-Вот приеду с рыбалки, - Джон усмехнулся, - и женюсь.

Уже разливая вино в оловянные стаканы, Майкл нерешительно сказал: «Дядя Джон, но ведь это контрабанда...»

-Так не пей, - Питер рассмеялся: «Хорошо, что мы все вместе во Францию отправляемся, мальчик хоть волноваться не будет». Он попробовал вино, - бордо оставляло на языке вкус цветов, - и спросил: «А что, этот Джек Фэрфакс - сын того Генри Фэрфакса, что клад Энрикеса нашел? Того, с кем Джо вместе плавала».

-Вряд ли, - нахмурился Джон. «Фэрфакс четырнадцать лет назад на суше обосновался. Даже если у него и был сын, больно он молод для капитана».

-Приемный, - раздался смешливый голос у них за спиной. Высокий, широкоплечий мужчина в потрепанной, суконной куртке  громовым голосом велел: «Сэмуэль, еще стакан принеси!»

Он присел за стол, и пожал руки мужчинам:

-Джек Фэрфакс, к вашим услугам. Лучший контрабандист побережья. Папа, - Джек откинулся на спинку скамейки и достал прокуренную трубку, - на моей матушке женился, как мне двенадцать лет было. Мой-то отец там, - он показал рукой в сторону моря, - утонул. И братишка у меня есть, - он принял стакан с вином и отпил сразу половину, - десять лет ему. Уже со мной в море ходит. Папа его на мачты отправил, как ему шесть исполнилось. Тоже Генри, - ласково сказал Джек. 

-Папа умер, два года назад, так что теперь они все на мне, - Джек поднял стакан: «Как говорят у тех берегов, куда мы идем: «Yec'hed mat! Ваше здоровье!»

У него были просоленные, коротко стриженые, светлого каштана волосы и веселые, серые, в темных ресницах глаза.

-Экипаж весь на «Молнии», - Джек  принялся за суп, - братишку я не потащу туда. Все же не вино возить. Взял вместо него матроса нового, - он отчего-то улыбнулся, -  хороший паренек, в навигации разбирается. У меня всего  шесть человек на борту, вместе со мной. И вот еще что, - он посмотрел в открытое окно, - давайте поторопимся. Не нравятся мне эти тучи, что с запада идут. Ветер  хороший будет, но может потрепать изрядно.

Джон внезапно побледнел. Капитан Фэрфакс хохотнул: «Будете в трюме лежать, не бойтесь. А вы, - он взглянул на Питера и Майкла, - как, морской болезнью не страдаете?»

-Не страдаем, - твердо ответил Питер, поправляя очки.

Море ревело, тяжелые, темно-зеленые валы бросали «Молнию» из стороны в сторону. Палуба была залита водой. Питер стряхнул капли с карты: «Здесь мы и пришвартуемся, неподалеку от Сен-Брие. Тут сто пятьдесят миль, Джек сказал - если будет такой ветер, завтра к утру увидим берега Бретани. А оттуда направимся на юг, - Питер провел пальцем по карте.

-Вы же хотели обогнуть полуостров и высадиться ближе к Вандее, - удивился Майкл.

-Опасно, - Питер схватился рукой за скользкий борт «Молнии». «Там оживленные порты, везде шныряет республиканский флот..., Лучше мы в лесах подольше пробудем». Он посмотрел на  Фэрфакса, что стоял у штурвала:

-Джек с нами пойдет, у него там какие-то счеты. Его в прошлом году  комиссар Конвента, некий Деметр, в тюрьму засадил, и корабль конфисковал, Джек на рыбацкой лодке домой добирался.

- Поворот в галфвинд! - крикнул Джек, паруса заполоскали, корабль накренился. Питер увидел невысокого, насквозь мокрого паренька, что спускался по мачте.

-Господи, и не спрячешься тут, - отчаянно подумала Мэри. «Когда выходили из Плимута, я на мачте была, но нельзя, же все время там сидеть. Да чего ты боишься? - одернула она себя. «Полсотни миль уже прошли. Капитан Фэрфакс поворачивать не будет. Тете Изабелле письмо я отправила, успокоила ее, -  я с дядей Джоном, и дядей Питером, под присмотром».

-Что за черт..., - пробормотал Питер и схватил пробегавшего мимо паренька за руку. «Молнию» швырнуло в сторону. Они, все втроем, шлепнулись на залитую водой палубу.

-Ты что тут делаешь? - гневно спросил Питер. «Ты же поехала в Ричмонд...»

