-Так я вас и послушался, - хмыкнул Майкл, затянувшись сигарой. Яхта, на полной скорости, неслась наперерез русскому боту.

-Стреляйте! - еще успел услышать он, над палубой просвистело ядро.  Майкл, вернувшись в фарватер, посмотрел вперед. До минного заграждения оставалось не больше двухсот ярдов. Он повернул штурвал направо, до отказа. Рассмеявшись, он увидел, как заряжают пушки на русском боте. «А теперь, - пробормотал Майкл, - мы пойдем на таран».

-Он нас гонит прямо на мины, - капитан бота выругался: «Стреляйте! До него двадцать саженей, разнесите эту посудину вдребезги. Мы в своем праве, здесь пока что русские воды».

Майкл бросился на палубу, прикрыв голову руками, ядра вонзились в обшивку яхты. Вокруг них вздыбилась вода, что-то загремело, запахло порохом. Оба корабля, -  английский и русский, - взлетели на воздух, в месиве горящего дерева и струй обжигающего пара.

Джоанна, посмотрела в подзорную трубу на клубы дыма, поднимающиеся над горизонтом: «Немедленно спускайте шлюпку!»

-Мадам де Лу, - осторожно сказал шведский капитан, - никто бы не мог выжить. Скорее всего, взорвалась паровая машина. К тому же, там русские территориальные воды, наш король...

-Здесь нейтральные воды! - зло ответила ему Дебора. «Я лично обещала его величеству, что шведский флаг не пересечет  русскую границу, так и будет. Спускайте шлюпку, я и мадам де Лу идем на восток, а вы ждите нас здесь».

Поль едва успел поймать Джоанну за руку, - она была в простом холщовом платье, и шепотом попросил: «Любовь моя, не надо! У нас дети, я прошу тебя, останься здесь, мы с Бенедиктом...»

Джоанна вырвала ладонь: «Вы с Бенедиктом и с места не сдвинетесь, - она показала на юношу, что застыл у борта корабля, вглядываясь в дым на горизонте.

-Тетя Джоанна,- сказал Бенедикт едва слышно, - там папа, там дедушка, бабушка Марта..., Тетя Джоанна, как же так?

-Ветер хороший, западный, - подумала Джоанна. «Мы через десять минут будем на границе. Дебора позаботится о раненых».

-Поль, - она, подняв голову, внезапно улыбнулась. «Поль, милый, если они увидят, хоть одного мужчину в шлюпке, они ее расстреляют, прицельно. Мы с Деборой даже оружия не берем,- Джоанна подозвала к себе Мишеля. Стянув с пальца кольцо, женщина отдала его сыну.

-Береги, - велела она коротко и обняла Поля: «Вырасти мальчика, прошу тебя».

Дебора уже стояла у трапа. Потрепав по голове Шмуэля, она, неожиданно весело, сказала: «Мы вернемся, милый, не волнуйтесь вы так. Джоанна, - она кивнула женщине, - иди к парусу, ты с ним отлично управляешься. Я сяду на руль».

Бенедикт все стоял, вцепившись побелевшими пальцами в борт яхты. «Поль, -  он ощутил большую руку у себя на плече, - Поль, я обещаю, если с моим отцом, со всеми..., если с ними что-то случилось, я отомщу. А не я, - юноша заставил себя не плакать и положил руку на медальон, - так мои дети».

Шлюпка резко накренилась, идя почти вровень с водой, и вскоре превратилась в черный силуэт на горизонте. Над морем медленно рассеивался дым. За кормой лодки  бился синий флаг с желтым крестом.

-Что там, Павел Степанович? - нетерпеливо спросил капитан бота у первого помощника. «Есть выжившие люди?»

-Да какие выжившие, - вздохнул лейтенант Нахимов, оглядывая обломки кораблей. «Полсотни мин поставили, они все и взорвались. Еще хорошо, что у  нас, - он усмехнулся, - пробоины только выше ватерлинии. Там никого нет, только шлюпка под шведским флагом».

Капитан медленно поднял подзорную трубу:  «Стреляйте по ней, Павел Степанович, чего вы ждете?»

Серые глаза Нахимова похолодели. Лейтенант, внезапно, отступил от пушки на носу бота. «Я не буду, ваше превосходительство, - спокойно сказал он, - стрелять по невооруженной шлюпке с двумя женщинами на борту, видите же вы их?»

