Кроме хлыста, у белого был пистолет, на поясе бриджей, в кобуре. «Вернись в свою комнату, - приказал он, - даже если дверь открыта, тебе нельзя выходить оттуда без разрешения».

-Сказал кто? - Бет подбоченилась и выругалась сквозь зубы. Он, с размаха, ударил ее хлыстом по груди. «Следа не останется, - равнодушно заметил мужчина, - ты в платье. Будешь упрямиться, тебя закуют в наручники, надолго».

-Этого мне точно не надо, - мрачно подумала Бет: «Должно быть, надсмотрщик. Господи, так бы и выцарапала ему глаза. Рисковать нельзя, надо ждать удобного времени. Надо делать вид, что подчиняюсь».

Она, вскинув подбородок, прошла в свою комнату и села на кровать. Больше в спальне ничего не было. Девушка выпрямила спину. «Меня похитили, - Бет раздула ноздри, - я свободный человек и родилась свободной, вы не имеете никакого права...»

Надсмотрщик вздохнул. Не успела Бет поднять руку, чтобы защититься, мужчина хлестнул ее еще раз. «Молчи и слушай, - посоветовал он, - тебя теперь зовут Жемчужина. На комнате так написано».

-Я прочла, - чуть не сказала Бет, но, вовремя, прикусила язык: «Не говори ничего, - велела она себе, - ни слова. Тебе надо понять, где ты, и как быстрее отсюда сбежать, вот и все».

Она опустила голову. «Сегодня у нас гости, - сказал белый, не сводя с нее глаз, - вымойся и переоденься. Скоро познакомишься со своим хозяином, Жемчужина».

Дверь захлопнулась, Бет услышала поворот ключа в замке. Пробормотав: «Мерзавец!», девушка прошла в умывальную. Переодевшись, корсет был ей впору, Бет опустилась на кровать. Она все знала по книгам, да и подруги ее, суфражистки,  всегда открыто обсуждали подобные вещи.

-Я хотела, чтобы это было по любви, - грустно подумала Бет, - Макс мне предлагал..., Он любил меня. Надо было его не отталкивать..., Нет, - сказала себе девушка, - в этом нет для меня стыда, или позора. Пусть стыдятся те, кто похищает девушек, кто покупает их на аукционах, как скот, те, кто их насилует..., Я знаю, что я еще полюблю, и меня тоже  полюбят. Вот и все. А об этом, - Бет, на мгновение, коснулась шелка корсета, и отдернула руку, - об этом я забуду, как только спасусь отсюда. А если ребенок? - она покраснела и вспомнила книгу, что прислала ей Мирьям: «Все, что смогу, я сделаю, - решила Бет, - а остальное в руках Господа. Он обо мне позаботится, я знаю. Хорошо, что мама с папой до этого не дожили, - она прикусила пухлую губу и велела себе не плакать.

В коридоре раздались мужские голоса, потянуло хорошим табаком, кто-то крикнул: «Надеюсь, нам хватит шампанского, Мэтью!»

-Пять ящиков, Грант! - отозвался красивый, высокий голос. Бет, вскочив с кровати, пошатнулась: «Я не верю! Это не он, не может, не может такого быть!»

Она не видела кузена, пять лет, а то и больше, с тех пор, как Майкл и Мэтью уехали в Гарвард. Мэтью потом перевелся в Колледж Вильгельма и Марии, на юге, в Виргинии. Бет схватилась рукой за столбик кровати: «Господи, помоги мне! Что он делает в Саванне? Майкл говорил, что у него адвокатская контора в Луизиане. Или он здесь гость? Вряд ли, у него спрашивали о шампанском..., Значит, это его имение».

Бет отчего-то перекрестилась. Кинув взгляд вниз, она покраснела и схватила с кровати шелковую простыню. Надсмотрщик унес ее платье.

-Не надо, кузина, - раздался веселый голос: «Тебе так гораздо лучше, моя Жемчужина».  Он почти не изменился. Мэтью стоял, прислонившись к стене, невысокий, легкий, голубые глаза сияли.

-Я очень рад тебя видеть, - Мэтью склонил голову и полюбовался девушкой, - очень. Лучшее мое приобретение.

-Немедленно выпусти меня отсюда! - шагнула к нему Бет. Девушка отпрянула, Мэтью наставил на нее пистолет. «Я очень хорошо стреляю, - предупредил мужчина, - мне будет жаль, если тебе придется выполнять свои обязанности, страдая от ран. Марш в гостиную, джентльмены уже собрались!»

