— Ну и грязь тут, — пробормотала женщина, разводя огонь под котлом. «Конечно, если полгода дома не жить, так оно и будет».

Когда вода согрелась, Марта отскребла длинный, деревянный стол, и, взяв в руки тесак, ушла в курятник.

— Потом надо хотя бы коз завести, — замесив тесто, она ловко потрошила куриц. «Коров тут держать — одни убытки, пастись им негде в лесу, а сено возить — расходов не оберешься.

Все же молоко детям нужно пока.

— И огород — места там много, и даже посажено кое-что, — в кладовой овощи лежат прошлогодние, — но надо побольше грядок вскопать. Ну, ничего, справлюсь», — она подхватила чугунную, трехногую жаровню, и установила ее над огнем.

Когда из печи потянуло свежим хлебом, Марта, наконец, разогнулась, и посмотрела на чисто вымытый пол. «Ну вот, — сказала она, — теперь не стыдно сюда заходить».

— Очень вкусно пахнет, — адмирал стоял на пороге. «И очень хочется есть».

— Когда вернемся, — сказала Марта, выпрямляясь, сдувая прядку волос с потного лба, — ох, я у тебя тут порядок наведу, мой дорогой Виллем. Все это, — она обвела рукой громадную кухню, — вычищу от пола до потолка. Все, за стол, зови детей, пожалуйста — попросила она.

— Подожди, — Виллем подошел ближе, и, — не успела Марта опомниться, — поцеловал ее. «У меня руки мокрые», — запротестовала женщина, подняв вверх ладони.

— Все равно, — он обнял ее и тихо сказал: «Господи, быстрей бы уже к алтарю. Как приедем в Дельфт, на следующий день и обвенчаемся, Марта, хорошо?».

Она кивнула и, прижавшись к Виллему, подняв вверх зеленые глаза, спросила: «А потом ты нас тут одних оставишь?».

— Ближе к весне, — да, - адмирал улыбнулся. «Но пока еще время есть — я с детьми позанимаюсь и верховой ездой, и шпагой, а Теодора уже можно стрелять учить — мальчик он крепкий, пистолет удержит».

— А мы с тобой до весны что будем делать? — лукаво спросила Марта.

— То, что принесет плоды осенью, — шепнул ей Виллем и они оба рассмеялись.

— А что это за шкатулка, месье Виллем? — спросил Теодор, позевывая, высунув голову в окошко кареты. «Которая тут стоит, у нас».

— Там документы, — отозвался адмирал.

— Важные? — поинтересовался мальчик.

— Очень, — Виллем поймал взгляд Марты и улыбнулся.

— А почему ты не можешь ее здесь оставить? — спросила женщина, глядя на то, как слуги грузят поклажу в карету. «Запер бы в комнате, и дело с концом».

— Там, моя дорогая Марта, столько всего интересного, — кивнул Виллем на шкатулку, — что я знаю с десяток человек, которые себе левую руку отрубят, чтобы ей завладеть.

«Например, Корнель», — добавил про себя адмирал.

— А если на карету нападут по дороге? Из-за этого? — нахмурилась женщина.

— Ну, — Виллем оглянулся, — детей рядом не было, — привлек к себе Марту и поцеловал, — у меня, милая, не самая хорошая репутация в Нижних Землях. Проще говоря, если бы я был один — тогда бы еще кто-то мог осмелиться меня атаковать, а с охраной — таких смельчаков не найдется, — он лениво улыбнулся.

— Дон Хуан меня приговорил к смерти, а штатгальтер — к вечному изгнанию, так что ты связала свою жизнь с преступником, имей в виду, — он, едва касаясь, провел губами по ее шее и Марта вздрогнула — если бы она могла, она бы сбросила шубку в снег — прямо здесь, во дворе, — легла на нее, а там — подумала женщина, — будь что будет.

— Но за Тео ты же один ездил, — сказала она, еле сдерживаясь.

— Ну да, — Виллем все еще обнимал ее за плечи, — там надо было быстро все сделать, и тихо.

А вообще — поскольку мне не составляет труда человека застрелить, или повесить — то меня, как бы это выразиться, — побаиваются, любовь моя. Даже штатгальтер.

Марта посмотрела на детей — оба крепко спали, накрывшись одеялами, убаюканные ровным ходом возка. Она улыбнулась, и, накинув шубку, открыв дверцу кареты, встала на подножку.

С вершины холма было хорошо видно укатанную, широкую дорогу. В лучах заходящего солнца снег играл золотом.