-Вижу, - капитан выругался. «Все равно, стреляйте, они как раз на хорошем расстоянии».

Нахимов отстегнул шпагу и протянул ее капитану.

-Я не буду, - повторил он, - стрелять по шлюпке с флагом дружественного государства, находящейся в нейтральных водах. Хотите, - он пожал плечами, - стреляйте вы, ваше превосходительство. Я на себя ответственность за возможные военные действия брать не собираюсь». Он положил клинок  на палубу, и отдал честь.

-Идите в трюм, слюнтяй, - процедил капитан. «В Кронштадте отправитесь под трибунал». Он проследил взглядом за прямой спиной Нахимова: «Пушки к бою!».

Ядро просвистело над морской гладью. Джоанна, даже не пошевелившись, спокойно сказала: «Три мили, они нас не достанут. Но я бы не стала подходить ближе, Дебора».

-Понятно, - вторая женщина вздохнула, оглядывая бесконечный, синий простор, - что никто не спасся. Ладно, я разворачиваю шлюпку, последи за парусом.

В полусотне ярдов от лодки в воду упало ядро, раздался плеск. Джоанна, взглянув в ту сторону, прошептала: «Дебора!»

Рука схватилась за борт шлюпки, пальцы обессилено разжались. Джоанна поймала выпавший  на дно лодки пистолет.  На золотой пластинке переливались тонкие, изящные буквы - «Semper Fidelis Ad Semper Eadem».

Нелли Шульман

ВЕЛЬЯМИНОВЫ – ВЕК ОТКРЫТИЙ

КНИГА ПЕРВАЯ

Кованые, в три человеческих роста, ворота имения Горовицей распахнулись. Карета, запряженная четверкой гнедых лошадей, промчалась по ухоженной, окруженной зелеными газонами, дорожке, и остановилась у гранитного портика. Лакей в кипе открыл дверцу экипажа: «Миссис Горовиц. Все готово, мы вчера получили вашу каблограмму. Такое несчастье, такое несчастье...»

Батшева была в трауре, роскошном, пышном черном платье черного муара, с гагатовым ожерельем. Светлые, завитые волосы прикрывал капор, отороченный мехом соболя. Она сбросила в руки лакею бархатную, уличную накидку.  В  холле особняка,  где наверх уходила широкая, дубовая лестница, женщина  остановилась. Она деловито посмотрела на изящные часы с бриллиантами, что висели у нее на браслете: «Миссис Эстер еще в синагоге, с мистером Горовицем. Мальчиков привозит мистер Бенджамин-Вулф, поездом из Вашингтона. С ним будет мистер Дэвид, его сыновья, и мисс Марта. От мистера Фримена пришел кабель? - Батшева требовательно посмотрела на лакея.

-Они приезжают вечерним рейсом из Бостона, - поклонился тот. «Мистер Натаниэль и вся семья. Комнаты убраны, конечно».

-За обедом, - Батшева посчитала на пальцах, - будет тринадцать человек..., - она внезапно замерла: «Детей отправить в малую столовую? Ерунда, суеверия, тетя Эстер меня на смех поднимет...».

-Шиву мы сидим здесь, - Батшева сняла перчатки. «Не забудьте, в столовой должны быть накрыты закуски, для посетителей. Завтра и начнем, сразу после похорон. Вы помните, - она внезапно вздохнула, - с прошлого года».

-Шиву-то и некому сидеть, - женщина зашла в свой будуар. Там было безукоризненно чисто, пахло фиалками. Горничная, завидев ее, присела. Горовицы не держали чернокожих слуг, ни в Ньюпорте, ни в Вашингтоне. Натан, в кругу семьи, говорил: «Лучше я дам работу еврею. В конце концов, это заповедь. Хватит и того, что я жертвую деньги на образование для чернокожих, на больницы..., Сейчас много эмигрантов из Европы. Дела в Америке на всех хватит».

Шесть лет назад он ушел в отставку с поста заместителя генерального прокурора. Вместе с Вандербильтами, Натан занялся развитием железных дорог и пароходного транспорта на Миссисипи. «Когда майор Горовиц, - он подмигивал старшему сыну, - завоюет нам Калифорнию, я все это брошу. Перевезу сюда предприятие Судаковых, вместе с ними. Будем делать американское вино, дорогие мои».