Пахло табаком и выпивкой. Бет, краем глаза, увидела еще трех девушек, чернокожих, в таких же, как у нее, корсетах.  Мужчины развалились в креслах, дымя сигарами, на низком столике красовались открытые бутылки моэта. Мэтью подтолкнул ее оружием в спину.

-Вот и наша Жемчужина, господа, - он поднял бровь. Бет услышала его шепот: «Не стесняйся, кузина, покажись моим гостям. Все равно тебе придется развлекать всех, вместе и по очереди».

Бет незаметно сжала руки в кулаки.

-Тоже девственница, Вулф? - лениво крикнул кто-то: «Отличные формы, я ее не пропущу!»

Бет почувствовала его руку и обреченно закрыла глаза.

-Девственница, - удовлетворенно отозвался Мэтью, - но я вам, друзья, не сказал самого главного. Это не просто черная шлюха, это черная шлюха с образованием, с дипломом, со степенью, - он издевательски рассмеялся, - магистра философии. Нам предстоит показать ей, где ее место!

-На колени! - мужчины перекрикивали друг друга: «На колени ее и пусть обучится раскрывать рот только для одного!»

-Я вытерплю, - приказала себе Бет, когда Мэтью швырнул ее на ковер: «Я вытерплю и больше никогда, никогда не стану об этом вспоминать. Что бы они ни делали. Больше никогда».

-Кузина, - он наклонился и вцепился сильными пальцами в ее растрепанные волосы, - ты совсем ничего не умеешь..., Но научишься, я обещаю....

-Больно, как больно, - успела подумать Бет, задыхаясь под его тяжестью, скребя руками по ковру, слыша жалобный визг какой-то девушки: «Господи, я не верю, что это навсегда. Я вырвусь отсюда, и все станет по-другому».

-Еще! Еще! - требовали мужчины, Бет закричала, кто-то рванул ее за волосы: «Мэтью, ты уже сделал, что хотел! Дай и другим позабавиться!»

Кузен поднялся, тяжело дыша,  и схватил Бет за руку: «На меня смотри!». На него взглянули темные, полные ненависти, глаза. Из прокушенной губы капала кровь, ковер был испачкан. Мэтью, удовлетворенно откинувшись в кресле, плеснул шампанским в сторону Бет. «Я ее умыл, господа! - захохотал мужчина, потянувшись за сигарой, - теперь делайте с ней, что хотите. Только я должен это видеть. Я  не могу пропустить такого зрелища».

Он полулежал, потягивая из бутылки шампанское, куря, глядя на заплаканное, мокрое, жалкое лицо. Кузина еле слышно стонала, а потом и вовсе  замолчала.

-Отлично, - похвалил себя Мэтью,- просто отлично. Она, наверняка, забеременеет, после сегодняшних развлечений. Не от меня, так еще от кого-то. Будет обслуживать нас, а потом, когда она мне надоест, окажется в реке. Я молодец, - он легко встал и Бет подумала: «Это не я. Это все не со мной. Господи, но как  больно..., Терпи, терпи, помни, ты больше не Бет Фримен. Ты станешь ей потом, когда-нибудь. А сейчас ты Странница. И ты будешь Странницей, пока все эти, - Бет не могла назвать их людьми, - все эти..., не исчезнут с лица земли. Навсегда».

-Навсегда, - повторила себе Бет и опустила веки, чтобы не видеть его торжествующей, довольной улыбки.

Открытый экипаж, запряженный парой ухоженных, вороных лошадей остановился на главной улице поселка, у двухэтажного, с гранитным портиком, здания. При входе блестела медная табличка: «Угольная компания де ла Марков». Виллем, в летнем, отменно скроенном, светлом костюме, с шелковым цилиндром, посмотрел на свой золотой хронометр: «Жди здесь, потом отвезешь  меня на станцию. Вещи уже там?»

-Конечно, ваша светлость, - поклонился кучер.

Виллем поднялся по ступеням, вдыхая запах дыма и гари, оглядывая ряды одинаковых, серых, под черепичными крышами домов.  Он вскинул голову и посмотрел на  мощные стены замка, что возвышался на холме. Все это принадлежало ему. Компания кормила  долину, здесь было пятнадцать шахт и пять рабочих поселков. Самая глубокая шахта, «Луиза», уходила вниз почти на три тысячи футов. На Виллема работало семь тысяч человек, от шахтеров до сортировщиц угля, от хозяев лавок, ими владела компания, рабочие были обязаны покупать провизию только там, до священников и учителей в начальных школах. В одном таком доме жило две семьи. Здания строились по типовому проекту, с гостиной и кухней внизу, и тремя спальнями на втором этаже.