Всадник на белом коне, легко подхватив даму, что спустилась на подножку, усадил ее впереди себя на седло. Бронзовые волосы рассыпались по спине, и женщина, повернув голову, поцеловала мужчину. Он долго не отрывался от ее губ, а потом, обняв ее одной рукой, что-то сказал на ухо. Та рассмеялась и кивнула головой.

— Да, это она, — усмехнулся невысокий мужчина, что наблюдал за ними. «Как я и думал».

— Ну что ж, — он развернулся, — пора и мне в Принсенхоф. Надо еще все подготовить».

— Милая, — ахнула Шарлотта Бурбонская, — господи, какое счастье, что с тобой и детьми все в порядке! Вот так и доверяй наемной охране! Как хорошо, что месье де ла Марк проезжал по дороге в то время.

— Да, действительно, мадам — вежливо ответил адмирал, — удивительные все же бывают совпадения. А где мой друг, его светлость Вильгельм?

— Мой муж сейчас в Лейдене, в университете, к вечеру должен вернуться, тут недалеко, — ответила Шарлотта. «А вы разве уже уезжаете, месье? Я уверена, что Вильгельм будет рад с вами повидаться».

— Нет, мадам, — Виллем поклонился, — я оставляю мадам Марту на ваше попечение — теперь я за нее спокоен, — а у меня в Дельфте есть еще кое-какие дела».

— Приходите сегодня обедать, — пригласила его Шарлотта. «У нас, правда, все просто, по-крестьянски, адмирал».

— Спасибо, — Виллем вышел, а жена штатгальтера нежно взяла Марту за руку и попросила:

«Теперь ты мне должна все-все рассказать, милая».

Дети уже убежали в сад, а Марта поднималась по лестнице в свою комнату, как вдруг почувствовала на своем запястье чьи-то пальцы.

— Тихо, — сказал Виллем, — иди сюда». За портьерой было темно и пыльно.

— Вот что, — он вздохнул и обнял ее. «Это западня».

— Но! — попыталась было возразить Марта.

— Я не первый день знаю этих двоих, — адмирал чуть улыбнулся.

— Вечером, на обеде, я попрошу твоей руки и постараюсь не умереть до завтрашнего утра.

Хорошо еще, что я с охраной. На рассвете будь готова, собери детей. Сложи только самое нужное. Среди его слуг есть кое-какие мои люди, — ворота нам откроют. Возьми, — он передал ей шкатулку.

— Почему? — вскинула глаза Марта.

— Тут, как ни странно, безопасней, — он прижал ее к себе еще ближе и вдруг сказал: «Завтра ночью ты уже будешь моей женой, наконец-то. С пастором я договорюсь, тут есть те, кто на нашей стороне. Вот только… — он помедлил..

— Что? — едва слышно спросила женщина, подумав, что согласилась бы стать его женой хоть сейчас — и без всякой свадьбы.

— Домой вас придется везти окольным путем. Ладно, — он сжал губы, — выйдем в море после венчания, а там разберемся. Все, люблю тебя, жди, — он поцеловал ее — глубоко и долго, и быстро спустился вниз.

Марта все стояла, ощущая вкус его губ, слушая, как бешено, колотится ее сердце. «Лучше бы ты сейчас забрал меня с собой», — пробормотала она. «Я же сказала — босиком, на край света».

В таверне на берегу Схера, в дельте Рейна, было шумно и дымно.

— Адмирал, — коротко сказал кабатчик, указывая на неприметную дверь за стойкой, — вам туда.

Задний двор таверны выходил прямо на реку. Виллем ступил на чуть раскачивающуюся палубу бота, и передал своему капитану туго набитый кошелек. «Здесь еще на тридцать судов, пусть немедленно покупают все, что готово на северных верфях. Ну, под чужими именами, не мне вас учить».

— Будет сделано, — капитан убрал деньги и улыбнулся. «Когда начинаем?».

— Как только я подготовлю все на юге, — Виллем помолчал. «Еще месяца два — и там, в лесах, будет достаточно сил, чтобы атаковать войска Хуана Австрийского. Вот еще что — жди меня здесь послезавтра, к обеду. Надо будет пойти во Флиссенген, там я сойду на берег».

«Не один», — добавил про себя Виллем и усмехнулся. «Переночуем тут, место безопасное, держит свой человек. Пока Вильгельм спохватится, пока разошлет людей, — мы уже будем в море».

Он вскочил в седло и посмотрел на маленькие окна под самой крышей таверны. «Черт, Марта. Осталось потерпеть совсем немного. Там две комнаты, кажется. В большой комнате устроим детей, а сами будем рядом».