— Так вот, мадам, — он чуть встряхнул русыми, вьющимися волосами, — я же вам говорил — я рыцарь. По рождению и по воспитанию. Моя семья живет здесь уже пять веков. А рыцари, — он улыбнулся, — должны защищать людей. Поэтому я добьюсь того, что дочь к вам вернется — живой и невредимой.

— Однако…, - он помолчал, — есть еще кое-что. Я сейчас еду за вашей девочкой, и хотел вам сказать это на прощанье.

— Что? — ее зеленые глаза казались сейчас совсем прозрачными — как морская вода.

— Я плохой рыцарь, — улыбнулся де ла Марк краем губ. «Я не должен был в вас влюбляться, раз вы под моей защитой, а вместо этого, — он прервался и взглянул ей в лицо — влюбился».

— Даже слушать вас не хочу! — вдруг закричала Марта. «Пока моя дочь в опасности, пока я не знаю, что с ней, я и думать ни о чем другом не собираюсь!»

— Вы очень красивы, когда гневаетесь, — спокойно заметил Виллем. «И вообще — очень красивы. Так вот, мадам, я клянусь привезти вашу дочь сюда. Не будь я де ла Марк».

— А если не привезете? — устало спросила Марта.

Виллем рассмеялся. «Обещаю. Потому что я очень хочу, чтобы моя любовь к вам, мадам, была бы вами разделена».

Дверь затрещала и соскочила с петель.

— Если ты дернешься, Хуан, — сказал стоящий на пороге мужчина, — я тебе голову прострелю.

Хоть ты и одолжил, у меня пистолет для своей маленькой прогулки по лесам, я нашел еще один. А ну поднимайся, быстро, — Корнель повел дулом в сторону стены.

Дон Хуан послушно встал.

Тео, сжавшись в комок, прикрылась подушкой.

— Меня зовут месье Пьер, — сказал красивый, невысокий мужчина, оглядывая комнату. Увидев разбросанные по столу карты и кубки с вином, он поднял бровь.

— Иди сюда, — он протянул руку девочке. Та помотала головой и разрыдалась.

Петя разозлился, и, взяв девчонку в охапку, не обращая внимания на ее слезы, вынес из комнаты.

— Так, — он открыл дверь своих покоев, — сиди тут. Я тебя закрою на ключ, — вот он, — Петя повертел им перед носом у девочки, — а ключ положу в карман. Вернусь, и поедем к твоей матушке».

— А если не вернетесь? — икнула она, и вытерла лицо рукавом.

— Не было еще такого, чтобы я не возвращался, — усмехнулся Петя. «Где твоя матушка, кстати?»

— Не знаю, — девчонка опять заплакала. «Мы ехали в Антверпен и меня похитили, на дороге».

— Час от часу не легче, — пробормотал Воронцов. «Вот тебе, — он порылся в ящике стола, — иглы и нитки. Платье свое зашей, я тебе ночью другой одежды не достану. Умеешь?

— Ага, — хлюпнула девочка.

— Прекрасно, — обрадовался Петя. «Заодно вот, — он махнул рукой в сторону шкафа, — где там дырки на одежде, или манжета отпоролась — тоже зашей. И вообще приберись тут, ладно?».

— Хорошо, — девчонка смахнула с лица слезы и, оживившись, спросила: «А метла есть у вас, месье?»

— В передней стоит. И не вздумай прыгать в окно — сварливо сказал Петя, — мне тебя матушке твоей надо привезти здоровой и невредимой».

— А мы скоро к ней поедем? — спросила она, вдевая нитку в иглу.

— Как только я выясню, где она — пообещал Петя.

Увидев его на пороге, дон Хуан вскочил из-за стола, опрокинув бокал.

— Пьер, клянусь, я не знал, что ей десять лет!

— Сколько? — побледнев, спросил Петя, и подумал: «Господи, как хорошо, что я засиделся над расчетами и остался тут. Как хорошо, что я услышал из-за его двери шум и решил проверить — что происходит».

— А ну пошли, — приказал он Хуану.

— Куда? — спросил полководец.

— Увидишь, — грубо сказал Петя, и повел дулом пистолета. «Пошли, а то я тебе мозги вышибу, ты меня знаешь, у меня рука не дрогнет».

Воду для лагеря брали из большой проруби на Шельде.

— Пьер, ты только не убивай меня, — вдруг сказал Хуан, когда они спустились на лед. Было очень холодно, в черном, высоком небе, еле виднелись звезды. Город спал. «Это больше не повторится», — пообещал полководец.

