Тео закрыла глаза и монотонно начала: "Главный редактор — месье Лагарп, друг Вольтера, член Французской Академии. При нем нельзя ругать Расина, — не то, чтобы я собиралась, — усмехнулась девушка, — а также надо хвалить его собственные творения, хотя он слабый драматург…"

Когда они закончили, Тео откинулась к переборке и потребовала, передав Меиру книгу: "А теперь давай мне реплики, я хочу как следует отрепетировать роль Береники".

Он смотрел на ее чуть подымающуюся грудь, на стройную, смуглую шею, бормотал какие-то строки Расина и горько думал: "Нет, невозможно. Я для нее никто, мальчишка какой-то, на голову ее ниже. Да и не еврейка она, забудь, Меир Горовиц, ты сейчас уедешь, и вы никогда больше не увидитесь.

— Наверное, — он вскинул глаза. Когда Тео замолчала, юноша сказал: "Если бы я был месье Бомарше, я бы ни на мгновение не задумывался — сразу выпустил бы тебя на сцену. У меня тут тоже, — он положил ладонь на томик Расина, — есть любимый отрывок. Хочешь, прочитаю, только я не умею так, как ты, — Меир покраснел.

В полуоткрытые ставни каюты дул свежий, прохладный, уже ночной ветер, оплывала свеча в фонаре на переборке. Тео тихо проговорила: "Конечно, хочу".

Меир захлопнул книгу. Не глядя на Тео, он поднялся: "Спокойной ночи".

Девушка протянула руку. Забрав у него Расина, она прикоснулась к его запястью. Меир вздрогнул и Тео подумала: "Правильно мне миссис Франклин говорила — надо попробовать. Нельзя себя неволить, но я и не неволю — он хороший юноша. Я ему нравлюсь, и он мне — тоже по душе. Один раз, один только раз".

— Присядь, — попросила Тео, указав на свою койку.

Меир обреченно повиновался. Зажав руки между коленей, сгорбившись, уставившись в пол, он шепнул: "Мне нельзя этого, Тео…Мне надо жениться, прости. На еврейке, — отчего-то добавил юноша и покраснел.

— Я понимаю, — услышал он ласковый голос. "На мне не надо жениться, Меир. Просто я хочу знать, как это бывает, — Тео помолчала, — если по-другому".

Он опустил каштановую голову и прижался губами к ее руке — медленно, нежно. "Я не смогу…, - сказал Меир, — не смогу быть с тобой. Мне надо будет уехать".

— Не надо быть со мной, — Тео погладила его по щеке. "Только сейчас, и все, Меир. И больше ничего не случится".

Девушка потянулась и задула почти догоревшую свечу.

— Как нежно, — поняла она, чувствуя его поцелуи. "Так вот как это бывает — когда тебя любят. А я? Я не люблю, нет. И никогда не полюблю".

— Ты такая красивая, — тихо сказал ей Меир. "Я не должен так говорить, — Тео ощутила, как он покраснел, — но правда, ты — как греческая богиня, Тео. Таких женщин и не бывает вовсе".

— Как странно, — Тео встряхнула головой, шпильки полетели на пол. Он зарылся лицом в густые, тяжелые, чуть пахнущие солью волосы. "Как странно, — повторила она себе, — вот Марта — красивая, Мирьям тоже, а я просто высокая и нескладная. И ноги у меня слишком длинные, и грудь, — Тео ощутила его руки, осторожно прикасающиеся как раз к груди, — слишком большая".

Она была вся, — подумал Меир, — как будто отлита из горячей, еще не остывшей после боя, бронзы. В свете большой луны, что стояла над морем, ее глаза мерцали. Он, прикоснувшись губами к длинным ресницам, неуверенно спросил: "Тебе нравится? Я ведь не знаю, у меня никогда еще…"

— Тебе же девятнадцать, — удивилась Тео, приподнявшись на локте. Меир обнял ее, и рассмеялся: "Я три года работал в тылу британцев, у меня там на такое не было времени. Да и не хотел я… — юноша помолчал, — не по любви".

