерст, - коротко ответила Мэри. Она тут же обругала себя: «Зачем? Видно же, -  он ничем таким не интересуется. А что у нас родственники пропали - так дядя Дэниел скоро приедет, и сын его светлости, из Вены, отправятся их искать. Тетя Изабелла велела  - Тедди ничего не говорить, граф Хантингттон сам ему скажет».

-Я передумала, - капризно заметила  Мэри. «Почитайте мне еще стихи, мистер Брокхерст. У вас это отлично получается. Что-нибудь из Кольриджа или Блейка».

Она увидела счастливую улыбку юноши и тихонько вздохнула: «Что тебе еще надо? Красивый, богатый, без ума от тебя. У них особняк в Бирмингеме, имение, будешь спокойно жить..., Не по любви, так, может, я ее и не дождусь».

-Очень красивая пара, - ласково сказала миссис Брокхерст Изабелле, глядя на сына. «А что леди Кинтейл, - поинтересовалась она, - у нее ведь тоже  много поклонников?»

-Леди Кинтейл пятнадцать лет, миссис Брокхерст, - сухо ответила Изабелла, - торопиться некуда.

-Смотрите, - ее собеседница вынула из бархатного мешочка лорнет, - какой поздний гость. Уже два часа ночи, скоро будут подавать ужин, а он только приехал. Вы его знаете?

Изабелла взглянула на красивого, высокого мужчину, с коротко остриженными волосами, - по новой моде,  - русыми, играющими темным золотом в свете свечей. Он был в отлично сшитом сюртуке цвета палых листьев, в безукоризненном, белом галстуке.

-Отменная осанка, - одобрительно кивнула миссис Брокхерст. «Военного сразу видно.  Хоть он и в отставке, должно быть. И он молод, не старше сорока».

Дэниел отдал лакею приглашение и вспомнил смех Питера: «Так ты с корабля - сразу ко мне. Правильно. Его светлости еще нет, днями из Амстердама должен приехать. Они все на балу, - Питер порылся на столе, и перебросил ему кусочек атласной бумаги, - скажи там, что ты вместо меня».

-А ты на балы не ездишь? - поинтересовался Дэниел, грея в руках хрустальный стакан с бренди.

-Я дважды вдовец, - Питер показал на свои седые виски, - и мне уже пятый десяток. Какие балы? Жить ты  будешь  здесь, комната тебе готова. Как вернешься - отсыпайся, а потом о делах поговорим.

Питер откинулся на спинку кресла. Мужчина добавил, поиграв пером: «Я поеду с вами, разумеется. Во Францию».

-Питер! - изумился Дэниел.

Синие глаза блеснули холодом.

-Во-первых, там женщины в опасности, а во-вторых, - Питер посмотрел на алмазный перстень, что украшал его смуглую, сильную руку, - пять лет назад я не завершил то, что начал. Я привык, - он ледяно  улыбнулся, - не оставлять дела незаконченными, дорогой кузен. Нет смысла это обсуждать, - Питер поднял ладонь, увидев, что Дэниел открыл рот, - я сказал, и будет так.

Дэниел нашел глазами красивую, невысокую женщину в темно-зеленом платье: