- Кузина Эжени, - весело подумал Волк, - будет мне благодарна. Я спас ее мужа от смерти, я сделал ее сына еще богаче…, - он посмотрел на беловатый порошок в пробирке.

Пастер провел Макса по лаборатории и познакомил с немцем, месье Кохом. Молодой человек работал над спорами болезни, поражающей людей и животных.

- Черная язва, - объяснил Кох, - или «персидский огонь». В России ее называют «сибирской язвой». Возбудителя ее открыли, пятнадцать лет назад. Я пытаюсь выделить его в чистой среде, что называется, - Кох указал на ряды пробирок: «Это очень стойкий организм, в сухом виде он может храниться годами. Достаточно растворить споры в воде, и вы получите смертоносное оружие».

Украсть одну из пробирок было легче легкого.

Макс полюбовался тем, как играет на солнце порошок. Он немного напоминал снег.

- Я не умру, - Волк закурил папиросу, - умрут другие.

Он стоял, глядя на детей, думая о системе городского водоснабжения, о колодцах, о воздухе, который тоже можно отравить.

- Умрет столько, сколько понадобится, - пообещал себе Макс, - для того, чтобы поставить капитализм на колени. Взрывами, диверсиями, террором…, - он убрал пробирку. Волк, улыбаясь, пошел к пруду, где маленький Пьер запускал игрушечный кораблик.

Египет

Каир

Высокие двери зала были открыты, из коридора доносились голоса рабочих. Пахло свежим деревом, краской. Пожилой мужчина перелистывал ноты:

- Хедив Исмаил-паша обещает открыть театр к декабрю. Но эту оперу, - он похлопал по бумаге, - мы поставить не успеем. Слишком сложные декорации и костюмы. Их просто не привезти из Франции вовремя. Вы пойте, пойте, - велел он Марте, сидевшей за фортепиано палисандрового дерева.

Она замялась:

- А как тогда с арией, мистер Верди? Мы уезжаем на канал. Будет вечер на яхте императрицы Евгении. Она очень хочет услышать что-то новое…, Если премьера откладывается, - Марта подняла на него зеленые глаза, - могу ли я спеть арию Аиды?

- Отчего не можете? - удивился Верди: «Спойте ту, что мы репетируем, Ritorna vincitor. А здесь, - он указал на расписанный фресками потолок репетиционного зала, - здесь мы поставим сначала «Риголетто», а потом «Аиду». Жаль, что вас не будет на сцене, - смешливо добавил композитор.

Марта приняла от него ноты:

- Мне четвертый десяток, и у меня четверо детей. Один из них, - женщина улыбнулась, - два лета подряд канал строил, - она запела. Верди, отойдя к окну, раскрытому в цветущий сад, слушал нежный, высокий голос:

- Она, конечно, не профессионал, однако из нее бы вышла прекрасная Аида. То, что нужно. Птица в клетке, потерявшая свободу, рвущаяся на волю…, Отличное сопрано. Ей бы учиться, в молодости, пойти на сцену…

Семья Кроу приехала на открытие канала по личному приглашению хедива Исмаила-паши. Капитана Стивена Кроу наградили орденом Меджидие за заслуги перед Оттоманской империей. «К и К» подписала большой контракт с хедивом на поставку стали для военного флота страны. Они жили на острове Замалек, в новом, построенном для гостей, дворце Гезира. Марта вспомнила восторженный голос дочери: «Здесь даже пруд есть, с золотыми рыбками!»

Мартин деловито заглянул в темную воду и пожал плечами: «Дома, на Темзе, этих рыбок тоже много».

- Здесь они золотые, - презрительно заметила старшая сестра: «Если ты мне покажешь хоть одну золотую рыбку, когда мы приедем в Лондон, то я тебе до Рождества буду отдавать десерт, каждый день».

Мальчик сморщил высокий лоб:

- Мы в Лондоне за три дня до Рождества окажемся, невыгодно. И я никогда не спорю, - холодно заметил Мартин. Люси только вздохнула и крикнула: «Папа, когда мы поедем смотреть пирамиды?»

- Когда твои братья и Моше, наконец-то, соберутся, - Питер, вместе с Мартой, сидел в тени большого, шелкового шатра, просматривая газету.

- Я их потороплю, - пообещала Люси, поскакав к входу в их крыло. Марта шепнула мужу: «Они сейчас первыми к воротам побегут. Все, что угодно, только бы Люси ими не командовала».

- Она всеми командует, - Питер свернул The Times и улыбнулся: «Как и ты, любовь моя». Он наклонился над плетеным креслом жены: «Возьму Мартина, проверю, как обстоят дела с экипажами. Жаль, - он вздохнул, - что ты не едешь. Хотя мальчики большие, помогут мне с малышами управиться».

- Мы с тобой ездили, мистер Кроу, - Марта томно потянулась, - вдвоем, при свете луны на них смотрели. Если ты забыл, - она поднялась и оправила халат роскошного шелка, подарок от хедива, -то можно повторить.

Питер оглянулся и поцеловал ее: «Сегодня ночью и повторим. Нил здесь такой же, и луна никуда не делась…»

- И не денется! - заявил ехидный голосок снизу: «Луна - это постоянный спутник земли. Они спускаются, мама, - Марта присела и обняла младших детей:

- Слушайтесь папу, а ты, Мартин, - она поцеловала каштановые волосы, - не отколупывай куски от исторических монументов, - Марта потерлась щекой о теплую щеку сына. В комнате Мартина лежали осколки камней и какой-то посуды. Мальчик подобрал их здесь, в садах на острове.

- Я их отдам в Британский музей, - гордо сказал ребенок. Люси закатила глаза: «Это просто черепки, Мартин».

- Все равно отдам, - упрямо заметил мальчик. От ворот раздался голос Грегори: «Мы готовы, папа!»

Моше Судаков тоже приехал в Каир. Он жил у местного раввина, занимался в той ешиве, куда он ходил, когда навещал отца на канале, и все свободное время проводил с детьми Марты.

- Сдружились они, конечно, - Марта, стоя под шелковым зонтиком, помахала вслед экипажу, - вот и хорошо. Люси здесь нравится, - она нашла глазами русую голову дочери, в соломенной шляпке, -одни мальчики вокруг.

Стояло нежное, зимнее тепло, в голубом небе плыли птицы. «Хотя в Лондоне она с Марией дружит, с Джейн…. - Марта вернулась в шатер и налила себе чая из гибискуса, закурив папироску, - ничего страшного, пусть здесь мальчишки ее немного побалуют».

Хедив прислал им несколько ящиков папирос, из тех, что изготавливались вручную. Они предназначались для высоких гостей Египта, и для иностранных вельмож. Дым был крепким, ароматным, в отделанном мрамором пруду лениво плескала рыба. Марта, просмотрев письма, улыбнулась: «Я в отпуске, делами заниматься не буду».

По дороге сюда они заехали в Мон-Сен-Мартен. Грегори, наконец-то, познакомился со своим братом. Элиза отвела мальчика на могилу сестры. Виллем был в инвалидной коляске, но управлял всей компанией. Он только постучал себя по лбу:

- Голова у меня осталась, дядя Питер, и, смею, заметить, неплохая.

Он перешел в католицизм. Виллем и Элиза помогали сиротским приютам, посещали Рим и Лурд. Когда семья Кроу уезжала, Грегори сказал Марте:

- Виллему легче, когда я рядом. Может быть, - мальчик помолчал, глядя куда-то вдаль, - вы разрешите мне с ними каникулы проводить? Виллем и Элиза меня приглашали, - Марта прижала его к себе: «Конечно. Папа тебя посадит на корабль в Дувре, а дядя Давид встретит в Амстердаме, и привезет в Мон-Сен-Мартен. Он здесь почти каждый месяц бывает».

- А где Макс, - пробормотала Марта, - неизвестно.

Анри развел руками: «Издатель мне написал, что его вторая книга весной выходит. От Макса ничего слышно не было. Может быть, он в Америке…»

Бет ничего не знала. «Четвертый ребенок у нее, - невольно, хихикнула Марта, - и все девочки. Вот бы наших мальчишек туда. Они бы тогда на Люси не жаловались. Четвертый ребенок и четвертый роман. Она молодец, конечно, как покойная тетя Вероника».

Миссис ди Амальфи умерла летом, на руках у сына и невестки. Пьетро принял предложение от министерства иностранных дел.

Он сейчас, вместе с женой и сыном, был на пакетботе «Дельта». Судно стояло в Порт-Саиде, в числе тех кораблей, что должны были первыми пройти через канал. Пьетро ехал поверенным в делах ко двору императора Мэйдзи.

- Тесть его на покой ушел, в Сендае живет, - Марта затянулась папироской, - а Наримуне-сан первую железную дорогу строит, из Токио в Йокогаму, как и обещал. Дайме внука увидит. Наримуне-сан пока не женился.