— Вот что, дорогой мой принц, — сказал Петя, приставив пистолет к его голове, — я для твоих нужд беру займы у банкиров. У приличных, семейных людей. У них дочери — ровесницы этой несчастной девочке, — он кивнул в сторону набережной. «Ты думаешь, мне хоть кто-то даст деньги, если пойдет слух, что ты изнасиловал ребенка?».

— Я ее пальцем не тронул, — пробормотал Хуан замерзшими губами. «Ты сам видел».

— Я видел рыдающую девчонку в разорванном платье, — жестко ответил Петя. «Мне хватило.

Либо ты прекращаешь эти свои, — Петя поморщился, — эскапады, либо я на тебя больше не работаю, Хуан. И учти — теперь я с тебя глаз не спущу, мне моя репутация тоже дорога».

— Такое не повторится, — испуганно прошептал Хуан.

— Очень хорошо, — спокойно сказал Петя, и выстрелил.

Виллем посмотрел на темные окна и заметил огонек свечи.

— Ну, хорошо, месье Пьер, — пробормотал он. «Посмотрим, спустишься ты, или нет. Если не спустишься, я просто взломаю дверь, и все тут».

Он подобрал камень, и, обернув вокруг него записку, кинул в окно. Стекло зазвенело и разбилось. Адмирал прижался к стене дома и подождал. Наверху было тихо — ни звука, ни шороха. Он достал шпагу и вдруг услышал чье-то дыхание — совсем рядом.

— Месье Виллем, — сказал Корнель, зажав рукой плечо, — оставьте свою привычку тыкать шпагой в каждого прохожего. Вам же четвертый десяток, пора бы и научиться хладнокровию.

И как это я вас издалека не заметил — вы же высокий, в отличие от меня.

— Мне надо быть осторожным, месье Корнель, я на вражеской земле, в отличие от вас, — грубо ответил адмирал. «Где ребенок?»

— А вам какое дело? — Корнель посмотрел на свои окна. «И зачем вы мне стекло разбили?

Это дорогая вещь, между прочим. Девочка у меня», — прибавил мужчина.

— Ах, ты мерзавец, — адмирал опять потянулся за шпагой. «Я тебе сейчас голову снесу. Если ты ее, хоть единым пальцем тронул…».

— Он хороший, не надо! — раздался детский голос сверху. «Он меня спас!»

Тео высунулась на улицу и сбросила к ногам мужчин камень, обернутый в записку.

— Холодно, — сказал Корнель. «Убери голову внутрь».

— И осторожней, не порежься, — добавил Виллем.

— Приглашаете меня на встречу, — хмыкнул месье Пьер, прочитав послание. «Ее мать у вас?»

— он кивнул на свои окна.

— Да, вместе с ее младшим братом. Я привез от них письмо, — адмирал, наконец, убрал клинок в ножны. «Это если вы мне не доверяете», — ядовито сказал он.

— Да отчего же, — Корнель вздохнул и посмотрел на испачканные кровью пальцы. «Как вы меня нашли?».

— Пуля из вашего пистолета, я ведь с ним уже знаком, — адмирал помолчал и добавил. «Мои люди разыскали труп того, кто ее похитил».

— Умно, — хмыкнул Корнель. «То-то я удивился, когда он у меня оружие одалживал — у него с десяток пистолетов, но вот вдруг отчего-то понадобился мой».

— Дон Хуан? — устало спросил Виллем.

Вместо ответа Петя вдруг усмехнулся: «Я ему устроил то, что он нескоро забудет».

Пуля пролетела над самым ухом полководца. Тот дернулся от страха, поскользнулся на льду, и, нелепо взмахнув руками, упал в полынью.

— Пьер! — крикнул он. «Пьер, я замерзну!».

— А мне какое дело, — зло ответил Корнель, и, повернувшись спиной к пытающемуся выбраться из проруби человеку, ушел с реки.

— Ну, ничего, — вдруг сказал Виллем, — я его еще убью. Его и вас.

— Слушайте, арденнский вепрь, — Петя вдруг разъярился, — забирайте ребенка, и чтобы духу вашего к утру в городе не было. Не рискуйте зазря, вам еще девочку к матери привезти надо.

— А вам надо перевязать руку, — Виллем посмотрел на рану. От промокшего в крови рукава на морозе шел пар. «Давайте я вам помогу. И деньги отдам, за стекло».

— Потом рассчитаемся, — Корнель поморщился от боли. «Привезете мне каких-нибудь завлекательных писем. А с рукой, — он помолчал, — пойдемте, только ребенку не надо этого видеть, испугается же».

— С ней все в порядке? — спросил адмирал, когда они шли по темной лестнице наверх.