— Не по любви, — горько подумала Тео, ожидая боли. Она так и не пришла, ничего не пришло. Тео лежала, обнимая его, слыша его нежный шепот: "Все и так понятно. Я урод, я стала уродом после этого,…Обещаю, клянусь, больше никогда, никогда такого не будет. Ни один мужчина меня не коснется".

— Иди сюда, — тихо сказала она на ухо Меиру и опустила руку вниз. "Я знаю, что делать, — подумала Тео, — я видела".

Он застонал, — низко, едва слышно, — и уронил голову на смуглое плечо девушки. Меир долго лежал, ничего не говоря, а потом Тео почувствовала горячие слезы на его лице. "Тебе не понравилось, — глухо сказал Меир, — я знаю. Это я виноват, я ведь ничего не умею".

— Ну, ну, — Тео чуть покачала его. "Мне очень понравилось, правда, а твоей жене, — она прижалась щекой к его щеке, — очень повезет, Меир Горовиц".

Корабль чуть поскрипывал под ветром с запада. Меир, взяв ее за руку, робко спросил: "Можно, я у тебя останусь? Очень спать хочется".

— И мне, — улыбнулась Тео. Устроив его рядом, она коснулась губами теплых, каштановых волос. "Спи, — велела девушка, — я тоже — зеваю уже".

Она слушала ровное, размеренное дыхание юноши, плеск волн, бьющихся в борта L’ Audace и плакала — тихо, не двигаясь, чтобы не разбудить Меира. Потом она стерла свободной рукой слезы. Вздохнув, Тео посмотрела на юношу — он спал, так и не выпуская ее пальцев.

— Будь счастлив, — едва слышно сказала Тео и закрыла глаза.

— Картошка, картошка, свежая картошка! — зазывал покупателей зеленщик на рынке Ле-Аль. Брусчатка еще блестела после ночного дождя, скрипели колеса фермерских телег, кудахтали курицы, из мясных рядов доносился стук топорика.

Тео пристроила на руке плетеную корзинку. Порывшись в дерюжном мешке, она отобрала пяток клубней. "Хорошо, что мадам Ленорман разрешает ее очагом пользоваться, — девушка тихонько вздохнула и глянула в сторону рыбных рядов — на телегах были навалены горы свежих устриц, в бочках с морской водой плескались живые омары, в корзинах виднелись серебристые спинки карпа и форели.

— Потомить в белом вине, — подумала Тео, — и сделать этот соус, масляный, с петрушкой и лимоном, как повар меня в поместье учил. Так в Новом Орлеане готовят. Куда там, — она потрогала простой холщовый кошелек в кармане суконной накидки, — надо деньги беречь. Сварю картошку и съем с маслом и солью.

— Взвесьте, пожалуйста, — попросила она торговца.

Тот широко улыбнулся и бросил клубни на медную чашку весов: "Я вам дам еще зеленого салата, мадемуазель, свежий, как ваше прекрасное лицо. Такая красавица, как вы…, - торговец вздохнул и закатил глаза к небу, — не должна себе ни в чем отказывать. Не беспокойтесь о деньгах, пожалуйста, — добавил он, заметив, как Тео роется в кармане. "Просто не откажите принять этот маленький подарок".

— Спасибо, — девушка опустила голову. Покраснев, расплатившись, она стала укладывать картошку в корзину.

— Можно салат приготовить, — решила Тео, идя к выходу с рынка. "Уксус еще остался". Она, на мгновение, остановилась и посмотрела в темно-голубое, яркое небо. С реки дул легкий ветер, пахло палыми листьями. Тео улыбнулась: "Скоро и месье Бомарше вернется из Версаля, в театре сказали — со дня на день. Сразу к нему и пойду".

Она внезапно вздрогнула. Опустив руку в карман, девушка крепко схватила чьи-то пальцы.

— Ты что по карманам шаришь? — гневно спросила Тео, поворачиваясь, глядя на невысокую, белокурую девчонку, босую, в потрепанном шерстяном платье.

— Не ори, — хмуро сказала та, оглядываясь. "Жрать хочу".

— Иди, работай, — Тео презрительно посмотрела с высоты своего роста на грязные волосы девчонки. Сбившаяся, пропыленная прическа была украшена грустно свисающим вниз шелковым цветком.