-Нет никаких причин кричать, - Мэри откинула назад кудрявую голову и ловко поднялась. Питер выругался себе под нос. Он встал, еле удерживаясь на ногах. «Здравствуйте, дядя Питер, здравствуй, Майкл, -  вежливо сказала девушка. «Вы не волнуйтесь, вы же знаете,  мой отец - лучший капитан Великих Озер. Я с детства под парусом хожу. Тетю Изабеллу я предупредила, что я с вами».

-Только нас забыла предупредить, - ядовито сказал Питер и вздохнул: «Что с тобой делать? На сушу ни ногой. Дойдем до Бретани и распрощаемся, вернешься обратно в Плимут. Там мистер Берри о тебе позаботится, отправит в Лондон».

Зеленые глаза блеснули холодом. Мэри, ничего не ответив,  исчезла в темном провале трапа.

-Не надейся, она с нами поедет - сказал Майкл отцу. «Помнишь, ты мне о дяде Стивене, рассказывал - какой, он в детстве был упрямый? Мэри  такая же». Юноша  улыбнулся: «Это и хорошо, как по мне. Смотри,- он повернулся, - какой закат красивый».

Луч солнца осветил бесконечный, морской простор, среди туч показался лоскуток темно-синего, чистого неба. Они увидели чаек, что, закружившись над кораблем, крича, - полетели на юг.

Мэри встала на колени. Чиркнув кресалом, девушка зажгла свечу. Он лежал, свернувшись в клубочек, и до нее донесся слабый голос: «Питер…, Это ты? Что, уже Бретань?»

-К утру увидим ее, дядя Джон, - весело сказала Мэри. Она намочила тряпку пресной водой из фляги. Вытерев его лицо, девушка  улыбнулась: «Здравствуйте».

Корабль тряхнуло, и он замахал рукой. Мэри быстро подставила ему медный таз. Обнимая за плечи, гладя потную, светловолосую голову, она шепнула: «Ничего страшного, дядя Джон. Скоро шторм утихнет, обещаю. Мне только на рассвете вахту стоять, я с вами побуду».

-Лучше мне умереть, - подумал  Джон. «Господи, что она тут делает? Молодая, красивая девушка, и видит меня таким..., - его опять вывернуло. Он, тяжело дыша, спросил: «Как..., ты…, тут...»

-Я вам потом все расскажу, - деловито ответила Мэри. Она огляделась. Наклонившись над каким-то ящиком, Мэри радостно проговорила: «Так вот где они!». Девушка ловко порезала лимон ножом, что висел у нее на поясе штанов, и велела: «Сосите. Это поможет».

Он обессилено закрыл глаза. Пристроив голову у нее на коленях, Джон выдохнул: «Спасибо, мисс Кроу».

Корабль швыряло из стороны в сторону, в трюме пахло солью, потом, чем-то кислым, Мэри выносила таз.  Джон, наконец, заснул, -  когда ветер ослабел,  на исходе ночи. На горизонте, в прозрачной дымке, уже вставал розовый, каменный  берег Финистера.

Легкий ветер носил по мостовой обрывки бумаги, какой-то сор, перья. Площадь Революции была пуста, только маленькая кучка людей стояла у эшафота.

Лезвие гильотины было поднято наверх, на помосте копошились уборщики. На серые булыжники капала вода.

Высокий, русоволосый мужчина в простой, холщовой блузе, с трехцветной кокардой на лацкане, что вышел на площадь, -  остановился, глядя на эшафот. Подойдя поближе к людям, он спросил: «А что, казнить сегодня не будут?».

Какой-то оборванец сплюнул и зевнул, поковырявшись в зубах палочкой:

-Опоздал, дядя. Сегодня с утра полсотни человек, - он сделал решительный жест рукой. «А то хочешь, оставайся, - радушно предложил он, - к вечеру еще подвезут. Места много, - оборванец указал на площадь, - все видно. Сейчас такой давки, как осенью нет. Все уже насмотрелись на это. Сам-то не местный?- оборванец зорко взглянул на него.

-Из Лилля, - хмуро ответил мужчина, поправив рабочую суму.

-То-то говоришь ты странно, - заключил оборванец и улыбнулся:

-У нас мало казнят сейчас. В Лионе,  говорят, месье Фуше тысячами дворян расстреливал. У них там по улицам кровь текла. И Деметр, в Ренне, тоже человек без жалости, - все церкви закрыл, все монастыри, а монахинь, - оборванец хохотнул, - кто постарше, тех в реку сбросил, вместе со священниками, а кто моложе - солдатам отдал.

-А что, - спросил мужчина, - там у них, на западе, в Бретани - до сих пор против Республики воюют?